Владимир Гурвич - И корабль тонет…

Но возникла другая проблема. Я понимал, что одним видом бизнеса нельзя ограничиваться. Во-первых, не такие уж это были большие деньги. Во-вторых, нужно было заняться чем-то более серьезным, что могло бы стать основой моего будущего могущества. А я о нем задумывался все чаще, хотя сами мысли были крайне смутными и неопределенными. Но я понимал, что мне нужен настоящий капитал, а не те копейки, которые зарабатывал.

Я был уверен, что смогу найти очередное золотое дно. Однажды, не помню по какой причине, я оказался на небольшом рынке на окраине города. Я решил купить кое-какие продукты. И удивился тому, что цены здесь были довольно существенно меньше, чем в других местах. Еще не зная, зачем, я решил выяснить, почему так. Вместе со своими ребятами за пару дней мы поняли, в чем тут дело. Это был южный пригород, сюда привозили из других регионов страны фуры продовольствие. Здесь же оно и разгружалось. А затем развозилось по городу. Потому и было дешевле. Но никто на этом не выигрывал. А если взять развозку товаров в свои руки, а разницу класть в свой карман. Правда, уже существовали организации по доставке. Но то были неповоротливые государственные структуры. Отодвинуть их от этого занятия не представляло большого труда, они были только рады работать меньше. А деньги их по большому свету не интересовали, зарплата капала сама, как вода из крана.

На самом деле, все оказалось не так просто, как я первоначально думал. Кому-то пришлось пригрозить, кому-то дать взятку. Но через месяц значительную часть этих перевозок оказалась в наших руках. Чтобы не привлекать к себе внимание, мы даже снизили цены, и люди были нам благодарны. Они и не подозревали, куда текли их денежки.

Я не прогадал, дело оказалось прибыльным. Но тут возникла проблема с моими корешами. Денег у них стало много, их потянуло на роскошную жизнь. Все захотели купить в городе квартиры, машины. Ну а уж рестораны, всяческие увеселения — это присутствовало постоянно. Я же помнил предупреждение моего учителя: не высовываться. И в первую очередь в тех местах, где делаешь бабки. Если уж невмоготу как хочется гульнуть, сядь на самолет, приземлись за пару тысяч километров — и веселись на здоровье там, где тебя никто не знает.

Кое-кто из моих ребят это понял, но не все. Один из них, можно сказать, поднял настоящее восстание, захотелось жить как настоящий буржуа. Втайне от всех он приобрел хату. И решил туда переселиться на постоянное жительство.

Я быстро усек: свалит один, за ним остальные. У меня не было иного выхода, как только дать ему хороший урок. Я приказал трем парням под благовидным предлогом вывести его за город в лесочек и там как следует поутюжить. Но без последствий для здоровья.

Когда его привезли в лес, ему стукнуло в голову, что его хотят убить. А мы допустили ошибку, что заранее не обыскали его. Он достал нож и набросился на одного из ребят. Понятно, что и остальные извлекли свои лезвия. Кончилось это тем, что один был ранен, а он убит.

Когда мне доложили, что случилось, я был в ярости. Но ничего изменить уже не мог, разве только устроить ему пышные похороны. Его родителям мы перевели крупную сумму. И потом еще несколько лет пересылали деньги в размере его доли. А раненого, чтобы не привлекать к нему внимание, отвезли в другой город и там, его заштопали.

Но этим наш бизнес не ограничился. Я тогда осознал: чтобы быть на коне, он должен быть разноликим. Тем более возможностей было до черта. Летом мы отправились как-то на пикник в лес. Отъехали довольно далеко от города. А там грибов, ягод видимо невидимо. Я шел по тропинке и думал, что под ногами лежат миллионы, а в магазинах одни пустые полки. А тут товар, а надо-то всего лишь его поднять с земли. Понятно, ни я один был такой умный, работала потребкооперация. Но оставалось еще столько всего.

Я организовал работу, нанял женщин, стали закупать тару. Наш товар шел на ура. Тем более, я нашел пару специалистов, которые следили за его качеством. За лето сделали такой оборот, что я аж пришел от изумления; денег было столько, что даже не знал, где их хранить. Банков частных тогда не было. А не понесешь же такую сумму в сберкассу. Тут же вся милицейская братия на уши встанет. От успехов у меня закружилась голова, и я потерял реальное восприятие вещей. За что и был наказан. Пока достаточно, об этом поговорим в следующий раз.

— Хочу с тобой поговорить.

— Конечно, я к вашим услугам, Георгий Артемьевич.

— К услугам, — усмехнулся Шаповалов. — Значит, ты мой слуга. Никогда не доверял слугам. Самый предательский народ, в самый критический момент вонзят нож в спину. Между прочим, я их хорошо понимаю, кому хочется быть в услужении, всем хочется быть хозяином. Будь я слугой, тоже ненавидел бы своего хозяина.

— Меня можете не бояться, я вас не предам, — заверил Суздальцев.

— Не предашь, пока я плачу.

— Что-то у вас не очень хороший настрой.

— А с чего ему быть хорошим, знаешь, что в мире творится?

— Да, нелегкие времена.

— Нелегкие времена, говоришь. Были бы нелегкие времена, я бы на них плевал с высокой лестницы. Знаешь, сколько я пережил этих нелегких времен. А это совсем иное, такого кризиса в мире давно не случалось. Все к чертям летит.

— Я понимаю, — с тревогой посмотрел на Шаповалова Суздальцев. Его вдруг, как кинжалом, пронзила мысль, что сейчас этот с выпирающим брюхом боров объявит о прекращения проекта в связи с финансовыми трудностями. А для него, Суздальцева, это значит, что хоть вешайся. Никто не знает, что он в долгах, как в шелках. Ему еще надо погасить кредит за прошлый фильм. Он был уверен, что картина принесет хорошую прибыль, а вместо этого полный облом, одни убытки. Случались у него и раньше неудачи, но такой урон произошел впервые. И если Шаповалов сейчас скажет… Продюсер даже вздрогнул от охватившего его ужаса.

— Ты не можешь этого понимать, это могут понимать только те, у кого есть столько денег, сколько у меня.

— Я понимаю, — не совсем уже понимая, что он говорит, произнес Суздальцев.

— Я уже тебе сказал, что ты ничего не понимаешь, — раздраженно бросил Шаповалов. — Поэтому лучше молчи. Точнее, отвечай на мои вопросы.

— Как скажите.

— Хочу поговорить о Шаронове.

— О Шаронове? — удивился продюсер. — Но у нас уже был разговор о нем.

— Полагаешь, у меня проблемы с памятью?

— Нет, что вы! — почти закричал Суздальцев.

— Ты сегодня странный, — заметил Шаповалов. — Чего-то боишься?

— Почему вы думаете, что боюсь?

— А что еще может сделать тебя странным, — усмехнулся миллиардер. — Другой причины нет. Да и быть не может. Тебе нечего бояться. — Суздальцев не сдержал довольной улыбки. — Пока, — уточнил Шаповалов.

Улыбка продюсера, словно перегоревшая лампа, мгновенно погасла. Он играет со мной, как кошка с мышкой, с ненавистью подумал он.