Надежда Волгина - Игрушка для чёрного мага

— А почему для этого нужна именно моя кровь?

Ведь гораздо проще провести ритуал на крови Люка, потому что на него-то братец точно воздействовал, тогда — на турнире.

— Мы единокровные маги. Дух пещеры объединит нашу магию в одну. Нужен тот, кто не связан с нами по крови.

На это ей нечего было ответить. Остался еще один вопрос.

— Почему твой отец был против ритуала?

— Когда проводится ритуал на крови, человек испытывает боль, — нехотя ответил Люк. А потом остановился и повернулся к Лине лицом. Взяв ее за руки, произнес: — Мы можем этого не делать, если ты не хочешь. Я найду другой способ…

— Нет, — перебила его она. — Мы сделаем это! Если нужно всего лишь потерпеть боль, то я справлюсь.

Она действительно так думала, когда говорила. Всегда считала, что болевой порог у нее высокий. С детства… Мама не раз рассказывала, как она молча терпела боль, когда раздирала в кровь коленки.

— Я благодарен тебе за это! — только и сказал Люк, пожимая ее руки.

А впереди уже светился вход в пещеру, приглашая или заманивая ночных странников.

Первое, на что обратила внимание Лина, так это то, как изменилась пещера. Ее по-прежнему заливало разноцветное свечение, только вот того камня, на который она взбиралась в прошлый раз, не было, его место занимала просторная выемка в полу, наполненная густым туманом. Чем-то она напомнила ванну в доме Люка, не хватало только бабочек, облепляющих стены. Лина даже поискала их глазами. В выемку вела золоченая лестница. Не трудно было догадаться, кому по ней придется спуститься. К выемке и подвел ее Люк.

— Мне туда?.. — с опаской разглядывала она клубящийся под ногами туман. Такие вещи ее неизменно пугали, потому что даже предположить нельзя, что там скрывается в глуби, не поджидает ли опасность.

— Сначала мне нужно взять у тебя немного крови, — кивнул Люк и отошел к выступу в стене пещеры, который Лина раньше не заметила. А может, его и не было, и появился он только сейчас.

На чем-то типа каменного стола стояли четыре светящиеся высокие колбы. Вернее, светилось то, чем они были наполнены. Розовым, голубым, желтым и зеленоватым. Красиво так… Только вот и они внушали опасения, особенно рядом с чашей, исписанной рунами, из которой Люк достал чашечку поменьше — миниатюрную копию большой, и обоюдно острый ножичек, похожий на заточку. Тут уж Лине стало даже немного плохо, когда поняла, для чего должен послужить этот ножичек.

— Не бойся, — приблизился к ней Люк. — Крови нужно совсем немного. Больно тебе не будет, и рана сразу же затянется.

Ответить Лина была просто не в состоянии, чувствуя, как ее колотит внутренняя дрожь, а к горлу подкатывает тошнота. Люк взял ее руку и перевернул ее ладонью вверх. Ножичек, когда он подносил его, а Лина замерла, боясь дышать, засветился ярко-синим, и в его свете кровь, что выступила на ладони, показалась Лине черной. Но боли не было, она даже не почувствовала касания. Лишь удивленно наблюдала, как густые капли стекают в чашу, а из ее ладони продолжает торчать ножичек, что вошел туда довольно глубоко.

Как только Люк убрал ножичек, так сразу же остановилась кровь, и не осталось даже маленькой царапины. Удивительно!

— Теперь тебе нужно спуститься в юдоль.

Юдоль? Он правда это произнес? Или мозг Лины так перевел слово с его языка? В ее мире это слово практически не употреблялось, и Лина чудом знала его значение, вычитав из какой-то книги. Если она не ошибается, то означает оно место, где страдают и мучаются.

Она в растерянности посмотрела на Люка и подметила следы смятения на его лице. Но отступать сейчас было поздно.

— Это не продлится долго, — в голосе его звучали извинения. — Я постараюсь сделать все быстро…

С каждым шагом, с каждой ступенькой Лину охватывал леденящий холод. Сначала она перестала чувствовать свои ноги, когда они погрузились в туман, потом тело… Когда на поверхности осталась одна голова, она повернулась к Люку, безмолвно спрашивая, что делать дальше. Дыхание вырывалось из груди с легким свистом, словно всю ее сдавливал со всех сторон сразу пресс. Но и этого Лина не чувствовала.

— Иди дальше. Юдоль сделает все сама, — велел Люк и выглядел он при этом напряженным. Лина даже заметила, как побелели костяшки его пальцев, удерживающих чашу.

Она сделала шаг в пустоту, и туман подхватил ее, вынося в центр выемки, где она и застыла без движения, вертикально. Воздуха внутрь поступало так мало, что перед глазами начали расплываться разноцветные круги. Лина уже с трудом понимала, что с ней происходит, старалась только удержаться в сознании.

Люк вернулся в выемке в стене и принялся выливать в большую чашу ее кровь, а потом по очереди содержимое всех колб. После каждой колбы появлялась вспышка такого же цвета, что и содержимое колбы, и по пещере разносилось шипение, в котором Лине чудились угроза или предупреждение. Последняя вспышка оказалась самой яркой, скрывшей от нее Люка на доли секунды.

А потом в воздухе по одной начали разгораться руны, которые Люк «складывал» в чашу, произнося заклинание. Шипение усилилось, а может это уже было игрой воображения, подкидывающего галлюцинации. Только с каждой новой руной Лине становилось все хуже. Это была не боль, о которой предупреждал ее Люк. Нет. Ей казалось, что сразу во все стороны из нее потянулись нити, которые вытягивают из нее жилы, а вместе с ними и жизнь. Хотелось закричать, но больше от ужаса. Только вот уста Лины были скованны молчанием, как ни старалась, разлепить их не могла. Слезы отчаяния подступили к самым глазам, но и они не смогли пролиться. Словно кто-то отключил на время проявление малейшей эмоции, чтоб не мешать чистоте эксперимента.

Ни разу в жизни ей еще не было так плохо. Изматывающе, одуряюще… Какая-то сила заставляла ее умирать и возрождаться, и так до бесконечности.

Сколько времени она находилась в аду, Лина даже примерно не могла бы сказать. В какой-то момент, когда она уже начала думать, что следующего возрождения не наступит, сильные руки подхватили ее и вытащили из ямы. Телу постепенно возвращалась чувствительность в горячих объятьях Люка. Он что-то шептал ей на ухо, покрывая лицо поцелуями, но Лина его не слышала, как ни напрягалась. Она едва удерживалась на ногах. Да и то, удерживал ее Люк, а не сама она.

— Пойдем отсюда, — эту фразу она расслышала и поняла первой.

Люк подхватил ее на руки и вынес из пещеры. Но в дом он не пошел, а направился к маленькой беседке. Голова кружилась все меньше, и Лина уже могла отчетливо видеть темный сад, освещаемый редкими фонарями.

В беседке Люк опустился на лавку и удобно устроил Лину у себя на коленях. Она обхватила его шею руками и прижалась лицом к груди. Наконец-то, к ней возвращались чувства и умения.