Эрика Адамс - Плененная [СИ] [litres]

Я улыбнулась, вытирая слёзы. Ризван перевёл всё в шутку и потянул за собой, загромыхал посудой, налив холодной похлёбки и вина в бокал.

— Ешь.

— Может быть, к делу?

— Для начала поешь, а то помрёшь.

Я придвинула к себе тарелку и опустила в густое варево ложку, зачерпнула ею пару раз и отложила в сторону, отодвинув чашку.

— Боюсь, не смогу затолкать себе в глотку ни одной ложки. Но всё равно спасибо.

Ризван кивнул и облокотился на стол.

— Рассказывай, что за нужда привела тебя ко мне. Но прежде ответь честно. Это ты отравила Инсара и его пса?

Я усмехнулась:

— Молчун надул свои губки от обиды?

— При чём здесь обиды, красотка? Ты просишь меня о помощи, а что насчёт маленькой проблемки с моим приятелем?

— Проклятье. Похоже, я зря теряю своё время. Мужчины горазды трепать языками и нерешительно мять свою мошну, но действовать будут только после тысячной клятвы в верности.

Я встала и двинулась на выход, но Ризван настиг меня в два счёта и перехватил запястье:

— Послушай, девчонка. Твой острый язычок не засохнет на корню, если ты хотя бы раз поговоришь, как обыкновенный смертный.

Ризван щёлкнул меня пальцами по носу:

— Запомни, да? И опусти его чуточку ниже. Я помогу тебе, но должен знать, во что ввязываюсь. Ты пришла ко мне, надеюсь, хотя бы как к другу. Так и разговаривай соответствующим образом, а не обращайся как с безмозглым фанатиком, готовым ковром стелиться у твоих ног. Ещё раз спрашиваю: это ты отравила пса и его дурного хозяина?

Я слабо улыбнулась:

— Это бред. Я бы не стала травить Сафи.

— Удивительно, что в первую очередь ты сказала о звере. Не стала бы травить пса, а что насчёт Инсара, а? Его бы ты отравила, красотка?

Я выдернула руку из ладони Ризвана.

— Ты и сам прекрасно знаешь, что нет.

И тут же поправила саму себя:

— Я бы хотела отплатить ему подобным унижением. Или даже убить. Потому что он несправедлив, слеп и не хочет слышать и видеть ничего, кроме того, что уже возвёл в абсолют. Но у меня не хватит сил. Я не смогу этого сделать, рука не поднимется. Несмотря ни на что. Доволен? Я сбежала в ту ночь. Увидела, что пёс отравлен, и колебалась, стоит ли вернуться. Но поняла, что именно меня обвинят в свершившемся.

— Слуги сказали, что видели, как ты кралась ночью в сторону его спальни.

— По-твоему я — идиотка? И позволю ещё раз… Проклятье. Пусть трахает до потери сознания паучиху и живёт с ней счастливо столько, сколько захочется. А передо мной стоят совершенно другие проблемы. Мне сейчас некогда сидеть и перебирать сердечные обиды, Ризван. Мне нужно вытащить сына из лап «чистильщиков».

— Сына? — изумился Ризван, — у тебя есть сын? Откуда?.. Здесь, в Амджаде?

— Да. На все твои вопросы — да. И я не знаю, кто стоит за всем этим…

— Твой сын и сын Инсара?

— Мой сын.

— Мы только что говорили с тобой о том, чтобы ты вела себя чуточку иначе, а ты снова упираешься в ту же стену своим гордым носом. Ты, конечно, самостоятельная женщина, но для зачатия тебе как минимум однажды понадобился бы мужчина.

— Какой ты зануда, Ризван! Да. И давай больше не будем говорить об Инсаре.

Ризван поскрёб бороду рукой:

— Молчун наверняка обрадуется такой новости.

— О, его обрадовали пять лет назад. Только ему эта новость, видимо, пришлась не по вкусу. Ризван, давай мы позже обсудим всю абсурдность моей личной жизни. Сейчас меня в гораздо большей степени волнует судьба сына.

Ризван кивнул и выслушал всё.

— Значит, твой сын у «чистильщиков»… И Хади якобы сторговался с ними за шарик смолы? Она до сих пор у тебя?

Я протянула Ризвану мешочек. Он втянул носом запах:

— Подделка. Думаю, слепой прохиндей сторговался намного раньше. А тебя просто нужно было доставить к ним без особого шума.

— Зачем им я, Ризван?

— Ты, может быть, им и не нужна. А вот Инсар — очень даже нужен…

— При чём здесь он?

— При том что этот болван должен был наследовать управление кланом и городом. Конечно, было бы голосование. Но большинство проголосовали бы за него… Нынешний Верховный связал его по рукам ногам не только этим, но и обещанным браком с паучихой. А Инсар при всём своём желании не сможет исполнить волю папаши. К слову, этого желания у него не наблюдается вовсе. Знаешь, почему Молчун не сможет присягнуть на верность клану?

Ризван устремил на меня испытующий взгляд.

— Потому что он уже поклялся в верности тебе. И отделался не просто красивой фразой, но поклялся истинно. Представь себе… И если он свернёт с пути служения, будет медленно, но верно подыхать в страшных корчах. Как ты сама понимаешь, этот придурок уже свернул на кривую дорожку и упорно шагает по ней.

— Это его выбор, не мой.

— Конечно, его. Но Верховный недавно обрадовал сынулю, что от бремени клятвы можно избавиться. Мол, «чистильщики» на то и «чистильщики», чтобы подчищать дерьмецо вроде неосторожно произнесённых клятв. И тут внезапно появляется пацанёнок, а ещё им потребовалась ты… Понимаешь, что к чему?

Я медленно кивнула. Ещё не все части головоломки встали на свои места, но всё же.

— Им нужна ты, чтобы избавить Инсара от клятвы. Или, что, вернее всего, сделать вид, будто избавили. Говоришь, Хади сторговался за крупный шарик смолы? Наверняка они планируют превратить Инсара в марионетку, уповают на огромную дозу. Пойдут на что угодно, лишь бы сохранить договорённость в силе.

— Ткачихи или «чистильщики»?

— Скорее всего, они связаны. «Чистильщики» набираются из числа «бездушных». И именно «бездушные» рисуют паутину на телах ткачих, прошедших обучение.

Я повела плечами от внезапного холода, пробравшегося вверх по спине.

— А зачем им мой сын?

— Выманить тебя без особых проблем, шантажировать тебя им. И, может быть, даже шантажировать Инсара вами двумя. Если дело не выгорит с наркотиком. Но это лишь мои предположения.

Ризван прошёлся по комнате и выглянул в окно:

— Уже светает, Артемия. Мне нужно убедиться. Нужно своими глазами увидеть мальчишку.

— Ты не веришь мне?

— Верю. Но хотелось бы оценить ситуацию своими глазами. Я запру тебя здесь. И ты, даже если тебе очень сильно припечёт, не попытаешься улизнуть. Ясно тебе? Я вернусь очень скоро.

Я стараюсь сидеть на месте, ожидая Ризвана, но так хочется сорваться и сделать хоть что-то. Но понимаю — сейчас я бессильна и могу лишь впиваться в ладони ногтями до крови, переживая за Раида. Наконец, слышится шум шагов и отворяемой двери. Я оборачиваюсь, едва ли не подскакиваю на месте и замираю в этом неоконченном движении: в комнату входит тот, кого я ожидала увидеть меньше всего. Инсар. Он тоже останавливается, сверля меня глазами.

— Чего встал? Проходи!