Сладострастный монах

Письмо мадам деМервиль святому отцу Игнатию.

«После двух месяцев утомительных хлопот наконец-то все готово к свадьбе. В ближайший вторник Лаура даст обет быть верной и любить только своего мужа. Наше средство сработало как нельзя лучше. Скажу без преувеличений: даже самый опытный мужчина примет ее за девственницу. О, как посмеемся мы над ее супругом! Он уже трижды побывал в монастыре, чтобы засвидетельствовать почтение невесте. Кажется, он без ума от нее. Это будет взаимовыгодный союз. Не сомневаюсь, что все, кто принимал участие в этом деле, останутся довольны.

Наше сестричество готовится к расставанию с самой милой из воспитанниц. Сестра Урсула тоже готовится выйти замуж. Мы собираемся применить к ней то же средство, какое так успешно применили к Лауре. Иными словами, мы хотим сделать из нее новоявленную девушку. Это означает, что ты имеешь возможность еще всего лишь однажды насладиться Урсулой, после чего коробочка будет запечатана и откроется она только по желанию законного супруга.

У меня есть повод упрекнуть тебя: ты мало остерегался, и я попала в ту же передрягу, что и Лаура — короче, я беременна.

Приди ко мне и утешь с удвоенным пылом. И ничего не бойся: от меня тебе нечего ждать, кроме нежности.

А теперь прощай, встретимся ночью».

ПисьмоЛауры к мадам де Мервиль.

«Драгоценный мой друг,

дело сделано! Теперь я жена господина де Бленвиля. В критическую минуту я так хорошо сыграла свою роль, что он ничего не заподозрил и даже возгордился своей „победой“. Я вопила так громко, что, наверно, было слышно в соседних домах. Он совершил три попытки и буквально купался в собственном поту. Немало хлопот я ему доставила! Он поклялся торжественной клятвой, что не встречал прежде такой неискушенной женщины. Если бы Вы только видели мое смущение, мой стыдливый румянец, когда он пожелал, чтобы я взяла в руку его инструмент — как бы Вы рассмеялись! Никто не поверил бы, что я не впервые взираю на этот предмет. Он восхищался моей грудью, бедрами и ягодицами. Все заслужило его похвалу, но несмотря на столь соблазнительные прелести, я не смогла добиться второй аудиенции. Право слово, ежели он думает, что молодой женщине с таким, как у меня, горячим темпераментом достаточно наслаждения в единственном числе, то он глубоко заблуждается, и, боюсь, добродетель моя падет перед первым встречным мужчиной, который скажет, что любит меня.

И какая большая разница между х…ем моего мужа и х…ем незабвенного отца Мудолома! Ах, дорогая аббатиса, знали бы Вы, какая это разница!

Вообразите себе: несчастный, маленький, сморщенный, с ничтожной головкой, бессильный, темного цвета, мошонка поросла седыми волосами — и вы получите верное, хотя и несколько смягченное представление о подарке, который преподнес мне мой жених. Так неужто я, которая повидала великолепные экземпляры, удовольствуюсь этим? До сих пор я не смею открыть ему весь жар моего темперамента, Я выжидаю, когда представится благоприятный случай.

Во время свадебного гулянья я положила глаз на племянника моего супруга. Кажется, он вполне подходит для моей цели. Беда только — слишком молод и неопытен. Боюсь, мне самой придется сделать предложение.

Вчера муж ввел меня в свет. Первым человеком, кому он меня представил, был тот господин, с которым я жила в Париже и который рекомендовал меня директору Оперы. Я густо покраснела. Он заметил это и, подойдя ко мне поближе, шепнул на ухо: „Ничего не бойся, Лаура, ведь я — само благоразумие“.

Как успокоили меня его слова! Я узнала, что он служил в армии вместе с моим мужем и что его замок находится невдалеке от нашего.

В то время как остальные гости играли и беседовали, мы ушли в сад. Он расспросил меня, каким образом мне удалось стать женой его друга. Я все рассказала ему, взяв с него торжественное обещание хранить услышанное в тайне. Он от души посмеялся и сказал, что непременно расстроил бы свадьбу, если бы знал о ней заранее, дабы занять место моего супруга.

„Ох, — сказал он мне, — какой урок я получил сегодня!“

Он с таким благородством попросил меня оказать ему прежние милости, что, по совести говоря, мне трудно было отказать ему. Мы договорились время от времени встречаться.

Но главное для меня — заманить в свои сети юного племянника. А вообще-то, я хотела бы всех мужчин округи видеть своими любовниками.

Скоро я приеду и засвидетельствую Вам почтение лично, тогда и расскажу подробнее обо всем, что со мной приключилось. Надеюсь, Вы доставите мне удовольствие и позволите принять участие в одной из ваших оргий.

Теперь мне нечего бояться: муж мой не Аргус, а такая женщина, как я, перехитрит десять тысяч таких, как он.

Прощайте, моя дорогая аббатиса, мой нежный друг, мы будем видеться чаще, а пока с восторгом целую Ваши прелестные груди. Меня ждет супружеская постель, но я не рассчитываю получить там великие радости. Вам повезло больше, чем мне: у Вас есть отец Геркулес, который не пренебрегает Вами.

Посылаю Вам свою любовь. Остаюсь навсегда Вашим другом,

Лаура Бленвиль».

Выдержки из письмаЛауры к мадам де Мервиль:

«Дорогая аббатиса, произошло чудо! Чудо! Мой престарелый супруг, подобно Тифону, вновь стал молодым в руках своей Авроры [9] Автор ошибается, или сознательно заставляет ошибаться Лауру, поскольку Аврора (Эос) добилась для Тифона бессмертия, как раз-то и забыв попросить для него вечной молодости. . Прошлая ночь оказалась столь обильной на наслаждения, что о таком я и мечтать не смела. Природа подвигла его совершить ради меня нечто необыкновенное, и он отличился, да еще как! Целых три раза! Он был очарован моими маленькими хитростями, а они оказались замечательно действенными. Нынешним утром супруг мой уехал в одно место, находящееся в десяти лье от города. Он останется там на три дня, чтобы уладить какие-то семейные дела.

Недолго я оставалась соломенной вдовой: мой прежний любовник, тот самый господин из Парижа, приехал, дабы составить мне компанию. Я поделилась с ним своей радостью, сказав, что господин мой и повелитель с честью выполнил супружеский долг — да так, что я забыла про его шестьдесят лет. Беседа наша происходила у меня в спальне, рядом с кроватью.

Он указал на нее и воскликнул: „Так это и есть трон наслаждений! О, как я завидую твоему мужу!“

„Зачем ты жалуешься? — спросила я. — Разве ты не прежде него отведал прелестей, о коих сейчас жалеешь?“

Он ничего не сказал, только положил руку ко мне на грудь. Далекая от мысли оттолкнуть его, я, напротив, крепче прижала его ладонь к себе. Осмелев от такого моего жеста, он повалил меня на кровать, поднял юбку и горячими губами принялся целовать каждый закоулок моего тела. Как только он узрел мои красоты, так сразу же бросился на меня. Я обхватила его ногами и ерзала задом в точном согласии с его движениями. Мы одновременно достигли мига высшего наслаждения. Ему хотелось провести со мной ночь, но я отказала ему в этой просьбе. Мне надобно быть благоразумной во всех своих поступках…»