Галина Чередий - Крылья мглы [СИ]

— Ты не можешь и часа прожить не выпендрившись? — спросила, запрокинув голову.

Башка, длиной почти во весь мой рост, стремительно опустилась, приводя наши глаза на один уровень, и я безошибочно узнала уже прекрасно знакомых смешливых бесов, скачущих в этих… нет, не блюдцах, а гребаных подносах, ну скажем, для подачи целиком туши кабана как минимум. Мак-Грегор оставался собой и в этой ипостаси, фыркнув и окатив меня горячим дыханием с головы до ног, с поразительной осторожностью для такой громадины толкнул мордой в живот и протяжно заурчал уже совершенно в иной тональности и степени воздействия на меня. Попросту говоря, это скорее напоминало провокационную ласку по каждому нервному окончанию, снаружи и внутри. А в здоровенных зенках прямо и читалось: «Я еще и не так могу».

— Скажи спасибо, что у тебя из пасти не несет, — заметила я тоном ворчливой старушенции и указала на его когтистую лапищу: — Раз теперь я лечу с тобой добровольно, то хочу видеть, куда ты меня несешь.

Ага, как будто это как-то поможет мне сориентироваться там, где я в принципе ничего не знаю. Но и быть просто балластом, который вслепую тянут не пойми куда, достало.

Виверн выпрямился, издав нечто до боли похожее на рычащий аналог «да ради бога», и, перенеся весь свой вес на одну лапу, вторую повернул и раскрыл, предлагая мне делать, как вздумается.

Положение, позволяющее сохранить обзор, особо удобным было не назвать — считай, я вынуждена лежать на животе в захвате виверна всю дорогу, но нищие не привередничают. Как только устроилась, ящер поджал лапу со мной к своему животу и пришли в движение его крылья, с тем самым, завораживающим до пронзительных будоражащих мурашек «У-у-ух-ух» звуком. Мне пришлось зажмурить глаза, потому что в воздух поднялась целая туча всякой мелочи, а после последовал рывок, и-и-и-и, провались оно все пропадом, я начала опять стремительно заводиться. Да что со мной не так, в самом-то деле? Что же пробирает да разогревает, аж пропекает, когда, по идее, должно пугать и заставлять обмирать, ведь высоты я боюсь, причем не понарошку. Обмирать-то я обмирала, но сто процентов не от страха. Гадство, надо заканчивать с этими полетами во сне и наяву, а то таким макаром превращусь в ничего не соображающую при виде крыльев нимфоманку. Крыломанку, мать ее.

Встречный воздушный поток быстро стал вышибать слезы из глаз, да и разглядеть сперва внизу толком ничего было невозможно — еще слишком темно, и, похоже, лес и лес там без конца и края, поэтому я лишь констатировала для себя, что направились мы строго на восток, и спрятала лицо за меховой защитой. Зато где-то спустя час уже высунула нос и, прищуривая глаза поочередно, принялась изучать раскинувшийся под нами пейзаж. И вскоре пялилась едва ли не с открытым ртом. Сначала на природные красоты, а потом и на мелькавшие внизу поселения, которые, к слову, совсем не выглядели покинутыми или руинами, населенными исключительно монстрами. Возделанные поля, пусть и небольшие, добротные крыши, фигурки, с высоты подозрительно напоминающие самых обыкновенных людей. Естественно, только заметив нас издали, они бросались прочь, стараясь скрыться под густыми кронами деревьев, но увидь и я в небе вот такую летящую хрень, тоже бы наверняка первым делом бежала бы, а потом разбиралась, нужно ли это. Или так, или моего виверна здесь не особо рады были узреть. «С его то „золотым“ характером не удивительно», — съязвил ворчливый внутренний голос. Хотя это может относиться ко всем представителям его вида в принципе, а то и вообще ко всему, что надвигается с воздуха, учитывая наличие ликторов. Один раз, несмотря на скорость, мне почудилось, как несколько мужчин на открытом месте не бросились на утек с остальными, а, прикрывая побег своих соплеменников, встали в шеренгу и вдруг будто исчезли, и в последний миг на месте людей появилось нечто серо-бурое и в шерсти. Ух ты, я только что видела оборотней в реале, или у меня случился глюк из-за нещадно слезящихся на ветру глаз?

На третий час полета мы пронеслись над одним из старых городов — тут ошибки быть не могло. Природа, по всей видимости, активно отвоевывала обратно свои владения, и деревья, трава и кустарники укоренились повсюду: посреди взломанного корнями асфальта, на крышах, балконах, подоконниках разбитых окон — но все равно, направления улиц были отчетливо видны, как и бетонные громадины покинутых небоскребов, что сохранились, на удивление, неплохо. Смотрелись они, по сути, как сильно озелененный аналог тех, что наличествовали и в знакомых мне городах, а вовсе не как жалкие развалины в полнейшем упадке. К нескольким мы особенно приблизились, и меня почему-то посетило ощущение пристального, не слишком дружелюбного наблюдения, причем так отчетливо, что даже передернуло.

Снижаться мы стали еще через пару часов полета, к тому времени все мое тело затекло и шанс размяться очень обрадовал. Местность, над которой мы пролетали перед посадкой, сверху выглядела не такой живописной, как леса с полянами и блестящими лентами рек до этого. Просто открытое пространство, заросшее травой, с одиночными раскидистыми деревьями. Следов жилья, пусть и брошенного, тоже не наблюдалось уже довольно долго. Впрочем, по приземлении выяснилось, что трава — высотой мне по пояс, а деревья-одиночки — настоящие исполины, на кронах коих можно было расположить чуть ли не половину нашей первой ликторской цитадели, а в стволе бесследно припрятать домик на пару немаленьких комнат.

Оказавшись на ногах, я с довольными стонами принялась топтаться, подпрыгивать, махать руками, восстанавливая кровообращение, не забывая при этом пялиться на виверна, что с полминуты понаблюдал за моими телодвижениями с любопытством кота, следящего за кульбитами мухи за стеклом. Взрыкнув, он передернулся всем телом, начиная с мотания здоровенной башкой, как от воды отряхивался, или же демонстрируя вивернячий аналог донимавших меня весь полет похотливых мурашек, а потом довольно бесцеремонно толкнул в поясницу мордой ближе к гигантскому стволу монстродерева, около которого мы опустились, и, развернувшись, взлетел, предоставив меня самой себе.

Это меня сейчас что, унесли подальше и бросили? Как по Киановски, ей-богу. Никаких объяснений — разбирайся, как хочешь.

Присмотревшись к поверхности дерева, я заметила вполне себе обычную дверь. Мое предположение о доме внутри ствола, судя по всему, подтверждалось. Ладно, посмотрим, что там.

Подойдя ближе, я уже потянулась к ручке, как была вынуждена отскочить, дабы не схлопотать резко распахнувшейся дверью в лоб. Наружу практически вылетела девушка, одетая в костюм из замшевых туники и штанов, прокричала нечто состоящее из череды рычания и карканья вслед стремительно удалявшемуся виверну. Больше всего это напоминало… ну не знаю, имя, что ли, которое она провопила с такой лучезарной улыбкой, не оставляющей сомнений — ящеру тут несказанно рады. Но сияла эта, надо заметить, весьма привлекательная особь женского пола ровно до того момента, как увидела спустя секунду меня. Выражение ее лица изменилось молниеносно, становясь угрожающе хищным, а я тут же начала прикидывать, каковы мои шансы в прямом столкновении. Дамочка была выше меня минимум на полголовы, даже навскидку крепче сложена и, кто знает, полна каких-нибудь нечеловеческих сюрпризов, судя по наличию вертикальных зрачков, нацелившихся на меня сейчас, будто стволы пистолетов. По-звериному потянув воздух, незнакомка дернула головой, словно не веря, принюхалась вновь.