Тиффани Райз - Ангел

- Он мой сын.

Отец Микаэля гневно указал пальцем в направлении Микаэля.

- Он моя собственность.

- Твоя что?

Микаэль съежился, чувствуя как внутри затрепетало сердце. Его назвали собственностью Гриффина, и это откликалось на самых глубоких уровнях разума.

- Моя. Собственность. Он принадлежит мне. Полностью его выбор. И вас больше нет в этом уравнении, - Гриффин продолжил. - Вы заставили его чувствовать себя ничтожеством. Следовательно, вам не следует находиться в его присутствии, пока не наступит день, когда вы сможете контролировать свои комплексы, чтобы держать свой рот на замке.

- Я плачу и даю ему пищу, одежду, крышу над головой с того дня, когда он родился.

- Деньги? - Гриффин выпрямился. - Все дело в деньгах? Деньги у меня есть. Сколько вы хотите за него?

- Прости? - повторил отец Микаэля.

- Сколько вы хотите за вашего сына? Я выпишу вам чек прямо сейчас, чтобы навсегда вычеркнуть вас из нашей жизни.

- Гриффин, не давай ему ни копейки. - Слова вырвались сами собой. - Он не заслуживает этого.

Он не заслуживает этого. Неужели он сказал это вслух? На самом деле он подразумевал: «Я не заслуживаю ни копейки, которую ты тратишь на меня». Ведь Гриффин так высоко ценил его, обращался как с самым редким и драгоценным сокровищем. Микаэль начал думать, может, он и в самом деле таким был.

- Нет, он не заслуживает этого, - ответил Гриффин, сунув руку в задний карман джинсов и вытаскивая бумажник. - Но ты заслуживаешь жизнь без него. Разве не ты говорил мне, что он записывает текущую сумму алиментов, которую выплачивается в чеках? Так что мы имеем? Какова общая сумма?

- Гриффин..., - умолял Микаэль.

- Сорок две тысячи триста долларов, - сказала мать Микаэля громким, ясным голосом, ее глаза встретились с Гриффином. - И если бы у меня были деньги, я отдала бы все до копейки, чтобы избавиться от него тоже.

Микаэль видел, как встречаются взгляды Гриффина и его матери. Что-то происходило между ними, что Микаэль видел, но не понимал.

- Давайте округлим. Пятьдесят тысяч? - Гриффин схватил отца Микаэля за плечо и развернул, толкая лицом в стену. Затем, используя его спину как плоскую поверхность, Гриффин заполнил чек. – Сегодня я чувствую себя щедрым. Мы округлим до шестидесяти девяти тысяч. Обожаю цифру 69. Надо записать это на всякий случай. За шестьдесят девять и вашего прекрасного сына.

Гриффин развернул отца Мика, вырвал чек из книжки и засунул в карман пиджака мужчины напротив.

- В этом я хорош, - сказал Гриффин. - Не так ли, Мик? Ты вроде говорил, что он был брокером?

Микаэль кивнул.

- У Гамильтона.

- Отлично, - сказал Гриффин в знак одобрения. - Мой отец Джон Фиске. Слышали о нем?

Отец Микаэля не сказал ни слова, но его широко-раскрытые глаза дали понять, что он прекрасно знал, кто такой отец Гриффина и каков общий капитал Фиске младшего.

- Иди, папа, - сказал Микаэль. - Ты хочешь, чтобы я был твоим сыном, не больше, чем я хочу видеть тебя своим отцом. Теперь тебе больше не нужно им быть.

- Вас только что бросили. - Гриффин похлопал отца Ангела по макушке. - Отстой, понимаю. О, до свидания.

И еще раз Гриффин сделал прогоняющий жест руками. Отец Микаэля смотрел на всех собравшихся взглядом полным нескрываемой ненависти.

Он выскочил из кухни и побежал по коридору, Гриффин следовал за ним по пятам, несомненно желая убедиться, что тот и в самом деле уберется прочь. Микаэль и его мать шли следом.

Выйдя на лужайку, отец Микаэля обернулся.

- Это грех, ты же знаешь? - сказал мужчина, его взгляд метался между Микаэлем и Гриффином. - Секс между двумя мужчинами. Это против природы и против Бога. Это просто мерзость. Ты ходишь в церковь, Микаэль, и знаешь все.

- Если это мерзость, папа, то только потому, что ты все делаешь неправильно. Ты просто напрягись, а потом расслабься. Сразу пойдет, - Микаэль почти выкрикнул слова.

Качая головой с отвращением, отец Микаэля сел в машину и уехал. Гриффин посмотрел на Мика, и они оба взорвались от безудержного смеха.

- Ты всегда выкрикиваешь грязные советы перед домом? - спросил Гриффин, прижимая Микаэля к себе для быстрого поцелуя.

- Что? А ты нет? - Микаэль все еще смеялся, вырываясь из объятий Гриффина. Именно тогда он увидел, что его мать молча стоит на крыльце. - Мама... ох, мама, мне так жаль... - сказал Мик, его сердце готово было ухнуть в пятки. - Я даже не подумал, что…соседи, я…

Женщина сделала два шага вперед и сжала его в объятиях.

Он замер, не в силах вспомнить, когда в последний раз мама обнимала его вот так.

- Мама? - Микаэль обнял в ответ.

- Я соскучилась по тебе, малыш. Слишком долгое лето без тебя.

Микаэль взглянул на Гриффина, который только пожал плечами и одними губами прошептал ему – «женщины».

Мать, похоже, не была готова отпустить его пока что, поэтому Микаэль прижался еще крепче и закрыл глаза.

- Я тоже по тебе скучал, мама.

Наконец она отступила и стерла слезу с лица. Обращаясь к Гриффину, женщина протянула руку.

- Приятно встретиться с вами, Гриффин.

Гриффин посмотрел на ее руку и закатил глаза, сделал шаг вперед и обнял так сильно, что поднял в воздух.

- Гриффин, ты должен опустить мою маму на землю.

Фиске поставил ее на ноги. Микаэль посмотрел на Гриффина, а затем на мать и снова на него.

- Ну что, - предложил Мик. - Как насчет ланча?

Войдя в святилище Пресвятого Сердца, Сюзанна нашла его пустым. Она приняла окончательное решение, и ей нужно было поговорить с ним; обсудить несколько важных вопросов, но она пришла не из-за них. На самом деле Сюзанне хотелось извиниться за свои подозрения и поблагодарить за то, что ей помогли поверить, если не в Бога, то по крайней мере, хотя бы в одного священника.

Бродя по периметру святилища, она изучала фрески на стене, образы страданий Христа с римскими цифрами, выгравированными сверху. Она остановилась перед одной, где была изображена женщина на коленях перед Иисусом, протягивающая свой платок. Сюзанна нахмурила брови и попыталась вспомнить имя женщины, но никак не могла вспомнить, когда последний раз молилась перед Стояниями Крестного пути. Быть может, она никогда этого и не делала.

- Как же тебя зовут? - спросила она вслух, пытаясь найти в сумочке свой айфон.

- Вероника, - раздался голос позади нее.

Сюзанна повернулась и увидела женщину, стоящую у дальней скамьи, со скрещенными на груди руками. На ней была узкая черная юбка, обтягивающая ее стройные бедра, туфли на высоких каблуках, приталенная красная блузка и таинственная легкая улыбка на потрясающе красивом лице. Женщина выглядела знакомой. Чрезвычайно знакомой.

- О, Боже, - сказала Сюзанна, внезапно осознав, кто перед ней. - Вы Нора Сатерлин.

Женщина кивнула, опустила руки и завела прядь волнистых черных волос за ухо.