Мерилин Паппано - Преступный выбор

Джо надеялся, что Лиз успела уже забыть о своем вопросе или, по крайней мере, из вежливости не будет настаивать на ответе. Он никогда ни с кем не говорил об этом — правда, не сказать чтобы у него было с кем побеседовать. Это была не та тема, которую Джо охотно бы поднял, общаясь с родителями. Даже легкое напоминание о Джоше — и его отец начинал плакать, а мамино поведение больше напоминало истерику — она начинала беспорядочно что-то убирать, чистить и даже внезапно бормотать отрывки молитв.

— Тысячи людей становятся жертвами преступлений каждый год, но они не собирают спешно вещи, не сбегают в безопасное место. Не рвут все связи с прошлым, не пытаются начать жизнь с чистого листа. Они не прячутся.

Девушка сделала несколько глотков из своего бокала, прежде чем пожать плечами и возразить:

— Джо, ты ведь не менял имя или внешность. Ты не заперся в четырех стенах, не перестал выходить на улицу. Не таскаешь всюду пистолет, не косишься на всех и каждого с подозрением. У тебя есть свое дело. Есть друзья, соседи, более того — ты находишь все новые занятия, принимаешь на себя другие обязательства. Гуляешь по ночам. Общаешься с незнакомцами. Значит, ты не прячешься.

— Но ведь я больше не в Чикаго.

— Даже если бы ты остался в Чикаго, то не стал бы ни храбрее, ни сильнее. Твоего брата хотели убить. Если учесть, что вы с ним на одно лицо, единственное умное решение в подобной ситуации — убраться подальше хотя бы до тех пор, пока эти люди не окажутся в тюрьме.

— Кажется, Джош не рвется помочь правосудию свершиться, да? — В его голосе отчетливо прозвучала горечь.

Бог знает, он чувствовал сильную обиду по отношению к Джошу, но при этом должен был остаться честным. Если для него, Джо, решение сбежать было правильным и адекватным, то, возможно, у брата были даже более веские причины сделать то же самое — в конце концов, именно его Мальрони так настойчиво стремились убрать.

Карми принесла его гамбургер и картошку, одарила Лиз долгим, неприязненным взглядом и ушла. Собака немедленно оказалась рядом с хозяином, пожирая глазами еду.

— Возможно, он еще всех удивит, — произнесла девушка, когда Джо протянул собаке отщипнутый кусочек булочки, пропитанной мясным жиром. — Возможно, в нем заговорит совесть, и ее глас заставит Джоша выступить в суде.

— Ты принимаешь Джоша за кого-то другого. У него нет совести.

— Есть. Просто он редко к ней прислушивается. — Лиз отпила еще немного, а потом выловила вишенку. — А ты планируешь вернуться в Чикаго после суда?

Ответить было бы легко. Джо часто думал об этом и принял решение еще до того, как устроился в Коппер-Лейк. Но, глядя, как девушка запрокидывает голову, подносит вишню за черенок к пухлым губам, открывает рот и смыкает белоснежные зубки на ягоде, а затем с тихим стоном удовольствия жует, он почувствовал, как все здравые мысли вылетают из головы. Разум стал девственно чистым, в легких не хватало воздуха, кожа вспыхнула жаром, возбуждение пульсом отозвалось в ушах и охватило все тело. Капельки пота выступили на лбу. Джо протянул непослушную руку к бокалу с пивом и одним глотком наполовину осушил его.

— Что, это такой сложный вопрос?

Вопрос? Какой вопрос? Ах да, Чикаго…

— Нет. Покупая магазин, я принял решение, что, если мне здесь понравится, останусь.

— И тебе здесь понравилось.

— Именно. — И с каждым днем нравится здесь все больше и больше… — Тут совершенно другая жизнь.

— Более спокойная, — кивнув, согласилась Лиз.

— Более размеренная.

— Ты много работаешь.

— И что? В Чикаго я работал по восемьдесят часов в неделю, здесь же я сам себе хозяин и начальник. Это я принимаю все решения. — Он взял гамбургер, откусил, прожевал и продолжил: — В той компании, занимавшейся инвестициями, я не помнил имен большинства людей, с которыми работал. Я разговаривал с родителями почти каждый день, но очень редко видел их. Свидания и секс тоже были только по расписанию. Главной целью и средоточием всего была карьера.

— А здесь ты можешь сосредоточиться на том, чтобы жить полной жизнью. Качество против количества. Тебе больше не нужно встречаться с кем-то по расписанию и выкраивать время для секса. — Девушка замолчала, притягивая к себе собаку за поводок. Та проявила неожиданный интерес к выбравшимся из машины молодым людям. — Так почему ты этим не занимаешься?

Джо почувствовал, что не может говорить, так как в горле пересохло, и потянулся за бокалом. Его голос был хриплым, когда мужчина ответил:

— В смысле, сексом?

— Я хотела спросить, встречаешься ли ты с кем-нибудь. Впрочем, твоя трактовка тоже интересна. Скажи, а этим ты занимаешься?

Если бы на Джо сейчас был галстук, то мужчина задохнулся бы на месте.

— А вот это не твое дело.

— Миссис Виндхем полагает, что ты отправляешься к своей подружке, когда одалживаешь ее машину и выбираешься из города.

— Мне казалось, она считает меня геем.

Лиз покачала головой, и кудри пружинисто взметнулись вокруг ее головы.

— Такая возможность просто приходила ей в голову, и она, должно быть, готова проявить чудеса толерантности и принять этот факт, если бы он оказался правдой. Но старушка предпочитает считать, что у тебя есть женщина где-то в другом городе. Это правда?

Джо доел гамбургер и собрал остывшую картошку в жирную обертку.

— Заключим сделку, Лиз. Я расскажу тебе все о своей личной жизни — сразу после того, как ты объяснишь мне, почему гоняешься за Джошем.

Ему показалось, что на мгновение у девушки появилось искушение согласиться, словно эта информация была вполне равноценной заменой ее секретам. Но затем Лиз покачала головой, а на ее губах появилась кривая ухмылка.

— Видишь ли, здесь есть небольшая проблема, — произнесла она, повторив его недавние слова. — Мне плевать на твою личную жизнь.

Последние два года она его тоже не слишком заботила. Просто поразительно, как время все меняет.

Или появление одного человека.

Утро пятницы выдалось солнечным и ярким, но к полудню небо потемнело. Поднялся ветер, принеся с собой тихо шелестящий дождь и прохладу — именно то, что было нужно недавно посаженным миссис Виндхем цветам. Лично Лиз предпочла бы хороший ливень. Тогда можно было бы сбросить туфли, выскочить на улицу, стать босиком на лужайку и наслаждаться ощущением холодных струй на коже, смывающих нервозность и вожделение, которые готовились к тому, чтобы перерасти во что-то большее.

Важное.

Настоящее.

Что-то, в чем она не нуждалась, чего не хотела и никогда не сможет получить.

Окна были распахнуты настежь. Девушка сидела, скрестив ноги, на диване, который скрипел каждый раз, как она шевелилась. Этот звук странным образом успокаивал, став знакомым за удивительно короткий срок. Удерживая на коленях ноутбук, Лиз проверяла электронную почту. Затем она отключилась от Сети и уставилась на фотографию Джоша, в данный момент бывшую фоном на рабочем столе.