Галина Чередий - Крылья мглы [СИ]

— Но как же тот психолог? — нахмурился ликтор, с мрачностью осознавая, что смотрел на поступки Летисии поначалу и под таким углом, но потом почему-то перестал, начав искать положительное, где его, возможно, никогда и не было.

— Сынок, она выколола ему глаз и размозжила руку стаканом, а некоторые его другие пациентки жаловались на то, что он убеждал их обнажать грудь, смотрел и гладил. Жаловались потихоньку, но не сопротивлялись, терпели, и только эта девушка отреагировала.

— Войт — необычная… другая. — Новый прилив стыда накрыл Бронзового, но что-то внутри требовало донести свою позицию, продемонстрировать, что его отношение к девушке появилось не на пустом месте. — Мои наблюдения показали, что она, несмотря на внешнюю жесткость и закрытость, очень восприимчива к окружающим и обладает обостренным чувством справедливости. Пусть извращенным и очень жестоким, но вполне логически объяснимым.

И опять прилив вины. Разве изучал он с той же пристальностью характеры других своих подопечных? Нет, его внимание полностью было оттянуто на одну Войт.

— Криминальная история человечества указывает на то, что у всех маньяков и серийных убийц были оправдания и логические обоснования для своих преступлений, — констатировал Рахбрун, добавляя груза на его плечи. — И немало было среди них, кто заявлял, что является орудием справедливости.

— Не буду возражать, Верховный. Но мне кажется, что есть в Войт что-то, некие задатки, которые при верном взращивании изменят ее личность.

— И, как я понимаю, это и есть причина внезапно вспыхнувшего нездорового интереса к ней? — усмехнулся мужчина. — Ладно, одна из причин, потому как физиологическую привлекательность этой особы сложно отрицать. Ты надеешься сотворить из нее нового, достойного человека и прекрасного солдата, но взгляни на реальность моими глазами: всего за неделю это она изменила тебя, толкнула на нарушение должностных правил, поставила под угрозу безупречность репутации и преданность идеям Драконьего корпуса. А теперь поразмысли, случалось тебе хоть задумываться о возможности подобного поведения со своей стороны до встречи с этой Войт?

— Нет, никогда, — Крорру не нужно было и доли секунды на размышление.

— Держи в голове эту мысль, сынок, и добавь еще пару штрихов, — отвернулся наконец от экрана Верховный. — Ты скрытно дал Войт свою кровь, но ее организм отверг сей дар, и как раз в тот момент, когда дошла очередь до нее в обследовании, случилось это нападение.

— Войт… лазутчик? — изумился Крорр. — Нет, мне это кажется маловероятным. Ведь если бы я не пришел поговорить с вами, Верховный, вудпа не успели бы.

— Может и так, или же она уже вдоль и поперек просчитала тебя с твоей честностью и точно знала, как ты поведешь себя, дав ей нужное время, — жестко возразил Рахбрун, порождая в Бронзовом волну гнева и на себя, и на Летисию.

— Но в ее деле нет никаких упоминаний о контактах с кем-то хоть как-то связанным с Зараженными землями.

— В ее деле, сынок, зияет огромная дыра в несколько лет после побега с дружком из приюта и вплоть да нападения на сына преступного авторитета. Никаких сведений о том, где жила и чем занималась, кроме ее отпечатков пальцев и биологических следов на местах многочисленных краж и ограблений. И об этом стоит всерьез задуматься.

Во рту было сухо, плечи ломило, кистей не чувствовала, в голове и всем теле — противный гул. Хотя нет, гул снаружи, и я через такое уже проходила.

— Доброе утро, — проскрежетал голос Илая где-то справа. — Ну, куда и зачем нас опять потащили?

— Понятия не имею, — так же скрипуче ответила я, щурясь и сглатывая.

— Неужто тебе командир не шепнул хоть полсловечка на ушко во время погрузки? — разочарованно скривился парень, а я, мотнув головой, стала сжимать и разжимать кулаки, чтобы хоть немного разогнать кровь.

— Если они нас заковали все равно, то на кой хрен усыпляли? Или наоборот, — поинтересовался опять же у меня Рамос, с озабоченностью глядя на Хильду, которая еще не пришла в сознание.

Его просто проигнорировала и осмотрелась. Ладно, я поискала глазами Мак-Грегора. А все потому, что всякие вопросы адресовать нужно, скорее, ему. Вот уж кто все знает с вероятностью процентов в девяносто или хотя бы имеет смутное представление о происходящем. Он болтался в своих кандалах и выглядел еще спящим. Голова бессильно опущена, волосы закрыли лицо сплошной завесой, каждая мышца вроде расслаблена. Вот только я успела поймать блеск его глаз, сквозь густые темно-русые пряди до того, как он спрятался, опустив веки. Что же ты за существо такое, Тощий? Хотя эта кличка, кажется, больше не липла к нему. Скованный и обездвиженный, он выглядел сейчас еще более жилистым и рельефным, чем сначала. И чертова кожаная форма не слишком помогала с тем, чтобы это скрыть. Одинаковые вещи для всех, наверняка призванные максимально уравнять нас, как и положено будущим солдатам, не справлялась со своей этой функцией в случае с Кианом. Прямо сейчас бери и выпускай его на подиум или в стрип-клуб, вот как есть, растрепанным и чуть потно-утомленным, и выстроится очередь из желающих облизать его хоть взглядом. Я мотнула головой, выгоняя из нее наркотическую муть, которая, сто процентов, и являлась причиной этих совершенно левых сейчас мыслей. Долбаная принцесска гламура. Висит тут в кандалах, будто для эффектного эротичного фото позирует, тогда как все мы вокруг болтаемся переваренными бессильными макаронинами. Такое чувство, что он скован только потому, что сам хочет пребывать здесь и в этом положении, из чистого любопытства или в очередной раз находя это забавным для себя. Чем дальше, тем больше мне кажется — так и есть. Он будет играть свою роль по местным правилам, сколько сочтет необходимым, а потом ничто и никто не будут в состоянии помешать ему двинуться куда вздумается. Насколько реален шанс, что этот локомотив прихватит меня с собой, как намекал, и понравится ли мне следующий пункт назначения? Сколько раз я гоняла такие мысли по кругу и все не могла прийти к определенности.

— Эй, Войт, ну серьезно, ты совсем не в курсе, что вообще происходит? — упрямо окликнул меня Илай. — Птицы эти и перелет… Должны же быть хоть какие-то бонусы у подружки командира, пусть и в виде инфы.

Вот теперь Киан перестал притворяться спящей моделью для эротической фотосессии и вскинул голову, впиваясь взглядом в парня, явно намереваясь отпустить одну из своих пропитанных угрозой колкостей, но транспорт затрясся и громко заскрипел, заходя на посадку, и заглушил любые звуки. Оковы отстегнулись, и аппарель опустилась, являя нам всех четырех командиров и небольшую каменную площадку, окруженную со всех сторон только небом. Ни единого ориентира, только синева и облака. Запахло свежестью, по коже побежали мурашки от внешней прохлады, а сам воздух ощущался немного разреженным, что подтверждал и легкий звон в ушах.