Наталья Андреева - Любовь.ru

— Похоже?

— Не. Хуже. То, что было в этих самых бли­нах.

— Боюсь, Апельсинчик, что это было в меню самое дорогое.

— Да ты что?!

— Ты на цены-то смотрела?

— Милая, ты когда последний раз была в ре­сторане? — прищурилась Люська. — Я всегда до­гадывалась, что твой Олег держал тебя в черном теле. Между прочим, счет официант подает муж­чине. И, между прочим, он в корочках. Не мужчина, счет, не надо так на меня смотреть! Кавалер открывает корочки, заглядывает в них и кладет туда купюру. Или несколько купюр. Официант на него смотрит, и кавалер отрицательно качает головой: «Сдачи, мол, не надо». Вот и все.

— И сколько купюр положил в корочки твой кавалер?

— А он это сделал, когда я носик пошла при­пудрить. Усекла?

— Боюсь, он тебе больше не позвонит.

— Ошибаешься. Уже позвонил. Прямо с утра. Спросил, как я себя чувствую после вчерашнего.

— А что было вчера? — поинтересовалась Люба.

— Ну как что? Морской коктейль, — невинно ответила подруга.

— Апельсинчик!

— Что ж ты так кричишь? Я ж тебе сказала, что Рыжий дома. Мы просто до одури целовались в его машине.

— И все?

— Я ж тебе говорю: морской коктейль. Одни сопли. Мне, конечно, сразу же захотелось нечто более существенное. Ты ж знаешь мой темпера­мент! — с гордостью сказала подруга.

— Ну а он что?

— А он говорит: «Давай не будем спешить».

Как в кино, честное слово!

— Тебя это не удивило?

— Так я к тебе за этим и пришла. Битый час долдоню: хочу измениться к лучшему! Мне впервые в жизни попался порядочный мужчина, который сразу не тащит в постель. А ты... Ой, а сосиски-то! Сосиски!

Люба кинулась к плите, накинула на ка­стрюльку полотенце. Потом схватила ее и су­нула под холодную воду. Извлеченные оттуда сосиски распухли до чудовищных размеров и местами лопнули. Она достала тарелку, выва­лила их, порезала на кусочки, полила кетчупом. Поставила тарелку перед Люськой и с иронией заметила:

— Морской коктейль.

— Лягушек к нему не хватает, — пожала плечами подруга. Потом схватила вилку и наки­нулась на сосиски: — Я вообще-то не приверед­ливая. Хлеб дай. Фу, почти черствый!

— И все-таки, как насчет магазина? — спросила Люба через несколько минут.

— Ах, да! Вспомнила!

Люська вскочила, прожевывая на ходу соси­ску, кинулась в прихожую и, вернувшись оттуда, кинула на стол два пакетика:

— Вот. Десерт.

— Что это?

— Как что? Капучино. С амаретто.

— Так существует на самом деле такой ма­газин?

— Конечно! — Люська энергично тряхнула оранжевой головой.

— И кто там работает? — осторожно спроси­ла Люба.

— Чума! Странная девица. Все время раз­говаривает по телефону. Я ей: «Девушка, ау! Покупатель здесь!» А она мне: «Конечно, я слы­шу». Я так и не поняла, мне она это или тому, кто в телефоне. Но когда я попросила два пакетика кофе с амаретто, дала и безошибочно отсчитала сдачу с сотни. Кукла моргучая, — беззлобно до­бавила Люська.

— У тебя что, мелочи не было?

— Я нарочно. Из вредности. Думала, что оши­бется.

— И какая она из себя, эта девушка?

— Тебе-то что?

— Высокая, ноги длинные, глаза миндалевид­ные, темные.

— Удивляюсь я тебе! — вытаращила глаза подруга. — Сидишь дома и словно сквозь стены видишь! Может, ты все-таки видишь, в, какой цвет мне волосы перекрасить?

— Ты твердо решила это сделать?

— Ха! И еще, это. Научи меня Интернету.

— Зачем?!

— Ну, он же такой умный! Сережа! Как ты не понимаешь! Я тоже хочу ему письма по электрон­ной почте слать. Вот будет здорово, если в один прекрасный момент мы с Сережей заговорим на одном языке.

— Лучше бы это был твой язык, Апельсин­чик, — улыбнулась Люба, и в этот момент раз­дался звонок в дверь.

— Ты кого-то ждешь? — встрепенулась под­руга.

— Нет. Не жду. Даже не знаю, кто бы это мог быть.

— Мужчина, — тут же среагировала Люська.

— Перестань!

Но когда Люба посмотрела в глазок, она и в са­мом деле увидела мужчину. Единственного, кого хотела видеть, но больше всего боялась пускать к себе в квартиру, — капитана Самохвалова.

— Любка, кто там? — громко крикнула из кухни подруга.

Если бы не она-, Люба дверь ему ни за что бы не открыла. Но сейчас пришлось.

— Проходи, — посторонилась она.

Стае протянул ей одинокую белую розу, за­вернутую в газету:

— Вот. Я не знал, какие цветы предпочитают психологи.

— Класс! — сказала выскочившая в прихо­жую Люська. — Роза! Белая! Одна! Класс!

— Здрасьте! — выдавил капитан Самохва­лов.

— Добрый день. То есть вечер. Сосисок хо­тите?

— Люся! — одернула ее Люба.

— А что? Это мои сосиски. А человек, может быть, голодный.

— Вообще-то я не ожидал...

— Меня, да? — встрепенулась Люська. — А я сейчас уйду.

— Нет-нет, — заторопился он. — Не стоит.

— Да брось... те, — добавила на всякий случай Люська. Все-таки, мент — лицо офици­альное. — Чего это я вам буду мешать? У вас амуры.

— Да я по делу.

— А я что говорю? В восемь вечера, с цветком в газете, самые дела. Вам хорошо, у вас Рыжего нет.

— Какого Рыжего? — окончательно застес­нялся капитан Самохвалов.

— Это она про сына. Разувайся и проходи на кухню, Стае. — Протолкнув его в кухонную дверь, Люба зловеще прошипела подруге: — Лю­ся, перестань!

— Все поняла, улетаю! — тут же чмокнула ее в щеку подруга.

— Никто тебя не гонит! — отчаянно вскрик­нула Люба.

— Да мне и в самом деле надо домой!

— А Интернет?

— Я потом как-нибудь заскочу. Ну, пока!

Выскочив в коридор, Люська обернулась и подмигнула хитрым голубым глазом:

— Потом расскажешь.

... — Не обращай на нее внимания, — сказала Люба, заходя на кухню.

Стае, поддев вилкой сосиску, задумчиво раз­глядывал ее со всех сторон:

— Отчего же? Милая девушка. А почему та­кая толстая и бледная?

— Люська? — обиделась Люба за лучшую подругу.

— Сосиска.

— Молочная потому что.

— А... Единство формы и содержания. А ни­чего, — высказался он, откусив кусочек.

— Ты вроде по делу.

— Так что, и кормить меня не надо? Твоя под­руга, между прочим, добрее.

— А ты осмелел.

— Так нас нее только что благословили. В при­хожей.

— Люська не попадья, — хмуро заметила Люба.

— Значит, будет крестной матерью.

— А серьезно?

— Серьезно, я навел справки о Михаиле Стрельцове. Как ты и просила. И пришел об этом поговорить.

— Почему ж так поздно?

— Ты психолог. Догадайся.

Вместо того чтобы выставить его за дверь, Люба аккуратно развернула газету и вытащила из нее белую розу. Сердце не камень.

— Ну, давай поговорим о Стрельцове, — ска­зала она.

— Давай, — охотно согласился Стае. — Во-первых, ты так и не сказала, откуда узнала, что его убили. Только на этот раз давай без цыганки. Дело серьезное.

— Я веду частные консультации через Ин­тернет. Павел Петрович Стрельцов, его отец, — один из моих пациентов.