Темми Хилс - Игра теней

— Пусть это станет твоим последним шансом. Если только ты не можешь доказать своей невиновности как-то иначе.

— Но и ты не можешь доказать моей вины.

— Я только начал копать.

Глаза Рэйчел расширились, она тяжело задышала. Он чувствовал, как паника охватывает ее. Воздух будто был пронизан страхом, охватывающим все пространство вокруг. Она показалась ему загнанным вдовушку зверем, и он ненавидел себя за то, что расставил для нее эту ловушку. Эх, если бы все обстояло иначе! Если бы он только мог поверить, что она невиновна, если бы она могла доказать это! Если бы!..

— Давай договоримся, — сказала она, в глазах ее тлело отчаяние.

— Ты хочешь, чтобы я закрыл на это глаза?

Забыл то, что знаю? — Помимо его воли прозвучало это у него, как предложение. — А что взамен?

— За подобные вопросы ты заслуживаешь пощечины.

Я действительно заслужил ее, решил Джексон, пожалев о сказанном в ту же секунду, как эти слова сорвались с его губ. Он не узнавал ни самого себя, ни своих действий. Прежде всего, ему не следовало приходить к ней, а надо было направиться прямо в полиций. Он не должен здесь стоять, не должен позволять себе тонуть в ее бездонных глазах, ловить аромат ее духов — но пошевелиться он не в силах.

— Что ты предлагаешь?

— Дай мне шанс оправдаться. Прежде чем идти в полицию, подожди, пока не соберешь достаточно улик.

— Ты хочешь, чтобы я дал тебе возможность скрыться.

— Я не сбегу.

Нет, решил он, она не сбежит. Возможно, она выглядит хрупкой и ранимой, но вполне способна постоять за себя. Свидетельством тому — ее воинственно вздернутый подбородок и упрямо стиснутые губы, губы, которые ему хочется целовать вновь и вновь, несмотря на все улики и здравый смысл.

Ему хочется целовать ее, сжимать в объятиях и довести до конца то, что они однажды начали. Мурашки побежали по коже Джексона. Он стиснул кулаки, стараясь удержать себя от нового безумного шага. Однажды он уже обжегся. И сколь ни велик соблазн, он не может позволить, чтобы это снова случилось. И все же, похоже, он ясно видит мольбу в ее глазах.

Но тут вдруг он осознал, что она не станет умолять его и решающим в настоящий момент является то немногое, что осталось от ее мужества. Это и еще то, что собранные им улики далеко не бесспорны. Если Рэйчел сможет предъявить квитанцию и та окажется подлинной, то она докажет свою непричастность к краже ожерелья. К сожалению, это полностью ее не оправдает. Она единственная, кто присутствовал на месте каждого преступления, — произошло слишком много краж, чтобы можно было считать это простым совпадением.

— Даю тебе один день, чтобы найти и предъявить квитанцию. После этого я иду в полицию. Она утвердительно кивнула.

— Я буду следить за тобой.

— Знаю.

Взяв папку, Дермонт повернулся и направился к двери.

— Джексон? — Голос ее прозвучал тихо, услышав, его он остановился, словно подчиняясь чьей-то сильной руке, но повернуться и взглянуть ей в лицо не смог. — Я докажу, что ты ошибаешься. И когда это произойдет, тебе придется поверить мне.

Однажды он уже сказал ей, что слепое доверие — удел глупцов. Тогда он сам этому верил, ну а сейчас его убежденность стала тверже, чем когда-либо. Ибо только глупец станет рисковать своим сердцем и жизнью ради доверия к женщине.

Висящий над дверью звонок возвестил об уходе Джексона, прозвучал он легко и весело, словно радостное щебетание воробья, хотя казалось, что должен звучать похоронным звоном — зловеще и протяжно. Тяжесть в груди Рэйчел стала невыносимой. Легким не хватало воздуха, мурашки бежали по горящей коже.

Она невиновна, черт побери! С какой стати он не верит ей?

Рэйчел судорожно вдохнула, и легкие наполнились столь необходимым сейчас свежим воздухом. Ей до сих пор казалось, что она видит худощавую фигуру стоящего у двери Джексона, готового встретить в штыки любую ее фразу и не желающего даже взглянуть на нее.

Я невиновна! — хотелось кричать ей снова и снова, пока он не поверит. Но этим она лишь укрепит его подозрения, а идти на такой риск Рэйчел не может. До тех пор, пока сама не будет знать правды. Не только она присутствовала на всех вечеринках. Там же находилась Пенни, бродившая в толпе гостей и заходившая в дома. У нее был неплохой шанс сунуть ожерелье в карман. А какие еще вещи упоминал Джексон? Бриллиантовый кулон, яйцо Фаберже, вазу… Куда делись они?

Мисс Бастет ткнулась мордочкой в руку хозяйки, требуя от нее ласки. Она взяла кошку на руки и прижалась лицом к густой черной шерстке. Рэйчел не сходила с места, обнимая обеими руками кошку и не поднимая глаз из опасения узреть трещины в защищающих ее стенах, возведенных ею с таким трудом. Снести эти стены особого труда не составит. Несколько слов ее клиентам, и все исчезнет. Дом, магазин, возможность защитить свою семью.

От дурного предчувствия она вздрогнула так, словно кто-то острым предметом кольнул ее в спину. Она выронила из рук мисс Бастет, издавшую рассерженный крик, и бросилась к кабинету, оказавшись у его двери в тот момент, когда она приоткрылась.

Из-за двери появилась голова матери.

— Он ушел?

— Да.

Рэйчел распахнула дверь и вошла в тесный кабинет. Пенни сидела на стуле около заваленного бумагами стола и рассматривала остатки черного лака на ногтях.

— Все прошло удачно? — спросила Эмили, пристально глядя на Рэйчел своими голубыми глазами.

— Не совсем.

— Значит, он не назначил тебе свидания. А я-то надеялась. Пенни права, ты должна больше бывать на людях. Я слышала, в Эддсоне открылся новый ресторан.

— Он не станет приглашать меня на ужин, мама.

— Тогда чего он хотел?

Рэйчел перевела взгляд со сгорающего от любопытства лица матери на скучающую физиономию Пенни. Видимо, Эмили не подслушала ее разговора с Джексоном. С облегчением Рэйчел поблагодарила Всевышнего за это. Новые волнения выпали бы на долю матери, а их ей вполне хватило и после внезапной смерти отца, и после того, как они едва не потеряли чуть не угодившую в тюрьму Пенни, арестованную за угон автомобиля. Потеря ребенка убила бы мать. Рэйчел не может допустить, чтобы ей снова пришлось пройти через это. Сколько она будет скрывать правду?..

Но она должна потребовать объяснений от сестры.

Прозвенел звонок, возвестивший о приходе покупателя, и Пенни со вздохом поднялась со стула.

— Я пойду.

— Пенни?

— Да?

Сестра остановилась на пороге. Ладони Рэйчел стали влажными, тошнота подступила к горлу.

— Ты помнишь ожерелье в виде египетских скарабеев, купленное мистером Дермонтом?

— Конечно. А что с ним?

— Ведь это ты приобрела его? Пенни склонила голову набок и стиснула зубы, стараясь припомнить.

— Не уверена, но, кажется, оно было приобретено на распродаже у Уэзерби. Да, да, точно. Я помню, что это была первая распродажа, куда ты позволила мне пойти одной. А что, что-то не так?