Ада Грин - Нарисованные люди

– Итак, детка, у нас есть только сорок восемь часов на профилактическую беседу, хотя мне невероятно хочется блеснуть своими… педагогическими способностями на гораздо большем сроке, но… имеем, что имеем, – ей не верилось в происходящее. Но прятаться за мыслями о нереальности, думать о «сне, который вот-вот закончится» – форменное издевательство над самой собой. Яна сознательно пошла на риск, хотя прекрасно помнила слова Дианы о пустых надеждах на полицию, помнила предостережение Новицкого не ходить и не сообщать органам обо всем произошедшем, но иначе – иначе те люди выйдут сухими из воды, и неизвестно сколькими жертвами они выложат свой путь к власти. Забавно то, что Ковалёва понятия не имела, кто именно замешан в этом преступлении, хотя некие подозрения у нее все же были. Оставалось найти подтверждение и доказательства, вот только она не умела и не понимала, как играть в детектива. Двадцатилетняя студентка не походила на мудрого сыщика, который при помощи связей, смекалки и дедукции способен распутать даже самое запутанное преступление. И по итогу, как в самых классических российских сериалах о полиции и преступности, Яна наравне с безрассудными главными героями решила сыграть роль наживки. «Ты всегда можешь рассчитывать на помощь, не забывай об этом» – сказала ей тогда Вероника, но она определенно не имела в виду такую беспечность в отношении своей жизни. Однако Ковалёва решила рискнуть, встретив Илью, она заверила сама себя – если они узнают об ее исчезновении, то ринуться спасать. Слишком глупо и легкомысленно надеяться на едва знакомых людей, ей самой не верилось, но такое своенравие отчего-то влекло и манило. Может ей просто надоело закрывать на все глаза и терпеть? Хотелось стать чем-то большим, чем простой наблюдатель. Верх эгоизма. Этим утром Яне удалось составить довольно обширный алгоритм собственных действий, но Ковалёва и подумать не могла, что одна из веток ее плана разовьется настолько стремительно.

Девушка очнулась, когда под носом перестал ощущаться удушливый запах автомобильного топлива. Голова была тяжелой от дефицита кислорода и переизбытка крови в мозге. Она висела вниз головой на одном из проржавевших чугунных крюков, на которых обычно подвешивают туши для свежевания. Больно стягивающей кожу плотной пеньковой веревкой перевязали ее бледные лодыжки. Руки ломило из-за изощренной формы связывания: их завели за спину и выкрутили внутренней стороной наружу, отчего плечи затекли в миг и грозили вывихом при неверном движении. В воздухе стоял запах гнилья и сырости, он смешивался со странным сладковато-древесным ароматом приторного мужского парфюма, его обладатель стоял прямо перед ней. Его внешность была настолько яркой, что у Яны едва не вырвался смешок, вот оно лицо преступности?

Обесцвеченные волосы платинового цвета в модной современной стрижке, темно-синяя рубашка с рисунком черных ангельских крыльев на плечах, стильные часы на левом запястье. Он выглядел слишком экстравагантно для всего происходящего вокруг, и это вызывало такой диссонанс, что если бы Ковалёва не висела вверх тормашками, ее рот точно открылся бы от удивления. Неизвестный вдруг пнул по огромному доверху заполненному водой баку, стоящему прямо под висящей девушкой. Неожиданный грохот так испугал девушку, что она вздрогнула и под влиянием физики закачалась как маятник.

– Мне повторить, или ты расслышала? – обманчивое спокойствие совсем не вязалось с резкими движениями, с тщательно скрываемой агрессией, которым сквозил его взгляд.

– …Я… н-не… – промямлила Яна, широко раскрытыми глазами глядя на мужчину, который картинно закатил глаза и одним жестким рывком ухватил ее за волосы, подтягивая все тело к себе. В паре сантиментов от ее лица, нарушая все границы, что только возможны, он произнес, тщательно проговаривая слова:

– Ты совершила ошибку, детка, если рассчитывала таким образом привлечь наше внимание, тебе это удалось, но на кого ты рассчитываешь? – он жестче стянул ее волосы в своем кулаке, а девушка лишь зажмурилась. – Повторяю еще раз, ты по своей глупости к ментам пришла или тебя кто-то прислал?

– Нет… – прошептала она одними губами, открывая глаза и сквозь пелену головокружения глядя в лицо похитителю.

– Что, нет? – незнакомец был удивительно терпелив, да и физических увечий на своем теле Ковалёва еще не заметила.

– По глупости, – коротко ответила она. Позади незнакомца послышался противный скрип проржавевших дверных петель и стук металлической двери. Торс незнакомца полностью перекрывал обзор, но было ясно – они находятся в цеху заброшенной фабрики, обвалившийся кафель советской эпохи, хрустящий под ногами преступника, подтверждал ее мысли. Яна даже примерно не могла предположить, где именно находилась эта фабрика, как далеко от города и в какой стороне. Перегидрольный блондин отпустил девчонку и повернулся к соучастнику. Второй мужчина уже в большей мере походил на закоренелого преступника, его рыхлое лицо с кривой похотливой усмешкой вызвало у Ковалёвой волну подступающей паники, характерная внешность не оставляла альтернативы – она прекрасно понимала, что ее ждет, оставь блондин этого мужика с ней один на один. Но они лишь тихо переговорили меж собой, склонив головы к плечу собеседника, а после блондин с «крыльями» вновь обратился к девушке:

– Ну что ж, тогда тебя глупышку надо научить в такие дела свой нос не совать, или мама тебя плохо воспитывала? – и снова этот обманчиво мягкий тон. Он был настолько странен и непредсказуем в своем поведении, что по-настоящему пугал, пугал не меньше своего преступного собрата, который тем временем обходил висящую Яну по кругу, как делают то животные в вольере, когда приглядываются к жертве. – Готова?

– К чему?

Второй мужчина не только обходил ее по кругу, но и специально двигался в сторону старого устройства с высоким рычагом, на рукоять которого он кладет руку. Щелчок проржавевшего механизма, и Ковалёва падает вниз под весом собственного тела, по грудь окунаясь в ледяную воду. От холодного шока шею свело, а затекающая в нос жидкость вызвала чувство похожее на паралич. В первые секунды бесполезные попытки задержать дыхание рухнули, едва охвативший ее мороз буквально выбил остатки воздуха из легких. Яна начала захлебываться, а повинующееся инстинктам тело, выкручивающееся и дрожащее от недостатка кислорода, лишь добавляло боли. Вывернутые назад плечи рисковали быть сломанными окончательно, когда резкие движения ее тела доходили до жуткой агонии. Ее захлестнули эмоции, и в один миг сознание отключилось.

Титанически тяжелая голова не хотела слушаться, она попыталась склонить ее на бок, чтобы вытекло хоть немного воды из носа, отклонить назад, но грубым движением ее толкнули в плечо. Яна закричала от боли, от собственного крика в ушах зазвенело, но хлесткая пощечина шершавой мужской рукой заставила заткнуться.