Галина Чередий - Крылья мглы [СИ]

— Я его угр-р-р-роблю, — прорычала она, обнажая клыки, как у гребаного саблезубого тигра. — Но прежде — тебя.

— Дорогуша, за право прикончить его, — я покосилась краем глаза на крылатый силуэт в небе, который вдруг заложил крутой вираж, по всей видимости, намереваясь вернуться, но попробуй-ка в мгновение ока останови и разверни такую тушку, набравшую уже немалую скорость, — тебе придется выстоять реально большую очередь. А вот об меня можешь и зубки себе обломать. Почить с миром в мои сегодняшние планы не входит.

Незнакомка чуть нагнула голову и напружинилась вся, явно готовясь к прыжку, а я, не скрываясь, приняла оборонительную стойку, хотя и отдавала себе отчет, что лучшей тактикой будет уклонение от прямого боевого контакта, пока не выясню, на что способна противница. Ну или пока не подоспеет помощь в виде крылатого ящера. Если он, конечно, вообще намерен мне помочь, а не возвращается тупо позырить, прожует меня эта клыкастая или подавится. С Киана станется.

— Если не хотела сдохнуть, то и не тянула бы к чужому самцу руки, — Ох, я вас умоляю. На этого блудливого чешуйчатого девица пытается права заявить? Удачи ей в этом… м-хм… то есть хрена с два что-то у нее выгорит. А Мак-Грегора все же стоит придушить во сне, хотя бы за то, что я второй раз уже по его вине оказываюсь в идиотской ситуации «вроде как соперничества». И если с Хильдой я это вполне себе нормально перенесла, потому что к волчице испытывала своего рода симпатию, то эта зубастая пигалица у меня подобных чувств не вызывала. А вот побесить ее возжелалось внезапно со страшной силой.

— У него хозяйского клейма ни на лбу, ни на члене не стояло, — нарочито беспечно пожала я плечами, злорадно отмечая огонь ярости, сильнее разгоревшийся в прищуренных глазах сопер… просто неумной бабы, пытающейся делить неделимое, оно же, читай, свободно-похотливое. — Да и брось — не стерся же.

Конечно, глупо и по-человечески некрасиво дразнить кого-либо, одолеваемого дикой ревностью, но, блин, терпеть не могу, когда в разборки, касающиеся только двоих, втягивают третьих лиц, перекладывая на них часть ответственности за косяки СВОЕГО партнера. Если ты в упор не видишь, что выбрала предметом обожания кобеля, то так тебе и надо. В отношениях ты состоишь именно со своим мужиком — с него и спрос, а не с тех, кто его, бедняжечку, соблазнил. Или глотай измены такого, или уходи, раз и навсегда, не оглядываясь, но не делай виноватым в неверности существа, которого по своей воле допустила в душу, кого-то постороннего. Это самообман и несправедливость. Так, стоп, сейчас не время позволять мыслям пуститься по этому пути, лишая меня концентрации.

Девушка опять выдала тот самый непроизносимый набор звуков, закончив это рычанием «Мой», и бросилась на меня. Не так уж и ловка она, и уйти от ее атаки было проще некуда… как мне показалось. Торжество развеялось спустя один вдох, когда в плече вспыхнула боль, левая рука повисла плетью, а вниз по ней потекло горячее. Сраная сука полоснула жуткого вида когтями, сантиметров в десять, в один миг выросшими на ее конечности, что непостижимым образом из человеческой руки обратилась в подобие широкой медвежьей лапы, и сейчас развернулась, наверняка намереваясь сделать это снова.

— Я тебе кишки выпущу, слабачка, и, пока ты еще будешь жива, ими же примотаю к шее этого предателя — пусть таскает как сувенир, — скалясь, прорычала она. Лицо ее тоже стремительно менялось, становясь пренеприятной пародией на звериную морду, но сохраняя при этом гуманоидные черты. В общем, то еще зрелище.

— Фу, если вот так гримасничать и делать такие подарки мужику — твоя постоянная привычка, то неудивительно, что он ломанулся от тебя поискать кого-то с более изысканными манерами, — ухмыльнулась, сжимая рану и бегло обследуя ее. Не так страшно, как почудилось из-за обилия крови. Буду в это верить, как и в то, что когти этой заразы достаточно чистые и не ядовитые.

В этот раз мадам-собственница кинулась как-то неуклюже, а я уже представляла, чего ждать и поэтому сумела-таки избегнуть еще одной травмы. Лукас говорил: если точно знаешь, что сильнее противника, просто бей — никаких прелюдий. Но когда видишь, что в лобовую не сдюжишь, — выведи из себя, заставь потерять концентрацию, и, может, тебе повезет разглядеть его уязвимость.

Какой бы ни была уязвимость у этой саблезубой и когтистой бешеной телки, с голыми руками мне против нее точно не выстоять. Эх, выпотрошит она меня и порубает на шашлык — недолго моя свобода продолжалась. Ну ничего, я в посмертии за это жизнь одному рогатому совсем не козлу постараюсь отравить. Хотя… Ощерившись и выставив свои оснащенные мини-ножами лапы, незнакомка рванула на меня снова, а я молниеносно сдернула с плеч рюкзак, с добычей Мак-Грегора, что напоминала и ощущалась как небольшой камень, отшатнулась, пропуская несущееся по инерции тело неприятельницы мимо себя, и со всей дури врезала, как идиотской имитацией кистеня, метясь в висок. И только мое импровизированное оружие встретилось с черепушкой вражины, как огромное крыло возникло между нами, обрушиваясь железным занавесом и отбрасывая в разные стороны. Башка на длинной шее возникла передо мной, и виверн заревел мне в лицо, с таким посылом, будто это я тут главный агрессор.

— Да ты охренел, — не осталась я в долгу, пусть после его акустической атаки и практически оглохла, но не уступать же. — Сам со своими бабами разбирайся. Я никому стендом для отработки ножевого боя не нанималась.

Бум. Что-то или кто-то явно впоролся в обратную сторону растопыренного крыла и отвлек тем самым «высказывающего» мне ящера. Нет, ну это же надо. Я, типа, еще и в чем-то виновата.

За преградой раздался рев, не уступающий недавнему вивернячему, и неожиданно меня, как куклу из пластмассы, мощно и стремительно сдвинули за ствол, упершись большущим носом в район живота и заставив скользить задницей по траве, а мимо катком промчался фееричный чешуйчато-крылато-когтистый клубок уже из двух вивернов. Мать твою, если они станут множиться с такой скоростью, то я тут долго не протяну. Борьба, за которой и уследить-то было сложно, была яростной, но закончилась внезапно быстро. Спустя не более чем секунд тридцать, громадины исчезли и на площадке из примятой их тушами травы остались лишь два обнаженных человеческих тела. Мужское поверх женского, обездвиживая и удерживая его на месте. А потом раздался самый натуральный отчаянный девчачий визг: «А-а-а-а, слезь с меня-а-а-а».

— Смотрю, у тебя прям мания какая-то, постоянно на кого-нибудь взбираться, — прокомментировала я их положение, неожиданно желая шарахнуть этим двоим своим волшебным камушком в мешочке еще пару раз. Или сто. Причем по разным причинам. Бешеной девке — чтобы не бросалась на людей без разбору, а вот Киану… ну это уже не имеющие значения частности.