Галина Чередий - Подмена

— Разве ты не главная вип-персона тут? — пробормотала я в спину Грегордиану. — Почему нельзя было построить все нормальной ширины?

— Все именно так, как нужно, — не то чтобы охотно, но без обычного рыка ответил деспот. — Здесь в одиночку можно сдерживать хоть целую армию.

Ну, в принципе, да, логично.

Еще один коридор, гораздо более длинный, широкий и главное — многолюдный. То и дело разнообразные существа попадались нам навстречу, кланяясь Грегордиану и Алево и с любопытством пялясь на меня.

Следующие высокие резные двери привели нас в приличных размеров зал, несколько напоминающий тронный, только не слишком пафосный. На полуметровой высоты подиуме стояло массивное кресло, на спинке которого над головой сидящего был вырезан уже хорошо знакомый мне зверь. Выглядело это посадочное место жестким и крайне неудобным, но что самое неприятное — никаких стульев рядом не наблюдалось. Я уже ожидала, что мне придется стоять у деспота за спиной или вообще будет указано сидеть у ног, словно собачке, но тут брауни принес невысокую, но мягкую широкую табуретку, и Грегордиан указал ему на место по левую руку от себя.

— Садись, Эдна, — велел он, усаживаясь в кресло.

Ну что же, если и собачка, то о ее удобстве заботятся. Деспот же выглядел почему-то крайне недовольным, и я бы могла сказать подавленным, если было хоть что-то, способное подавлять этого мужчину.

— Начинай! — небрежно махнул он рукой Алево, и тот пошел в другой конец этого зала, где были еще одни двери.

А дальше все происходящее больше всего стало напоминать какой-то прием просителей у высокопоставленного чиновника. Входили всякие существа: рогатые, крылатые, вполне человекообразные, но с голубой или охристо-желтой кожей. Одни подобострастно кланялись, другие стояли словно палку проглотили и сверкали заносчивыми взглядами, но все о чем-то просили и просили. О возможности провезти туда или обратно какие-то, очевидно, не слишком разрешенные товары, о праве поохотиться на зверей со странными названиями в Приграничных землях, об отмене прежних решений деспота в связи со вновь открывшимися обстоятельствами, о возможности поселиться в Тахейн Глиффе и открыть свое дело. Алево впускал их по одному или сразу небольшими группами. И с каждым новым просителем Грегордиан становился все мрачнее и мрачнее. Желваки на его челюстях вздувались отчетливее, и ответы все чаще были простыми «нет» или «отказано». Я же просто обратилась в слух и тщательно вылавливала из всего сказанного названия мест и рас и любую информацию о том, каким путем кто сюда прибыл или куда хотел бы отправиться. Естественно, пока для меня все это было совершеннейшей пестрой кашей, потому что, скажем, понятия не имела «бирема» это корабль или некий ездовой зверь. Но ведь всему свое время. Но тут деспот решил усложнить мне задачу. Положив ладонь на основание моей шеи, он стал гладить кожу, выводя одному ему знакомые символы. И это чертовски отвлекало от моих попыток отфильтровать нечто нужное. К тому же взгляды, которые все бросали на руку Грегордиана, ласкающую меня, ничуть не скрываясь, чрезвычайно смущали меня, как и необходимость подавлять собственную неизбежную реакцию на это чувственное поглаживание. Но непохоже, что чужое внимание или моя неловкость хоть сколько-то волновали архонта. Ну еще бы, к чему переживать о таких мелочах!

Шел третий, а может, уже четвертый час приема нескончаемого потока просителей, когда Алево впустил очередную группку существ. Гибкие, удивительно хрупкие создания с просто неестественно огромными глазами и зеленой кожей, разных, но отнюдь не отталкивающих оттенков и тонкими филигранными чертами едва ли доставали бы мне до груди. А рядом с высоким Алево и вовсе казались крохами. На первый взгляд казалось, что в их волосах обильно запутались листья, но, присмотревшись, я поняла, что эта растительность имеет там абсолютно естественное происхождение.

Существа завели уже изрядно поднадоевшую песню с приветствиями Грегордиану и пожеланиями ему удачи и вечного благословения Богини, но уже весьма настойчиво к тому времени поглаживающая меня рука деспота вдруг исчезла, оставляя после себя иррациональное ощущение потери.

— Из какого вы поселения и что у вас случилось, анханы? — властно прервал поток церемониальной вежливости Грегордиан, чуть подаваясь вперед в своем кресле и цепко рассматривая визитеров.

Теперь и я уставилась на пришельцев внимательней и поняла, что обеспокоило Грегордиана. Крошечные зеленые создания выглядели измученными, потрепанными и даже более того. Некоторые явно были ранены. А еще все они сильно подслеповато щурились, как будто даже не слишком яркий свет в этом зале приемов был для них мучителен.

— Хайнхель, мой архонт, — ответил миниатюрный мужчина, стоявший впереди. Его рука была перемотана зеленоватой мягкой тканью, указывая на наличие травмы.

— Это у самой северной границы моих пределов, — нахмурился деспот. — И что же вас заставило идти так далеко, да еще при дневном свете?

— На нас напали, мой архонт! — дрогнувшим голосом ответил его собеседник и совершенно неожиданно разрыдался, вовлекая в это и остальных спутников. — Хайнхеля больше просто не существует!

От пронзительного и безутешного горя, исходящего от них, у меня мучительно защемило в груди и в глазах защипало. Ощущение глубины и невосполнимости их потери заполнило все внутреннее пространство зала, просачиваясь буквально до моих костей.

Грегордиан вскочил и переместился к ним так же стремительно, как и всегда в моменты раздражения, и я снова увидела, как сквозь полные гнева человеческие черты отчетливо проглянул облик зверя.

— Кто? Когда? Откуда пришли? — порычал он, окончательно пугая этих зеленых крох.

— Никто из нас не смог опознать, к какой расе принадлежат напавшие, — испуганным голосом ответил анхан. — Первый раз они пришли два лунных цикла назад. Мы думали, им нужен наш шелковин, и готовы были отдать все. Но они многих убили и просто сожгли запасы.

— Почему я узнаю об этом только сейчас?! — рявкнул Грегордиан и глянул в том числе и на сильно нахмурившегося Алево.

Отвечавший до этого мужчина промолчал и съежился, и неожиданно вперед выступила девушка, почти полупрозрачно-тоненькая, но с решительным взглядом.

— Мы посылали к тебе гонца, мой архонт. Он не вернулся, и ты не пришел. Мы решили, что, возможно, за какие-то прегрешения лишились твоей защиты, или у тебя есть более срочные дела, — девчушка явно держалась на одной отваге, и голосок ее звенел так, что почти причинял боль. — Нападавшие вернулись пять дней назад, и теперь ты видишь перед собой все, что осталось от племени анхан, живших в Хайнхеле.