Мерилин Паппано - Преступный выбор

Пытаясь говорить непринужденно, Лиз произнесла:

— А вот если бы у тебя была машина, не пришлось бы возвращаться домой промокшим до нитки.

— Если бы у меня была машина, то я бы стал частью проблемы, а не ее решением. Ты знаешь, какой вред они наносят атмосфере?

— С другой стороны, иногда велосипед — тоже не самый разумный выбор.

— Иногда. В некоторых местах. Но Коппер-Лейк — не одно из них.

Он сбросил по очереди ботинки — те ударились о стену, — а затем снял носки и теперь стоял перед Лиз босиком, как и она. В этом зрелище было нечто восхитительное, притягательное. Очевидно, не почувствовав, что Лиз открыла для себя соблазны, представляемые чужими босыми ногами, Джо произнес:

— Чувствуй себя как дома.

— Я и так…

— А я — нет.

— Полагаю, тебе бы следовало избавиться от мокрой одежды.

В то мгновение, как слова были сказаны, Лиз с трудом сглотнула. Ох, не то она говорит, совершенно не то, и еще хуже было направление, в котором сразу же двинулись ее мысли. Джо без одежды… Образ оказался слишком уж искушающим, и девушка почувствовала, как слабеет.

— Думаю, ты права, — согласился он, но не сделал ни единого шага в сторону двери.

— Надеюсь, ты не возражаешь, что я напрашиваюсь в гости, но я решила отплатить тебе за вчерашний лимонад, поэтому заказала две пиццы… — Качнувшись вперед, Лиз поймала его левую руку и внимательно посмотрела на циферблат часов.

Его кожа оказалась теплой, не такой мягкой и нежной, как ее собственная, но очень приятной на ощупь. Пальцы мужчины на мгновение напряглись, а затем расслабились в ее руке, только пульс забился чаще. На тыльной стороне руки оказался маленький шрам, прямо там, где лучше всего было видно вену, и он напомнил девушке о том времени, когда Джо лежал в больнице — след остался от капельницы, через которую вводили питательные вещества. Тогда он выглядел очень бледным, беззащитным и вместе с тем таким красивым…

— И когда ее доставят? — Хрипловатый голос Джо словно терся о ее кожу, вызвав вновь странное волнение, от которого по спине бежали мурашки.

— Через двадцать минут. — Ее голос тоже звучал хрипло. И нервно.

— И что ты заказала?

— Одну вегетарианскую, одну фирменную.

— Мои любимые. Но сначала мне нужно переодеться.

Джо ждал, когда она отпустит его, запоздало осознала Лиз. Потянув руку на себя, он отступил на шаг, вытащил ключи из кармана и отпер дверь. Прежде чем открыть ее, он спросил:

— Хочешь зайти?

Ей этого хотелось куда сильнее, чем она бы призналась самой себе. И в то же время не хотелось — ведь именно это настоятельно рекомендовала сделать Мика. Лиз вздохнула, проталкивая воздух в легкие, отказывавшиеся нормально работать, и снова качнулась на кресле, которое жалобно скрипнуло.

— Ты просто хочешь, чтобы я отвлекла на себя внимание твоих щенков.

Его улыбка сначала была неуверенной, но потом переросла в откровенную усмешку, когда Джо повернул дверную ручку.

— Попытка — не пытка.

Он открыл дверь ровно настолько, чтобы успеть протиснуться внутрь, и собачьи повизгивания стали в несколько раз громче, заглушая голос мужчины.

— Привет, Медведь, привет, Элизабет. Ну, что вы сегодня поломали?

Вздохнув, девушка снова устроилась поудобнее в кресле, но теперь звуки, доносившиеся из дома, нарушали идиллию и мешали слушать тихую песню дождя. Повернувшись, Лиз встретилась взглядом с Наталией, неподвижно стоявшей на крыльце своего дома. Выражение лица девушки было совершенно непроницаемым. Если она ревновала или чувствовала враждебность, то прекрасно это скрывала.

Наталия отвернулась, словно собираясь вновь войти в дом, и это заставило Лиз крикнуть:

— Привет! Слушай, мы тут пиццу заказали, не хочешь к нам присоединиться?

Что может быть лучше, чем появление третьего человека? Что еще сможет удержать их обоих от глупостей? Ничего, это они с Джо выяснили давным-давно. Нужно было сразу об этом подумать, укорила себя Лиз.

— Нет, спасибо. Я не люблю пиццу.

— В самом деле? Я еще ни разу не встречала людей, которым не нравится пицца.

Никакой реакции, Наталия даже плечами не пожала.

— Ты могла бы принести что-нибудь для себя, или мы добавим к заказу макароны или сэндвичи. Я слышала, что у Луиджи просто великолепная еда!

— Нет, спасибо. — Взгляд Наталии метнулся к велосипеду, стоявшему у двери. — Джо дома?

— Да. Он переодевается. — При этих словах Лиз почувствовала, как заныл низ живота, и стало очень жарко — даже в мокрой одежде.

— Скажи ему, что я заменю его подушку.

Прежде чем Наталия скрылась в доме, Лиз поспешно сказала:

— Наталия, я серьезно…

— Веселитесь. Серьезно.

И впервые за все это время, что они были знакомы, не считая инцидентов со щенками, Наталия улыбнулась.

Они ужинали на крыльце, поставив два кресла-качалки напротив друг друга. Между ними расположился низкий столик, на котором стояли коробки с пиццей и ледяной чай. Разломив последнюю корочку на две части, Джо бросил по куску каждой собаке, закрыл обе коробки и поставил одну на другую.

— Обожаю пиццу, — произнесла Лиз.

— Это у тебя в крови, верно? — Когда девушка взглянула на него, Джо только дернул плечом. — Джош говорил, ты наполовину итальянка.

— По материнской линии. Я всегда думала, что было бы здорово отправиться в Италию и как следует отъесться.

— А ты готовишь итальянские блюда?

Ее улыбка была слабой и неуверенной — по крайней мере, такой она показалась Джо в сгущавшемся сумраке.

— А покупные макароны считаются?

— Нет.

— Тогда я не готовлю. — Прежде чем Джо успел возразить, она подняла палец, надеясь придать своим словам вес. Пальчик был стройным, ноготок — аккуратно подстриженным и отполированным. — Я умею. Просто не готовлю.

— А я умею и готовлю. Правда, по большей части кубинские блюда.

Девушка склонила голову набок, изучая собеседника. Имела ли она хоть малейшее представление о том, как сексуально и притягательно выглядит, задумался Джо.

— Светлые волосы и голубые глаза. Знаешь, ты как-то не очень вписываешься в мои представления о кубинцах.

— В жилах моего отца не течет кровь «латинос», но зато его приемные родители были с Кубы.

— Я этого не знала.

— Откуда тебе знать? Джош никогда не был поклонником семейных традиций или семьи, или вообще чего бы то ни было, кроме себя.

— И все же его любят.

Обманчивое чувство легкости и спокойствия испарилось, и все мускулы в теле мужчины напряглись. Отдаленно удивившись тому, что способен разомкнуть челюсти и заговорить, он отрывисто спросил:

— А ты?

Лиз быстро посмотрела на Джо, и ее глаза удивленно расширились.

— Я?! Люблю Джоша?!

— Ты долго с ним была. — В его голосе отчетливо прозвучали обвиняющие нотки, но Джо ничего не смог с собой поделать. — Ты же должна была чувствовать что-то, я не знаю… Серьезное. Значительное.