Наталья Андреева - Любовь.ru

— Ты ведешь частные... Люба, ты это се­рьезно?

— А что, закон это запрещает?

— Нет, конечно. Но почему не в поликлинике, как раньше? Почему через Интернет?

— Мне так удобнее.

— И ты лечишь Стрельцова-старшего от пси­хической травмы? Есть от чего!

— Да?

— Его молодая жена третий месяц находится в следственном изоляторе! Дело скоро в суд пере­дадут.

— И ни у кого не возникает сомнений в том, что Михаила Стрельцова убила мачеха?

— Дело настолько ясное, что сомнений не возникает: внезапно вспыхнувшая ссора, Стрельцов-младший заметно навеселе, да и юная мачеха не вполне трезва после двух бокалов шампанского, слово за слово, они вылетают на площадку перед лестницей, а в кадке с пальмой торчит ржавый нож. Она хватает нож и втыкает его в спину Михаила Стрельцова. Он падает вниз, весьма неудачно, и в довершение ко всему ломает себе шею. На ноже только ее отпечатки пальцев. Заметь: только ее. И ничьих больше. И наконец, свидетели.

— А кто свидетели?

— Ее родители, вот кто. Мать, конечно же, дочь выгораживает: «Я вошла в дом и сразу же увидела лежащего Михаила Стрельцова. Больше ничего не знаю».

— А отец?

— То же самое. Утверждает, что зашел в дом одновременно с бывшей женой. И тоже увидел лежащего Михаила Стрельцова. В доме никого больше не было.

— Прислуга, домработница?

— Приходящая. В огромном доме жили толь­ко трое: Павел Петрович Стрельцов, его молодая жена и сын. А в этот вечер в доме было пять чело­век. Один из которых сразу отпадает из подозре­ваемых, потому что Михаил Стрельцов труп.

— Она призналась?

— Кто? Полина Стрельцова? Нет. Третий месяц говорит одно и то же: «Когда выскочила из гостиной на шум, Миша уже лежал внизу.

Мертвый».

— А призналась в том, что ругалась с ним перед этим?

Факт ссоры не отрицает.

А из-за чего вообще вспыхнула ссора?

— Вот об этом молчит. Вообще, почему они были в постоянном конфликте со Стрельцовым-младшим — это загадка.

— Как почему? А наследство? То бы ему все досталось, а то молодой вдове, если бы Павел Петрович умер раньше нее. При такой разнице в возрасте это сомнений не вызывает.

— Но Михаил Стрельцов и сам был богатым человеком.

— Денег никогда не бывает много. Я не го­ворю, что все богатые обязательно жадные, но от денег никогда не откажутся, это точно. И то, что считают по праву своим, тоже не упустят. А может, он за мать обиделся? За ее светлую память?

— Дело я не смотрел, — задумчиво сказал Стае. — Разговаривал со следователем, кото­рый ведет следствие. Но насчет светлой памяти сомневаюсь. Не таким человеком был Михаил Стрельцов. Мне так кажется.

— А каким?

— Слушай, а нам это надо? Я занимаюсь де­лом твоего убитого мужа. А это, между прочим, верный «глухарь». Как всякое заказное убий­ство.

— Все-таки заказное?

— Кстати, я выяснил то, что ты просила. Ты была права: послание Ромео было отправлено из того самого Интернет-кафе, где работает Сергей Иванов. Телефонный номер зарегистрирован за ними.

— Не может быть! — охнула Люба.

— А что ты так напугалась?

— У Люськи же с ним роман! А он убийца!

— Прекрати паниковать! Если он Ромео, то у него в активе только угон машины и неудачное покушение на твою жизнь.

— А на жизнь Олега?

— Спорный вопрос, потому что когда машины столкнулись, он был уже труп. На жизнь трупа покушаться нельзя, даже если разница всего в долях секунды. Стрелял кто-то другой. А ты ни­чего нового не вспомнила?

— Нет, у меня голова все время занята Стрельцовым-младшим.

— И напрасно. Я ж тебе сказал, что дело гото­вится для передачи в суд. Следователь надеется на чистосердечное признание Полины Стрель­цовой. Доказательства оперативники как-то не очень активно ищут, надеются опять же, что следователь выжмет из девушки признание в убийстве. Потому что и мотив, и орудие убийства налицо. Про ее отпечатки на рукоятке ножа я уже говорил.

— А если тебе все-таки посмотреть дело? И еще раз поговорить со свидетелями? С ее ма­терью и отцом?

— Пойми: они ж родители. И их позиция вполне закономерна. Зять-то убит. А посторон­них в доме не было. Самое правильное говорить, что ничего не видели, ничего не знают. Может, докажут, что их дочь не убивала Михаила.

— Ну да! А труп повесят на привидение.

— Вообще, я не понимаю, чего ты суетишься?

— Ну не могли эти двое войти в дверь одно­временно! Не могли! Стрельцов пишет, что они очень удивленно друг на друга смотрели. Встре­ча-то была неожиданной. А если бы бывшие супруги вошли в дом вместе, успели бы перебро­ситься парой слов. Кто-то из них пришел первым, понимаешь?.

— И что, этот кто-то мог подняться бес­шумно на второй этаж, взять из кадки нож, ударить повернувшегося спиной к незнако­мому человеку Стрельцова-младшего и пулей слететь вниз?

— А если к знакомому? Почему ты уверен, что Михаил не был знаком с родителями мачехи? Он же говорил отцу о сюрпризе.

— О каком сюрпризе?

— Вот это ты и выясни. Поговори сначала с женщиной.

— С Алиной Линевой?

— Это мать Полины так зовут? Что-то зна­комое.

— Ну да. Она ж актриса! Известная актриса. Долгое время играла в одном из крупных сто­личных театров, правда, была там на вторых ролях, но занята была почти во всех спектаклях. А когда сменилось руководство, ей оставили только маленькую роль в одном рядовом спек­такле. И Линева тут же ушла, сейчас она на вольных хлебах.

— То есть?

— Играет в театрах антрепризы. Это когда...

— Можешь меня не просвещать. Чистая коммерция, знаю. Продюсер или режиссер вкла­дывают собственные деньги в постановку спекта­кля, собирается труппа из популярных актеров, не больше пяти-шести человек, играется один спектакль в неделю, небольшой зал, билеты по сумасшедшим ценам.

— Вот как? Так дорого? А я хотел сходить...— задумчиво сказал Стае.

— И в какой театр?

— Странное у него название: «Театр-Солн­це», хотя находится в подвале жилого дома, где-то в центре Москвы.

— Слышала о таком, — задумчиво сказала Люба. — Ты говоришь, была все время на вторых ролях? Но в «Театре-Солнце» обычно играют только знаменитости! Настоящие звезды. Театра и кино.

— Может, она гениальная актриса, просто не везло?

— Что ж, сходи посмотри.

— А ты не пойдешь со мной?

— Нет, Стае. Извини, не могу. Спектакль за­канчивается поздно, да и театр далеко.

— Я тебя с удовольствием провожу.

— Чтобы зайти на чашечку кофе и остаться на ночь? Но для этого необязательно идти со мной в театр.

— Правда?

Он посмотрел на Любу таким наивным взгля­дом, что она не выдержала и рассмеялась:

— Все твои маленькие хитрости шиты белы­ми нитками. Ты не умеешь ухаживать за женщи­нами, Стае.

— Странно, ведь я был женат. Как-то же мне удалось это сделать?