Ширли Грин - Снежное пламя

Незнакомец направился к двери, намереваясь оставить ее — живую, здоровую, пальцем не тронутую.

Натянув простыни на грудь, Кристина наклонилась вперед, восклицая:

— Погодите! Бога ради, где мои вещи? Я… не могу спуститься к вам в костюме Евы.

Он живо повернулся и оглядел ее. Это не был взгляд развратника или сластолюбца, но Кристина не могла отделаться от ощущения, что он видит ее без одежды до мельчайших подробностей.

— В стенном шкафу висят халаты. Выберите себе тот, который придется вам по душе. Ваши вещи еще не высохли. Я был слишком озабочен, а потому не положил их в сушилку. Впрочем, сейчас я исправлю свою ошибку.

Он снова собрался уйти, но, поколебавшись, указал ей на другую дверь.

— Ванная здесь, за гардеробной, а дальше второй выход в коридор. Под раковиной в шкафчике найдете неиспользованные зубные щетки, тюбики с пастой и все необходимое для туалета. Чувствуйте себя как дома.

— Спасибо, — сказала Кристина, недоумевая.

Казалось, перед ней стоял совершенно другой человек, не имевший ничего общего с тем одержимым монстром, который заявил ей, что она скорее замерзнет на пороге его дома, чем попадет внутрь.

— Благодарю вас, мистер… — Кристина осеклась. Только сейчас она поняла, что все это время разговаривала с ним, не зная имени.

— Извините, — смутилась она. — Я даже не поинтересовалась, как вас зовут.

— Действительно? — Незнакомец приподнял бровь, и в улыбке его проскользнула настороженность. — Меня зовут Джастин Магнуссон.

— Благодарю вас, мистер Магнуссон.

Он впился в нее взглядом, словно не мог поверить, что она не слышала это имя раньше. У него отлегло от сердца — имя Джастин Магнуссон ничего ей не говорило.

— Значит, Джастин. Прекрасное имя, — сказала она, ощущая себя канарейкой, вокруг которой ходит голодный кот. Нет, в зубы этому коту лучше не попадаться. — Благодарю вас, Джастин. — Кристина очаровательно улыбнулась.

— Мое имя вам ничего не говорит? — небрежно проронил он.

— Ничего. А должно?

— Оно известно в определенных кругах.

— Прошу прощения, должно быть, я не принадлежу к этим самым кругам. — Кристина снова улыбнулась. — Вы бы не хотели доверить заботу об ужине мне? Я неплохо готовлю.

— Вас это не затруднит?

— Не затруднило же вас… потратить время и силы, чтобы спасти меня от смерти.

— О, ни капли, — заверил он ее с прежней загадочной усмешкой. — Такое впечатление, что мы знакомы давным-давно!

С этими словами он покинул комнату, прикрыв за собой дверь.

Кристина, проводив его взглядом, медленно приподнялась и спустилась с постели. Затем торопливо перебежала через комнату к стенному шкафу и рывком распахнула его.

Шкаф оказался не больше и не меньше как целой комнатой с двумя рядами полок и проходом между ними. Нижний ряд занимала обувь, верхний — завернутые в целлофан свитера, между ними висела на плечиках разнообразная одежда. Приятно пахло кедром.

Глаза лихорадочно искали халат, пальцы машинально ощупывали твидовую ткань жакета. Отыскав на вешалке белый бархатный халат, Кристина мгновенно набросила его на плечи. Хозяину, вероятно, он был чуть ниже колен, ей же доставал до самых лодыжек. Поудобнее завернувшись в него, она туго завязала пояс.

Все произошедшее с ней Кристине казалось дурным сном. Ее зазнобило при одной мысли, что не поддающиеся разумному объяснению последние события могли повлиять на ее психику.

Джастин Магнуссон пугал ее. Он по-прежнему видел в ней хорошо замаскированную репортершу, которая любой ценой готова была раскрыть тщательно скрываемую им тайну.

Нелепость ее положения заключалась в том, что она и в самом деле была журналисткой. Не той, которую он ожидал, но все-таки…

Она вспомнила, каким тоном он заявил, что все без различия репортеры, в его понимании, не могут называться людьми. После такого далеко не лестного заявления признаться, что она тоже принадлежит к столь презираемому им журналистскому племени, с ее стороны было бы глупо и опасно.

Самодур ты, подумала Кристина, оставшись наедине с собой. Возможно, он просто не представляет, кто же такие профессиональные репортеры, корреспонденты на самом деле. Она, например, хорошая журналистка, по праву собой гордится, а еще больше дорожит тем, чего сумела добиться в своей области. Благодаря серии ее статей внимание целого сообщества влиятельных американцев было привлечено к удручающему положению пожилых людей в домах престарелых. В другой раз она полгорода подняла на ноги, когда потребовалось собрать пожертвования для сложной и дорогостоящей детской операции. Она делала благородную и полезную работу, и этот человек посмел, без всяких на то оснований, очернить не только ее, но и всех ее коллег, большинство из которых были честными тружениками, влюбленными в свое дело. Может быть, она все-таки знает его имя? Кристина закрыла глаза и попыталась хоть что-то вспомнить. Нет! Имя Джастина Магнуссона ничего ей не говорило. Она вздохнула и подумала, что впредь следует держаться с ним осмотрительнее и не поддаваться его мужскому обаянию. Кристина дотронулась до щек и обнаружила, что они пылают. Боже! Так значит, Джастин ее раздел до нитки и уложил в постель. Он сказал об этом якобы вскользь, но потом заметил, как красиво она сложена…

— Остановись! — громким шепотом прервала она поток мыслей, принявший нежелательный оборот.

Еще раз проверив, хорошо ли запахнут и завязан халат, Кристина поспешила к выходу, который, если верить хозяину, вел в ванную. Отворив дверь, Кристина замерла.

Перед ней была не просто ванная. Как и спальня, эта комната оказалась отделанной в черных и кремовых тонах. У дальней стены располагалась огромная, похожая на маленький бассейн ванна: краны медные, ступеньки выложены блестящим черным кафелем, мозаика на полу из белой плитки. В кабинке из дымчатого стекла и меди душ; комод, предназначавшийся для различного белья, был специально огорожен. В центре, прямо под световым люком — двойная раковина. В люке ничего кроме серой мглы. Но все ухищрения дизайнера затмевали впечатление от самой комнаты. Мистер Магнуссон явно был человеком с размахом и тонким вкусом, если смог позволить себе такое великолепие.

Потрясенная Кристина, немного опомнившись, нагнулась, пошарила в шкафчике под раковиной в поисках зубной щетки и пасты для зубов. Потом, разглядывая свое отражение в зеркале, она механически чистила зубы, но, в конце концов, рука ее замерла, а взгляд стал задумчивым…

Кто он, спросила она себя, охваченная естественным любопытством. Богатый и неотразимо обаятельный, горячий и вспыльчивый, как порох, но мгновение спустя — вкрадчивый и любезный, как герой-любовник в популярном фильме.