Наталья Сажина - Сборник рассказов. В жанре имморт-фантастика

Сверху опять раздался громоподобный голос Отрезаева:

– Вы хотите сказать, что вызвали демона в студии?

– Мы специально не вызывали, – ответил Невезухин.

Подал свой слабый голос старик Химерин с первого ряда:

– Да вам и не надо специально стараться. Такое несете в своем телевизоре, что у меня в прозекторской мертвые шевелятся.

Отрезаев опять задал уточняющий вопрос:

– Что конкретно сказал демон?

Пациент развел руки из-под халата, обнажив живот, и сказал:

– Он сказал что-то вроде… Эй! Язык без костей! Эти крылья не отмирают. Найди им применение, тогда они исчезнут… Вот почти дословно.

– Эти слова были связаны с дискуссией?

– Да, мы обсуждали… я говорил, что если у человечества появятся крылья, то им всегда найдется применение.

– Он после этих слов выскочил?

– Нет. Я сказал, «Вы говорите – что не нужно, то отмирает. А мы говорим – что не отмирает, то нужно», а мой оппонент успел произнести, «Вы защищаете гомицид». Вот после этого и открылся портал.

По аудитории пробежал ропот. Врачи обменивались мнениями.

– Не удивительно, – сказал Химерин. – Я бы на месте демона тоже выскочил.

Отрезаев с верхних рядов уточнил:

– Демон предложил Вам доказать Ваши слова на практике? Снабдил Вас тем, что не отмирает, и заберет это, когда Вы найдете в этой штуке пользу?

– Да, видимо так, – согласился Невезухин.

– Так почему Вы обратились к врачам? – спросил Химерин.

– Да не могу я придумать, как их приспособить. Они только мешают, – ответил в сердцах Невезухин и дернул дрожащим горбом, будто хотел скинуть рюкзак. Халат зашевелился, горб отозвался судорогой.

Любимов спросил у Невезухина:

– Скажите, на какую тему вы дискутировали?

– Роботизация и технологическая безработица.

Аудитория зашелестела. Люди задвигались, закашляли.

– Неужели тут могут быть несколько мнений? – спросил удивленно Любимов. – Мне казалось, что если роботы заберут у людей работу, то люди умрут с голоду.

Отозвался старик Химерин:

– Есть мнение, что роботы освободят рабочую силу. Свободная рабочая сила улучшит возможности экономики. Но…

– Вот именно! – гаркнул сверху Отрезаев. – Но!

Их перебил Невезухин. Он с жаром начал:

– Никаких «но»! Роботизация полезна. Она высвободит рабочую силу. Это означает усиление экономики. Я уже говорил, что если вырастают крылья, то это благо. Крылья полезны. Им обязательно найдут применение.

– Вот по Вам видно, – ехидно заметил Химерин. – Что ж Вы с крыльями к нам пришли? Где применение?

– Это не крылья!

Отрезаев сверху ответил:

– Вы не правы, господин хороший. После некоторой массы крылья не могут поднять свой собственный вес. Они становятся бесполезны.

– Скажите еще, что самолеты не летают, – парировал Невезухин.

– Да при чем тут самолеты?! Мышцы! Мышцы не могут махать такими крыльями, которые нужны, чтобы поднять эти самые мышцы. Не понимаете? Даже ноги не любой вес выдерживают. Киты не могут выйти из воды.

– Какие еще киты! – крикнул Невезухин, презрительно кривя рот.

Аудитория вдруг погрузилась в гробовое молчание. Никто не отвечал Невезухину на его выпад. Он тоже замолчал. Потом сказал тихим голосом:

– Признаю, что пример неудачный. Но что мне теперь делать?! Я к вам за помощью пришел. За медицинской.

– Вы были в роботизированном медицинском центре? – спросил Химерин.

– Да, был. Там не могут поставить диагноз. Не знают, что это за болезнь у меня.

– Мы тоже затрудняемся с диагнозом.

Какая-то молодая девушка в белом халате вскочила и звонко сказала:

– Да никогда люди не могли найти работу. Всегда умирали. Индийские ткачи погибали от голода целыми кварталами. А луддиты в Англии крушили станки! Их детям нечего было есть! Только если всем раздавать даром то, что сделали роботы, только тогда роботизация полезна для людей. Только при социализме возможна роботизация. При капитализме роботизация приведет к очередной волне безработицы и голодной смерти. А Вам зачем? Зачем Вы говорите, что роботизация полезна? Вы цинично обманываете людей, рассказываете им сказки, чтоб они не волновались!

– Я верю, что люди найдут выход, – ответил Невезухин и снова развел руками, открывая голый живот. – Нельзя тормозить прогресс.

Химерин повернулся в аудиторию и высказался:

– Коллеги, а может быть такое, что рынок сам отрегулирует цены? Ведь он вроде бы подстраивается. Цена рабочей силы роботов нулевая. У людей покупательская способность снизится. Значит снизится цена на продукты. Как думаете?!

– Нет, – ответил Отрезаев сверху.

Невезухин подал неуверенный голос:

– У нас есть ряд удачных примеров. Есть прогнозы будущих профессий…

– На каждый Ваш удачный пример найдется сотня примеров неудачных, – сказал кто-то веско.

Невезухин замолчал.

Какой-то белый халат встал из верхних рядов и начал спускаться к выходу. За ним потянулись остальные.

Врачи покидали аудиторию. Слышались тихие разговоры.

– Дожили! Роботы диагнозы ставят точнее врачей.

– Операции делают сами.

– Уволили помощницу! Не нужна.

– Бухгалтеров всех тоже поувольняли…

– Поломойка наша последний месяц дорабатывает… Робот-пылесос вместо нее…

– Зять таксистом работал…

– У меня – дальнобойщиком…

– На заправках везде роботы, в магазинах кассы… а люди где?!

Все вышли. В светлом гулком зале остался только кардиохирург Любимов и пациент Невезухин.

– А мне что делать? – спросил Невезухин. Крылья его задрожали под халатом крупной дрожью.

Кардиохирург посмотрел Невезухину прямо в глаза.

– Может, правда, попробуете? Может найдете применение этим крыльям? Обратитесь к изобретателям. Они изобретут что-нибудь для Вас. Хотя… Странное условие поставил демон. В самом деле – зачем избавлять от полезной вещи? Кажется, он просто злобно посмеялся над Вами…

– Я буду жаловаться… – плаксиво сказал Невезухин.

Кардиохирург Любимов с облегчением вздохнул и повернулся к выходу.

– Правильно. Идите в полицию, – сказал он через плечо и пошел прочь.

===

Юрий Евгеньевич Бессмертный, молодой человек сорока лет, сидел за компом в темной и грязной своей комнате в общежитии. Он сидел в интернете без перерыва уже целую неделю. После недельного бдения стал он похож на избитого старославянского инока. Светлые волосы, длинные и прямые, перехваченные на лбу засаленной ленточкой, свисали липкими жирными сосульками. На лице бугрились красные шишки воспаленных прыщей. Правый глаз навыкате и красный, а левый ввалился. Пегая потрепанная бороденка торчала во все стороны. Густого амбре своего грязного тела Юрий сейчас не чувствовал.