Сладострастный монах

В карете он начал меня нежно ласкать. Я сделала вид, будто мне это неприятно. Наконец, после того, как он раз двадцать обещал на мне жениться, я мало-помалу стала уступать. В ту минуту мы проезжали восхитительным лугом. Я заметила беседку, и это решило дело. Мы оказались под сводом благоуханной листвы. Место это, окруженное кустами боярышника, находившееся вдали от дороги, способствовало нашим намерениям.

Он обвил вокруг меня руки и привлек меня к своей груди. Я по-прежнему изображала из себя застенчивую девушку. Когда он завел руку ко мне под юбку, я плотно сжала бедра. Наконец, после десятиминутной борьбы, я сделала вид, будто уступаю. Он, обрадованный таким поворотом дел, поднял мне юбку и вознамерился совершить со мною половой акт. Я сопротивлялась и кричала, тем самым заставив его поверить, что он одержал победу над девственницей. Потом я как бы смутилась и опустила глаза. Грудь моя ходила ходуном. Чтобы показаться более убедительной, я даже умудрилась выдавить несколько слезинок. Он поспешил осушить их и, после его многочисленных заверений в вечной любви, мы сели в карету и продолжили наш путь в Париж. Путешествие заняло два дня. В первом же городке, что попался на нашем пути, я поменяла одежду. Раньше у меня не было такой возможности — настолько стремителен был наш отъезд.

Прибыв в Париж, мы остановились в гостинице „Отель де Тур“ на ру де Петит — Шапм. Ему пришлось проявить ко мне еще большее внимание и дать мне дополнительные обещания, прежде чем я согласилась разделить с ним постель. Мы провели восхитительную ночь. Тогда-то уж я не скрывала своего огненного темперамента. И вот исполнилось два дня, как я провожу время в упоительных забавах. Только сейчас удалось улучить минуту и написать Вам обо всем, что со мной приключилось, дабы Вы не беспокоились и не терзали себя. Могу себе представить, как Вам пришлось краснеть за меня перед моими родителями, но теперь все уладилось. Я тоже написала им письмо, однако считаю неразумным посвящать их во все подробности. Поэтому я дам им обратный адрес в Брюсселе, дабы сбить их с толку. У меня есть человек, который скоро поедет в Брюссель, откуда и отправит письмо.

Прощайте, дорогая аббатиса. Мне пора идти в Оперу. Я буду Вам часто писать. Прошу Вас также писать мне почаще. Целую всех с нежностью подруги и любовницы.

Лаура де Фондевиль

Париж, 20 ноября, 1790 года».

Я собрала капитул и познакомила сестер с письмом, поделившись в то же время своими опасениями… Опасениями, которые, увы, оказались небезосновательными.

— Этот Флоридор, — сказала я, — представляется мне развратником. Я боюсь, что он обманет Лауру. Однако никому не удавалось избежать разочарований в любви. Если бы она посоветовалась со мной, то я убедила бы ее сдержать страсть, которая может оказаться такой опасной. Здесь она не испытывала недостатка ни в чем. Столь опрометчивый побег говорит о том, как неразумны и нерассудительны молодые. Ей ведь всего шестнадцать. В обители она могла бы наслаждаться радостями еще несколько лет, а за это время ее родители нашли бы для нее выгодную партию. Она возвратилась бы в отчий дом с честью и сменила бы апостольник на фату невесты, а уж мы-то позаботились бы о том, чтобы восстановить нарушенную девственность, и ее супруг не усомнился бы в том, что она чиста и непорочна. А что ждет ее теперь? Она носит в себе дитя. Когда о том узнает Флоридор, он сразу же бросит ее. Ах, продолжала я, обращаясь к сестре Урсуле, — ты поступила куда более благоразумно. Ты последовала моему совету и, думаю, не жалеешь об этом. Твоя матушка нашла для тебя богатого жениха, и скоро ты из моих и отца Мудолома объятий попадешь в объятия своего мужа, который будет думать, что это он научил тебя любовным играм, в которых ты, надо сказать, разбираешься как тонкий знаток.

Несколько капель особого снадобья сделают незаметным ущерб, какой нанесло тебе орудие отца Мудолома.

Исчезновение Лауры причинило мне горькую обиду, ибо я успела привязаться к ней. Однако, я неплохо утешилась в обществе Мудолома и сестер: оргии наши продолжались. Прошел месяц, а новостей от Лауры не было. Родители ее писали мне письма, полные тревоги за поведение дочери. Я утешала их как могла.

Затем, месяца через полтора, пришло письмо от нашей беглянки. Вот оно. Я привожу его специально для тебя без сокращений:

«Ах, дорогая аббатиса, как глупо я себя вела! Я обманута в своей вере и любви. Флоридор, который, казалось, так любит меня, оказался чудовищем. Вы знаете, что у меня была шкатулка с драгоценностями. Так вот, негодяй бросил меня, прихватив ее с собой. Я осталась с пятнадцатью франками. Вообразите мое отчаяние! К счастью, к тому времени я познакомилась с благородным человеком, нашим соседом. Я не колеблясь рассказала ему о своей беде и о предательском поступке моего любовника. Он отнесся ко мне с сочувствием и тут же предложил мне материальную помощь.

„Вы будете отомщены, — заверил он меня, — ибо женщина, с которой он уехал, пользуется дурной славой. Держу пари, что скоро он пожалеет о своем поступке. Однако остерегайтесь: как бы он не вернулся и не соблазнил вас вновь, поскольку тогда вы разделите с ним злую долю. Лучше нам переехать в другое место“.

И мы в тот же вечер перебрались на Шозе д'Антен. Я не могу сказать ничего, кроме хорошего, об этом господине. Совершенно очевидно, что он не намерен обманывать меня.

Он сказал: „Я могу оставаться в столице только три месяца. С собой я вас взять не могу, но перед отъездом я хочу позаботиться о вашей судьбе. У вас замечательный голос, к тому же вы знаете ноты. Я в приятельских отношениях с директором Оперы. Попробую использовать свое влияние, чтобы он вас прослушал“.

Так и вышло: он поговорил обо мне со своим другом, тот послал за мной, послушал мое пение и остался доволен моим голосом. Было нетрудно заметить, что я произвела на него хорошее впечатление. Он обещал дать мне несколько уроков и добавил: „Уверен, что смогу для вас что-нибудь сделать, мадемуазель. Не пройдет и двух месяцев, как вы получите место в хоре. Трудитесь как следует, тогда вы сможете заработать себе на жизнь. У вас несомненный талант“.

Он велел мне прийти на следующее утро, в десять часов. Я обещала быть пунктуальной.

И я сдержала свое слово. Когда я пришла, для нас уже готов был завтрак. Он проводил меня в изящный, богато украшенный будуар, где мы сели на софу. На стенах висели зеркала. Я с удовольствием рассматривала собственное отражение, стараясь принять фривольную позу, дабы показаться более желанной господину директору, которому, как Вы догадываетесь, не терпелось получить награду за свою протекцию. Сначала я, как того требует этикет, немного поломалась, но вскоре уступила его желаниям. Директор, видно, заранее не сомневался в своей победе, потому что был одет нарочно для такого случая в широкий халат. Распахнув его, он продемонстрировал выдающихся размеров член, контуры которого угадывались под сорочкой. Затем он взял мою руку и проводил ее к устрашающе подрагивавшему орудию. Свободной рукою он начал раздевать меня. При виде моей груди он впал в экстатическое состояние, поскольку нашел ее восхитительно белой и упругой. Все это время я перебирала пальцами его яйца, и не успел он меня положить на софу, как тут же спустил.