Наталья Андреева - Любовь.ru

Она рассмеялась:

— Ну, этого я вам не могу сказать.

— Не знаете?

Знаю. Но к убийству Олега это не имеет никакого отношения.

— Уж не вы ли дали ему деньги?

— А если я?

— Чьи? Которого своего любовника? И поче­му дали?

— Это мое личное дело. И моя личная жизнь касается только меня.

— Возможно. Но у меня есть другая версия насчет того, откуда у Петрова были деньги. И по­чему его убили. Он давал наводку на квартиры осокинских знакомых.

— Кто?! Олег?! — Линева снова громко рас­хохоталась.

— Что я такого смешного сказал? — рассер­дился Стае.

— Олег — наводчик! Да это полная чушь! Ни­чего глупее никогда в жизни не слышала!

— А вы знаете, кто убил Осокина?

— Все знают. Грабители.

— Это официальная версия.

— Признанная на суде, — не удержалась Ли­нева. — Ваш закон это подтвердил.

— А правда?

— Правды, если честно, я не знаю.

— Но в грабителей не верите?

— Послушайте, если Эльдар все равно умер... Мне не хотелось бы омрачать его светлую память, но...теперь мне просто на все наплевать. Правда в том, что это был его способ зарабатывать деньги, Побочный доход, так сказать. Он сам организовал эту банду. Вы бы никогда об этом не узнали, если бы я вам не рассказала. Кто об этом знал? Кто? Две его женщины? Одна курица, другая просто ревнивая дура?

— Простите, курица кто?

— Жена, конечно.

— А ревнивая дура?

— Ну, не Эльдара она, конечно, ревновала. Его деньги. И зря я поначалу подумала на жену.

— Постойте-постойте... Ничего не понимаю. Осокин сам организовал банду?

— Ну да. У него уже был криминальный опыт. Весьма печальный: несколько лет в тюрьме. Как раз из-за этого он и расстался с театральным училищем. Кажется, его посадили за фарцу или даже за спекуляцию валютой... Точно не знаю. Но Эльдар сидел в тюрьме. Ви­димо, там он и познакомился, с... этими людьми. У Эльдара была только одна слабость — жен­щины. Мать вырастила его одна, и привычка всем делиться с той женщиной, которая... В общем, им он в хорошем настроении мог вы­болтать все. О его делах знали жена, молодая любовница и я. Но тем двоим выгодно молчать. А мне, как я уже сказала, теперь просто на все наплевать. Не знаю, кем там меня считают, но я всю жизнь любила только одного человека. К несчастью, эта любовь ничего хорошего не принесла ни мне, ни ему...

— Об Осокине, пожалуйста.

— А что об Осокине? Ну, грабили его знако­мых, — пожала плечиками Линева. — Никто же от этого не умер? И по миру не пошел. И не Эль­дар лично грабил, а трое его ребят. А милиция не могла поймать, потому что...

— Почему?

— А вы не догадываетесь?

— Так как же тогда получилось, что ограбили вашу дачу? Ведь, как я понимаю, господин Осо­кин тоже приложил руку к ее строительству и приобретению вещей здесь находящихся? — Выдав эту пышную фразу, Стае самодовольно поко­сился на Любу: ну, как я? Хорош?

— О, Господи! Да не все ли теперь равно? Его теперь нет в живых!

— А много вещей у вас украли?

— Нет, немного.

— А конкретно?

— Бриллиантовое колье. Накануне я спешно вернулась в город и забыла его на даче. В спаль­не, на туалетном столике.

— Бриллиантовое колье забыли?!

— Что вас удивляет? Это был подарок Эль­дара.

— А подарками, как я понимаю, вы никогда не дорожили. Почему кражу колье приписали тем трем грабителям?

— А кому? Ведь я тоже относилась к знако­мым Эльдара Осокина. И этот эпизод был пришит к делу. Белыми нитками, — не удержалась от яз­вительного замечания Алина.

— Колье не нашли?

— Нет, разумеется. И хватит об этом. Если честно, меня мало волнует его судьба.

— А кто мог убить Михаила Стрельцова? Вы кого-нибудь подозреваете?

Она замолчала, пожала плечами.

— Вы вошли в дом раньше своего бывшего мужа?..

Она опять пожала плечами и ничего не ска­зала.

— Придется у него спросить.

Линева как-то странно покосилась на Любу.

— Разве не хотите спасти от тюрьмы свою дочь? — продолжал настаивать Стае.

— Полину? Хочу. Но я не знаю, кто убил Ми­шу. На самом деле не знаю. И если вы так наста­иваете на ответе, я вошла в дом последней. И не хочу больше об этом говорить.

— Адрес вашего бывшего мужа? Его имя, фамилия?

Он явно стремился подтолкнуть Алину Лине-ву к какому-то признанию, но Линева снова под­косилась на Любу и обронила надменно:

— Я ничего больше не скажу. Ищите.

— Я не понимаю...

— А я не понимаю, почему вы не удосужились ничего обо мне узнать, прежде чем приехали в мой дом с... Или узнали и нарочно провоцируете? Не выйдет. Ничего у вас не выйдет. Я сегодня не в том настроении.

— Это я уже понял, — сказал Стае. — Из­вините.

— Вы думаете, мне легко? Думаете, я в обмо­роки не умею падать?

— Хорошо. Вернемся к Осокину. Значит, это он сам был наводчиком?

— Да. Эльдар за последние годы оброс со­лидным бизнесом, новыми знакомыми, которые, естественно, ничего не подозревали о его крими­нальном прошлом. И, если честно, я не думаю, что ограбления были только из-за денег. Эльдар очень переживал эту несправедливость: сидел за то, что сейчас узаконено и приносит неплохую прибыль. И мстил тем, которые не страдали, как он.

— А не могли к нему в квартиру ворваться эти трое грабителей?

— Нет. Но откуда я знаю? Может быть, они что-то не поделили? Эльдар был жестким человеком. Он держал их в руках. Я думаю, вам лучше обратиться к этой... — Линева усмехну­лась, — девочке с гор.

— А про Сергея Иванова вы что-нибудь слы­шали?

— Каждый человек в своей жизни слышал хотя бы про одного Сергея Иванова, — очень спо­койно сказала актриса.

— Понимаю. Весьма распространенная фами­лия. И имя.

— Вот поэтому и приходится брать псевдо­ним.

— Не понял.

— У вас ко мне больше нет вопросов?

— Думаю, что на сегодня все.

— Что же. До свидания. Приезжайте еще в другой раз. На чай.

Линева очень откровенно и оценивающе по­смотрела на Любу. Потом вдруг сказала:

— Я думала, не бывает верных жен! А Олег вот был уверен, что бывают. Все искал, искал свой раритет. Вы были с ним счастливы?

— Я вас ненавижу, -— тихо, но очень отчетли­во сказала Люба.

— Все-таки нашел, — усмехнулась Лине­ва. -— А вот у меня к вам нет таких сильных чувств. Мне просто вас жаль, милочка...

— Все, хватит на сегодня, — поднялся с ди­вана Стае. — Не надо нас провожать, Алина... Госпожа Линева.

— Как угодно.

Чуть улыбнувшись уголком рта, актриса за­чем-то начала переставлять на столе фарфоро­вые чайные чашки. Ровненько, в ряд. К двери не

пошла, а Стае закрыл ее очень аккуратно, по­том поддержал, Любу под локоть на ступеньках крыльца:

— Осторожно, не упади!

— И ты еще не веришь, что она могла убить!

— Да что с тобой такое?

— Не знаю!

Люба вдруг разрыдалась. Нет, не все еще в порядке с нервами. Ее просто всю трясло, спо­тыкаясь, она поспешила к воротам, к машине. Открыв калитку, обернулась, и увидела, как на окне второго этажа чуть шевельнулась кружев­ная кремовая занавеска.