Галина Чередий - Крылья мглы [СИ]

Мак-Грегора буквально отбросило от психованной саблезубой, будто в ней был встроенный электрошокер, в пару прыжков он достиг меня, выхватил рюкзак и, реально трясущейся рукой прикрыв свой срам, порывисто обернулся к уже вскочившей девице, обвиняюще ткнув в нее пальцем:

— Какого черта ты тут делаешь, Тамара? — гневно заорал он, сверкая при этом своей невозможно идеальной задницей передо мной.

Окинув паразита взглядом, я заценила его видок: по-сиротски судорожно притиснутый к вечно выпячиваемому передо мной хозяйству рюкзак и всю позу, демонстрирующую праведное возмущение и смущение одновременно, и вдруг самым непристойным образом заржала. Нет, ну а кто бы сдержался? Увидеть этого нахала и похабника в таком вот, явно дико неловком для него, положении дорогого стоит. Я даже почти простила этой негостеприимной клыкастой совсем не радушную встречу.

Оба, магическим образом очеловечившихся хищника уставились на меня недоуменно, причем не знавший прежде стыда Киан для этого попятился, включая в поле своего зрения и фыркающую, задыхающуюся от смеха меня, и так, чтобы к этой самой Тамаре не поворачиваться ничем, кроме символически прикрытого фасада. На его скулах проступили красные пятна, и он зыркнул на меня с упреком.

— Что такого забавного ты увидела… — На мгновение мне показалось, что он сейчас наградит меня очередным бесящим прозвищем типа «Сочных сисек», но нет. — Войт?

— Ты, — уже прям икая, ответила я, поднимаясь на ноги. — Не все же тебе одному глумиться над всеми.

Издав некую смесь рычания и фырканья, Киан глянул на третью участницу сего действа, которая, к слову, стояла, алея лицом и даже частью тела, аки маков цвет, сдвинув ноги так плотно, что чудом не падала, и никак, похоже, не могла определиться, где себя стратегически важнее получше прикрыть руками — сверху или снизу. Мак-Грегор, продолжая неуклюже (ну по всему видно: не привык к такому парень, не привык) прижимать к паху свою ширму, метнулся куда-то в сторону и тут же вернулся с кучей замшевых лохмотьев, что были недавно одеждой клыкастой.

— Оденься, ради Бога, — досадливо пробормотал он, кидая ей, но не приближаясь совсем, как если бы боялся обжечься или чем-то заразиться. Что-то не припомню, чтобы его моя нагота или остальных кадетов беспокоила, хотя сказать, что ловила его откровенно пялящимся на кого-либо открыто, либо исподтишка, как другие парни, не могу. На меня — да, не только смотрел, а считай, имел наглыми зенками, но это же ради того, чтобы побесить… по большей части.

Девушка торопливо накинула остатки туники, удачненько просто лопнувшей по боковому шву и теперь спрятавшей ее в важных местах, и опять принялась сверлить глазами Киана, причем теперь я обратила внимание, что смотрит она на него почти как на незнакомца или кого-то, чей облик ей совершенно непривычен, постоянно принюхиваясь, хмурясь, как заново изучая, не забывая, однако, краснеть при этом.

— Я спросил, какого черта ты тут делаешь? — повторил Мак-Грегор свой вопрос, но уже без прежней экспрессии.

— Мхрррхбррр, — ага, что-то типа такого, — это правда ты?

— Привыкай теперь звать меня Кианом, мелочь. — Мак-Грегор частично расслабился, и губы его чуточку дрогнули, изображая намек на улыбку. — И кончай на меня пялиться в таком виде. Радомир вообще в курсе, что ты шляешься так далеко от дома?

Клыкастая внезапно будто до конца осознала, что Киан-то голый, и порывисто отвернулась, одарив меня злобным взглядом напоследок.

— Я уже год как совершеннолетняя и хожу, куда хочу. И пусть эта… р-р-р… тоже отворачивается, — приказным тоном выдала она.

— Мелочь, моя девушка может и должна смотреть на меня без одежды чем чаще, тем лучше. А вот тебе этого делать не полагается. — При этом он похотливо подмигнул мне, точно мы прекрасно понимающие друг друга заговорщики, пробуждая опять желание ему врезать или хоть глаза демонстративно закатить. Быстро же Мак-Грегор озабоченный, он же обыкновенный, вернулся к базовым настройкам.

— Девушка-а-а, — заорала Тамара, тут же поворачиваясь обратно. — Какая еще девушка? Ты мой жених. Мой.

Рожа у Киана стала воистину озадаченной. Такой, что веселье с новой силой запузырилось в моей крови, стремясь вырваться наружу.

— С какого такого момента? — ошалело пробормотал он.

— Всегда, — припечатала девица. — Все вокруг знают. Ты все детство играл со мной в истинном облике, ты мне кровь свою давал, ты охотился и жил с нами и ни разу не брал ни одну женщину в нашем клане. Ты ждал, пока я вырасту, и хранил мне верность. Что же тут непонятного?

— Охренеть, — моргая, он повернулся ко мне, с таким видом, словно я могла чудесным образом сделать все для него понятней или развеять, как дым. Господи, его обалдевшая физиономия — бесценный подарок для меня и моей язвительности.

Не утерпев, опять расхохоталась, доходя чуть ли не до непристойного всхрюкивания, и мне вот ни капельки не было стыдно или жаль его.

— Почему эта чокнутая смеется? — нахмурилась девица в мою сторону.

— Потому что нахожу это дико забавным? — предложила я возможную версию, но, судя по ее оскалу и досадливому взгляду Мак-Грегора, та не встретила понимания в массах.

Киан зашипел, вертя в воздухе свободной кистью, приказывая самопровозглашенной невесте снова отвернуться, и только она это сделала, прихватил меня под локоток и потащил к двери в дереве, бросив Тамаре: «Здесь стой».

— Ну и что я должен с этим всем делать? — спросил он меня, едва мы оказались внутри.

Пристроив рюкзак на грубо сколоченный стол, стоящий посреди комнаты-дупла, он ринулся что-то торопливо искать на полках-нишах, выдолбленных вдоль стен этого странного прибежища, хмурясь так, будто не слишком хорошо тут ориентировался, и создавал своими рысканьями беспорядок.

— Да ты никак совета у меня просишь, юморист-всезнайка? — усмехнулась я, осматриваясь. — Твоя невеста — ты и разбирайся.

Кроме полок, стола и пары крепких табуретов, не претендующих на изящество, в глубине комнаты была лишь лестница, ведущая куда-то на верхний ярус.

— Какая невеста? — перешел на возмущенный шепот Киан, зыркнув на меня с упреком или словно ожидал какой-то иной реакции. — Играл я с ней, потому что она была натуральной липучкой все детство: так и норовила на спину влезть, не швырять же было ее каждый раз в кусты подальше. Кровь давал, чтобы иммунитет к моему яду был, а то еще отравилась бы, не дай бог. А по поводу других связей… ну не идиот же я, чтобы гадить, где жил, если всегда можно найти возможность расслабиться в паре часов лета.

Издав удовлетворенный вдох, он тряхнул извлеченными из местных хранилищ штанами, быстро облачился в них и опять принялся копаться.