Владимир Гурвич - И корабль тонет…

— Выпьем за здоровье.

Шаронов снова удивленно посмотрел на него.

— Удивляет мой тост?

— Пожалуй.

— Я час назад чуть не умер.

— С вами было плохо?

— Когда бывает хорошо, не умирают, — усмехнулся Шаповалов.

— Но что случилось?

— Сердце.

— А врач?

— Причем тут врач, — резко оборвал Шаронова Шаповалов. — Вам ли не знать, сколько человеку отмерено, столько он и протянет. И никакой медицинский светила не поможет. Разве не так?

— В общем, так, — не очень уверенно согласился Шаронов. Он подумал о сыне.

— Хорошо, что мы хоть в чем-то отыскали согласие. Но я бы хотел все же понять… — Шаповалов замолчал, молчал и Шапронов. — Я бы хотел все же понять, во что вы верите? Вот я до последней минуты верил только в себя. И не верил ни в бога, ни в черта, ни в одно правительство. Я их всех воспринимал скорей как врагов. Они мне по-разному, но мешали делать то, чего я желал.

— Что же изменилось?

Шаповалов тяжело вздохнул.

— Самому интересно знать. Но что-то изменилось. Иначе бы вас не допытывал. Начинайте говорить. Терпеть не могу, когда резину тянут.

— Не буду, но все не так просто, есть вещи, которые не легко понять. Вернее, понять легко, но пользы от понимания чаще всего крайне мало.

— Что так? — удивился Шаповалов.

— Потому что это надо не только понять, но и принять.

— Хорошо, — не без раздражения пробормотал Шаповалов. — Я постараюсь. Только начинайте, черт возьми!

— Когда я ушел из мира, в котором жил, то оказался в полном вакууме. Мною владела сильная жажда, но я совершенно не представлял, чем ее утолить. Кидался в разные учения, которые случайно попадались мне. Но всякий раз возникло острое ощущение, что это все не то. Мною владело отчаяние, я не знал, что делать. От одного берега отплыл, а к другому не пристал. Я стал думать о самоубийстве, так как не видел света впереди туннеля.

— Раз вы живы, значит, увидели, — резко перебил Шаронова Шаповалов. — Меня не волнуют ваши поиски и переживания, меня интересует их конечный итог.

— Переходим к итогу. В тот самый момент, когда… Ах, да, извините, вам это не нужно. Я встретил человека. Учителя.

— Еще скажите: гуру, — насмешливо произнес Шаповалов. — Что было дальше?

— Я поверил в его учение и стал его адептом. Хотя это все же не совсем то слово, я многое в нем изменил, добавил. Это стало причиной наших разногласий.

— Они меня не интересуют. Давайте про учение.

— В формировании нашей реальности главную роль определяют: Материя, Намерение и Сознание. Современная наука открыла электромагнитную природу человека. Из квантовой физики известно, что основа электромагнитного поля — это свет. Фотоны света обеспечивают связь между частицами электромагнитного поля. Сами же элементарные частицы существуют вне времени и пространства. Их поведение описывают невидимую реальность — всемирную пространственную решетку, связывающее абсолютно все. Элементарные частицы разумны, умеют чувствовать. Наши пять физических чувств ограничивают наше представление о Вселенной и высших измерений, но они могут быть доступны нам, так как электромагнитное поле человека многомерно. Но для этого нужно расширять свое сознание. Один из необходимых механизмов — это намерение, которое связывает нас с гиперпространством. Наше намерение создает движение энергии, и ее направление через межпространственные порталы, а наше сознание пронизывает все слои Вселенной. Электромагнитное поле человека осуществляет связь между нашим физическим и тонкими телами, а также позволяет вносить изменения посредством резонансных настроек. Мы всегда искали источники исцеления, действующие на клеточную структуру ДНК, и сегодня у нас есть возможность с помощью электромагнитных методов вносить изменения в структуру своей ДНК и открыть путь к постижению природной мудрости. Подобно тому, как физическая анатомия состоит из многих систем — мышечной, скелетной, эндокринной, так и энергетическая анатомия, состоит из многих систем. Одной из них является система чакр, известная по древним духовным и метафизическим текстам. В энергетическую анатомию человека входят также ментальное, эфирное и эмоциональное тела, о чем пишут многие современные духовные мыслители. Объединить же энергетические структуры с различной геометрией в нашей магнитной природе способна специальная техника.

Шаповалов не спускал с рассказчика изумленных глаз.

— И это и есть ваше учение?

— Да, это ключ к новым возможностям, к новому восприятию мира. Вы и не представляете, как кардинально оно отличается от привычного. Я же говорил: одно дело понять, другое дело проникнуть в глубинный смысл услышанного. Первая моя реакция была точно такой, как сейчас ваша,

— Нет, это не то, что мне нужно, — энергично замотал головой, словно лошадь, Шаповалов, не слушая Шаронова. — Меня другое беспокоит. — Он поднял голову и посмотрел на него. — Что будет со мной после…

— После чего?

— После смерти! Разве не понятно! — закричал Шаповалов. — Куда я там попаду, если куда-нибудь попаду?

— Вот вы о чем.

— Что говорит ваша теория? Или ничего не говорит?

— Моя теория говорит о том, что рай или ад — понятие условные. Человек с обыденным сознанием живет в некой информационно-энергетической оболочке. Она чем-то напоминает зеркальную комнату. Вы получаете определенного уровня и содержанию сигналы, насыщаете их своим содержанием и отражаете. А они, пройдя некоторую трансформацию, снова направляются вам. И так без конца, этот поток абсолютно непрерывен. Не постигнув учения, личность не в состоянии вырваться из этой тюремной камеры.

— Вот оно как, — задумчиво протянул Шаповалов. — А вот эту часть, пожалуй, как вы говорите, я постигаю. Что-то подобное мне и самому казалось. Правда, я никогда не считал это чем-то ужасным. Наоборот, это позволяет человеку концентрироваться на своем деле. Разве не так?

— Вы в чем-то тут правы, но эта самая концентрация становится барьером для перехода на другой уровень. Ни на что другое подобный человек уже не способен. Вначале такая сосредоточенность на чем-то одном приносит результат, но зачем она же становится препятствием для дальнейшего движения вперед. А тот результат начинает тяготить. И чем дальше, тем сильней.

— Нет, вы меня никогда не поймете, — махнул рукой Шаповалов. — Давайте про рай и про ад.

— Рай и ад — не более чем наши представления. После кончины человек попадает в то поле, в каком он прожил земную жизнь.

— Получается, что ничего не меняется? — В голосе Шаповалова прозвучала надежда.

— И да и нет.

— Сначала давайте про «да».

— Перейдя туда, он не постигает ничего принципиального нового, его умственные и нравственные качества сохраняются в прежнем виде.