Марк Шувалов - Рассказы

В новом заплыве он притирался бортом к ее каяку, однако скорость потока не позволяла расслабляться, а тут еще Кошка извернулась, улучила момент и сама опрокинула Сёму. Он, естественно, автоматически поднялся, но весло упустил, и оно ушло вниз по течению. Пришлось молотить руками, догонять, хотя стоящие на страховке весло уже поймали и поджидали, чтобы только передать Семену. Вот же, чертовка, положила меня, подумал он и рассмеялся.

Он решил во что бы то ни стало нагнать Кошку и отомстить ей, поэтому заработал веслом – размашисто и сильно, как только он один умел это делать, и уже почти схватил ее каяк за корму, но она опередила его, почти всем телом вывесилась за борт и снова его перевернула. Как же потешались над ним ребята, когда он на берегу отплевывался и отфыркивался от воды.

– Что, накупала тебя Кошка сегодня? Видать, ты ей хвост хорошо прищемил. Чтобы в один день и два раза – это ж суметь надо.

Весь вечер он маялся и мешал дежурным, потому что Кошка закрылась с девчонками на их половине шатра. До него доносился их смех и всякий раз, когда он различал среди звонкого женского щебета ее голос, сердце его будто проваливалось в живот.

На ужине она совершенно не обращала на него внимания, и он, уязвленный в самое сердце, поклялся себе, что больше даже не посмотрит в ее сторону. Тем не менее, стоило Тиму намекнуть на отбой, Сёма тут же отчалил и завалился в палатку в ожидании Кошки.

Правила в команде были строгие, и подъем намечался на семь утра, так что через полчаса Катьке также пришлось укладываться. Она расстелила свой спальник, уселась и сказала:

– Если сунешься ко мне снова, пеняй на себя.

Семен не отвечал, потому что изо всех сил старался на нее не смотреть. А она еще причесываться начала, а потом переодеваться. Пижаму что ли надевает? – подумал он и все же стерпел – не повернулся в ее сторону.

Ему было жарко, в ушах у него стоял гул, он почти ненавидел себя, но в один из моментов решил, что, будучи хозяином палатки, имеет полное право лежать, как хочет – не уткнувшись носом в тент, а, к примеру, на спине, или даже на правом боку. Однако стоило ему перевернуться – справиться с собою он уже не смог.

Кошка какое-то время отчаянно боролась. Сёма понял, что своей массой перекрыл ей дыхание, и в ответ на то, что он немного освободил ее, она прошипела:

– Какая же ты все-таки скотина!

– А кто меня накупал сегодня?

– Тебя утопить следовало, не то что накупать. Руки отпусти.

– Ты ж царапаться начнешь, одно слово – Кошка.

Он уже намеревался пошарить по ее груди, но она начала извиваться и сумела таки выскользнуть из-под него.

– Не надейся, я здесь больше и минуты не останусь!

– Катя, все, больше не буду! Прости! – крикнул он, испугавшись, что она сейчас выскочит из палатки.

Кошка остановилась и посмотрела на него:

– Обещаешь? Клянешься?

– Чем хочешь!

Ничего себе, – подумал он, – угораздило же меня так вляпаться. Правда, самоирония не помогала, да и сердце молотило в ускоренном режиме. Следовало успокоиться, с другими у него и не такое случалось. Между тем Катька укрылась спальником и, как ни в чем ни бывало, тут же задремала. Спит она, видите ли, а ты хоть волком вой, – ворочался Сёма и злился. Пришлось вылезать из палатки.

Тело его пронизала вечерняя прохлада, он поежился, запахнул посильнее ветровку и в молочных сумерках белой ночи побрел к реке. Сзади к нему подошел Тимоха.

– Сёма, ты чего это сегодня купался? – спросил он. Семен смутился, но постарался виду не подать:

– Да так, резвились мы.

– А я слышал, Котенок тебя оба раза перевернула. Неужели ты, слон такой, не смог на киле удержаться? Что же будет на ралли? А если норги начнут на трассе хамить и применять силовые приемы? Может, всем стоит отработать такие нападения? Давай-ка, завтра и опробуем устойчивость к опрокидыванию. А что – хорошая идея! Девок, конечно, купать не будем, вода слишком холодная, а парням следует потренироваться.

Ребятам в лагере тоже не спалось. Решили разжечь костерок на металлическом листе от мангала.

– Только угли потом присыпьте землей, чтобы эти гринписы ничего не разнюхали, не принято у них костры жечь, природу-мать они оберегают, не то что мы, – сказал Тим.

Семену было грустно, и сердце вроде бы перестало колотиться как сумасшедшее, зато так сдавило, что дыхание перехватывало. И чего это оно разболелось, как завтра буду тренироваться? – думал он.

Посидев немного у костра, Сёма решил вернуться в палатку, хотя перспектива увидеть равнодушно дрыхнущую Катьку совершенно его не грела. Однако стоило ему прикоснуться к ней спящей, как он тут же одним движением стянул с нее трико вместе с бельем. Она упиралась ему в грудь руками, брыкалась и мычала, но он своими поцелуями не давал ей пищать и кусаться. Семен слышал, как стучит ее сердце и прекрасно видел, что Кошка возбуждена не меньше его, но, главное, он ощущал, что сопротивление ее не такое уж и отчаянное, она словно растратила свои силы, или… может, сама решила их умерить?…

– Ну что, получил свое? – услышал Сёма, опомнившись после всего и отвалившись от нее на сторону.

– Имей в виду, ты применил ко мне силу. Ненавижу тебя и никогда не прощу, – заявила Кошка и накрылась спальником почти с головой. Он пытался ее обнять, но его утешения она не принимала и только больше заливалась слезами.

– Тебе ведь было хорошо, – говорил он, на что она отвечала:

– Не твое дело, как мне было – хорошо или нет, о себе лучше думай!

Вот и пойми их, – вроде бы злился Сёма, а на деле чувствовал, что ему нестерпимо жаль Кошку и так хочется вновь ее обнять.

Он забылся только под утро: все прислушивался – успокоилась ли она. Но, нет-нет, а из-под спальника да раздавался очередной всхлип. И как можно так долго плакать? – удивлялся Сёма, впрочем, после того, как Кошка пообещала расцарапать ему все лицо, больше не рисковал к ней приближаться.

Проснулся он с каким-то странным чувством и сразу понял, что Катерина пригрелась у него под мышкой. Сёма боялся шевельнуться, чтобы не разбудить ее, только косился изо всех сил в попытке разглядеть: спит она или притворяется. Если просто замерзла и во сне к нему притулилась – это одно, а если сама… С этой мыслью он и задремал.

Разбудил его голос Тима, который рявкнул ему под самое ухо:

– Ну, ты здоров хоря давить, детина, вставай, а то каши не получишь.

Семен вскочил как ужаленный, но Кати в палатке не было.

– Быстро поднимайся, – торопил его Тим, – все на утренней пробежке давно, один Сёма у нас дрыхнет. Не посмотрю, что ты мой друг, знаешь ведь меня.

Пробежка не задалась, да и что можно было выдать после бессонной ночи, однако Семён быстро нагнал команду и пристроился сзади.