Тиффани Райз - Ангел

После нескольких минут Сорен подошел к ней. Она стояла возле бара в VIP секции и смотрела вниз на танцующую толпу. На заднем плане бушевала музыка, и тела двигались в ее ритме. Сатерлин обожала играть на самом дне бездны Круга. Править... подчиняться... не имело значения. Делать это на глазах у публики было настолько же унизительным, как и первобытно-возбуждающим. На дне она испытала свои самые сильные муки, но и самые сильные оргазмы. Хотя сегодня это все казалось ей другим миром - чуждым, странным, далеким.

- Ты сегодня тихая, малышка, - сказал Сорен, подходя к ней и целуя в лоб.

- Я в порядке, сэр. В последнее время мои мысли далеко блуждали.

- Они блуждали и в Кентукки?

Нора внимательно посмотрела на него.

- Кентукки? Нет, это…

- Элеонор. - Сорен приложил к ее губам палец. - Скажи мне правду или не говори ничего вообще.

Она кивнула, и он убрал руку.

- Да, - призналась она. - Иногда они бродят в Кентукки. Но всегда возвращаются сюда, к тебе.

- Я знаю, что они возвращаются. Но будучи так далеко от меня этим летом... ты должна знать, что мое сердце тоже кое-кто затронул.

Сердце Норы ухнуло вниз.

- Эта репортерша оказалась еще более горячей штучкой, чем было нужно.

- Умной и страдающей.

- Как раз в твоем вкусе. Я рада, что она не, ну ты понимаешь, не подобралась к тебе еще ближе, чем смогла. Или к нам. Какое-то время я волновалась, что она выяснит, какие мы на самом деле. Все могло пойти совсем плохо. Но я вот думаю, что зато ты не стал бы епископом, не так ли?

- Тот факт, что одна репортерша рылась в моем прошлом, не сделало меня епископом, - сказал Сорен, в его глазах сверкнула смешинка. Блеск рассказал ей все.

- Ах ты, сукин сын, - простонала Нора. - Так это ты послал к ней анонимный донос, да?

- На самом деле, Кингсли. Несмотря на то, что это была моя идея. Я понимал, если комитет узнает, что за каждым моим шагом следит цепкая прилипчивая репортерша, то они не пойдут на такой риск и не сделают меня епископом, а еще не предадут огласке мое пожертвование в епархию.

- Ты просто лживая бессовестная задница, настоящий Макиавелли. Обожаю тебя.

Нора расхохоталась. Следовало догадаться. Нужно было понять, что присутствие Сюзанны в их жизни было идеей Сорена с самого начала.

- В мою защиту, - сказал Сорен без единого намека на стыд или раскаяние, - мы выбрали ее, потому что я знал, что могу ей помочь.

- Да, ты просто святой. Святой Сорен Ублюдок, Покровитель Манипуляции.

Она не могла удержаться от смеха. Он действительно сделает все, чтобы защитить их, чтобы защитить ее.

- Я все еще в ожидании окончательного утверждения по поводу моей канонизации.

Нора поднялась на цыпочки и поцеловала его.

- Можешь открыть письмо сейчас, - сказал Сорен прямо ей в губы.

- Письмо? Ах, письмо.

Нора помнила, в какое бешенство привел ее Сорен в начале лета. Она сопротивлялась искушению открыть это письмо в течение нескольких недель. Сатерлин выхватила сумку из-за барной стойки и стала копаться в ней. Вытащив конверт, она вскрыла его и прочла слова, написанные элегантным почерком Сорена.

Вы приглашены на официальную церемонию принятия ошейника Микаэлем Димиром от Гриффина Фиске.

У Норы отвисла челюсть. Она посмотрела на Сорена и стиснула в руке приглашение.

- Ты знал? - Глаза Норы полезли на лоб.

- Конечно, я знал, - сказал Сорен. - Я знал Гриффина в течение многих лет. Я духовник Микаэля. Я знал, что они влюбятся друг в друга. Я знал, что это будет хорошая возможность исправиться для Гриффина. Я рад за Микаэля. Ему нужен кто-то такой же открытый и безумный в своей привязанности, как Гриффин.

- Так ты приказал Гриффину держаться подальше от Микаэля, потому что...?

- Мы ценим больше всего то, за что должны заплатить самую высокую цену. Я не хочу, чтобы Гриффин принимал Микаэля как должное. Хотя и не думаю, что он на это способен.

Нора посмотрела на приглашение, прежде чем порвать его на куски и подбросить в воздухе как конфетти.

- Я люблю тебя, ты ужасающе умный человек.

Нора обняла Сорена, как она думала, быстрым и игривым объятием. Но Сорен притянул ее к себе и крепко прижал. Так сильно, что это почти испугало ее. Он зарылся лицом в ее волосы и вдохнул.

- Сорен? Что случилось? - прошептала она. - Ты был напряжен всю ночь.

Рука Сорена покоилась на ее шее. Нора почувствовала что-то, услышала щелчок, и ее белый ошейник остался в руках Сорена. Сатерлин посмотрела вниз, на ошейник, и снова вверх на Сорена.

- Сэр?

Руки Норы онемели. Ее сердце забилось.

- Я люблю тебя, - сказал он. - Я люблю тебя достаточно, чтобы снять этот груз с тебя на некоторое время. Я люблю тебя, чтобы отдать тебе это взамен.

Он сунул руку в карман и протянул ей ключ с белой лентой на нем вместо брелка. Белая лента... Ключ к белой комнате. Она встретила Микаэля в этой комнате в прошлом году и забрала его девственность. Сорен отдал ей этот ключ со словами «Он все еще девственник... Ты можешь закрыть глаза и притвориться, что это... »

- Сорен?

- Ты вернулась ко мне после нескольких лет, что мы были врозь. И мне было так хорошо, что я забыл задать самый важный вопрос: почему? Зачем ты пришла ко мне? И ко мне ли ты пришла? Или сбежала от кого-то еще?

- Ты знаешь, я была…

- Я видел твою книгу. Видел посвящение.

Нора закрыла глаза. Она надеялась, что Сорен не заметит, что впервые она посвятила книгу кому-то другому, а не ему.

- Большие воды..., - сказал Сорен. - Ты все еще любишь его.

Слезинка скатилась по щеке Норы. Она не могла отрицать, но и не хотела признавать это.

- Я слишком сильно люблю тебя, чтобы держать против твоей воли, - сказал Сорен.

Нора посмотрела на него.

- Даже если против моей воли это то, что я хочу?

- Даже тогда. - Ключ казался теплым в ее ладони. Она смотрела на него и думала. - Иди. Ты знаешь, чего хочешь.

Пальцы Норы обернулись вокруг ключа, сердце забилось от надежды. Но она успокоила его. Нет... она не могла поверить... или могла?

- Я вернусь, - пообещала она. - Я всегда буду возвращаться к тебе.

- Я знаю, - сказал он с холодным, спокойным высокомерием. - Если бы я не верил в это, то не позволил бы уйти.

- Поверь в это. Это правда. - Она сделала шаг назад. Потом еще. - Всегда.

- Элеонор, если в твоем темном сердце есть хоть капля милосердия, когда ты покинешь нас сейчас, то ты пойдешь, а не побежишь.

Она улыбнулась ему, улыбкой, которая сказала все, что она хотела сказать, хотя слов для этого не было.

- Я никогда не сбегу от тебя, помнишь? Но я всегда буду бежать обратно.

Нора больше не могла поцеловать его или прикоснуться. Если бы она это сделала, то не смогла бы остановиться. А ей было нужно, она должна была уйти, повидаться с тем, кто ждал ее за дверью белой комнаты.

Повернувшись, она с мучительной медлительностью подошла к двери в задней части бара. Нора открыла дверь и шагнула через порог, закрыв за собой.