Виктор Улин - Исцеление

– Можно все, – ответил я. – Чувствуйте себя, как дома.

Кивнув, женщина расщелкнула маленькую черную сумочку и принялась рыться в содержимом.

Чтобы ее не смущать, я отступил в гостиную.

Но все-таки смотрел на нее, отвернувшуюся к зеркалу – довольно узкому, но пригодному для минимального приведения в порядок.

Эшлины икры радовали формой. Такие встречались у одной женщины из ста.

Ровные, они были наполненными, соответствовали и длине ног и толщине щиколоток.

Да и вообще, фигура женщины в таком ракурсе радовала соразмерностью частей: и шириной бедер и местоположением талии и формой неузких плеч.

Картинка в домофоне обманула: камера смотрела сверху и искажала обводы.

Женщина была совершенной и наверняка столь легкой, что соединиться с нею я мог на весу.

Возможно, с этого варианта стоило начать.

Но прежде следовало определить ее тип.

Ведь, несмотря на совершенства фигуры, Эшли казалась странноватой.

По части женщин я был знатоком, знал себе цену и знал отношение к себе.

Мужчины и женщины существовали лишь для того, чтобы со всей глубиной наслаждаться друг другом.

Я полностью вписывался в современный мир, вырвавшийся из черных веков ханжества.

Я находился в поре наилучшей зрелости, еще не увидевшей дальнего предела.

Неудачный брак показал, что семья мне не нужна.

Впрочем, полностью неудачным он называться не мог: несмотря на давление жены, мне удалось уклониться от детей.

По существу, из-за моего нежелания стать отцом мы и разошлись.

Детей я не любил и в них не нуждался; хрестоматийные доводы про стакан воды в старости вызывали у меня смех.

При моем темпе жизни, обусловленном недобрыми реалиями двадцать первого века, я не был уверен, что доживу до старости. Борьба за существование отнимала слишком много сил.

Я думал, что, скорее всего, рухну где-то на бегу и даже того не замечу.

Но если мне все-таки было суждено дожить, я не сомневался в своей грядущей обеспеченности.

То есть в случае жизненной удачи – ради которой я работал, как вол на руднике – я не сомневался, что в старости смогу нанять прислугу. Такую, которая не только подаст пресловутый стакан, но покажет упругую попку и даже позволит ее ущипнуть.

Только ущипнуть; насчет дальнейшего я иллюзий не строил.

Ведь даже сейчас, здоровый и нестарый, я ограничил контакты с женщинами до одного раза в неделю, и то не каждую.

На большее меня не хватало.

« Женским днем » у меня стала суббота, стоящая в центре выходных.

То есть позволяющая слегка аккумулироваться до и отдохнуть после.

Вероятно, такой график многим показался бы недостаточно интенсивным, но мне было не восемнадцать лет и даже не двадцать восемь.

В молодости, конечно, я предавался излишествам, да и после расставания с женой пустился во все тяжкие.

Но в последние годы все изменилось.

Я незаметно для себя устал от жизни.

Мне приходилось слишком интенсивно работать, чтобы конкурировать с молодыми, которые делали походя то, на что мне требовалось время. Меня поджимали снизу и давили сверху: директор фирмы был на десять лет моложе меня.

Разумеется, я был на порядок умнее недоучек с дипломами ВЭГУ, но борьба за себя – одного против всех – отжирала слишком много ресурсов.

На моем месте кто-то мог устроиться проще и спокойнее.

Но я не хотел жить « как-нибудь », я не видел причин, по которым не имею права жить лучше остального большинства.

Я знал, что по личным качествам превосхожу многих и не собирался этого скрывать.

Я любил хорошо поесть и недешево выпить, прилично одевался и даже в пекарню за горячим хлебом ездил на машине.

Кроме того, я до сих пор не оставил надежду вырваться из района, где во дворах гугочут немытые азиатские жены, и оказаться среди относительно приличных людей. Переезд в нормальное место с сохранением площади, к которой я привык, требовал существенной доплаты, поэтому я работал гораздо больше, чем было нужно для просто хорошей жизни.

В итоге одна женщина один раз через неделю оказалась оптимальным вариантом, выполняющим гигиеническую функцию, но не высасывающим лишнего.

И, кроме того, не слишком накладным в материальном аспекте.

Решение этой задачи при современном уровне информационно-коммуникативного пространства не составляло проблем, допускало разные варианты.

Я мог найти постоянную партнершу, причем какую угодно, на свой вкус.

От семейной, которой осточертели и муж и дети, до чистой « чайлдфри », которые стали появляться даже у нас.

Но после некоторых опытов я стал приверженцем секса на один раз.

Причем не из-за стремления к новизне; хотя новизна тоже когда-то входила в число приоритетов.

Корнем зла являлся общий быт, который убивает все, что дарит постель.

Идеальным был вариант, при котором с партнершей можно соединиться без воспоминаний о прошлом и дум о будущем, получить все возможное и дать в ответ еще больше – а потом отправить ее домой на такси, не заботясь о продуктах для ужина и выносе вечернего мусора, себе заказать пиццу по телефону.

Я очень любил женщин, по отношению к ним имел целый комплекс чувств.

Прежде всего, конечно, меня томило вожделение, рожденное потребностью тела.

Я никому этого не говорил – да и откровенничать было не с кем – но я вожделел почти всех женщин, попадающих в поле зрения.

Если желания не возникало, это означало лишь то, что в данный момент я болен или сверх меры удручен.

Не желал я только свою непосредственную начальницу, руководителя отдела продаж компании « СТС Урала » – лилейно тонкую тридцатитрехлетнюю, одинокую и бездетную, женщину по имени Ралина.

В школе со мной училась девчонка, которую звали так же, но она была башкиркой. Свое имя она ударяла на последнее « А » и страшно злилась, когда произношение перевирали.

У той РалинЫ были слишком широкие плечи и слишком маленькая грудь, но губы выглядели обещающе.

Однажды во время новогодней дискотеки, которая – за неимением иного места – проходила в спортзале, я ее поцеловал. Но идти со мной в физкультурную раздевалку РалинА отказалась, мы остались добрыми друзьями.

Начальницу называли с нажимом на « И », на башкирку она не походила, вообще казалась непонятно кем.

Как женщина она не могла не нравиться, но с ней обстояло проще: Ралина была лесбиянкой и в отношениях мы напоминали двух мужчин или двух женщин, а не потенциальных партнеров по сексу.

В мои юношеские времена еще звучали отголоски споров о дружбе между полами, в нынешнем возрасте я пришел к выводу, что таковая возможна, только если женщина – лесбиянка. Или если мужчина гей, чего я проверить не мог.