Бадри Шарвадзе - Дочери Лота и бездарный подмастерье. Часть 2

Еще не дойдя до дома, Лот понял, что за какие-нибудь полчаса весь город будет знать о появлении в городе двух путников и о том, где они нашли приют. Поэтому, имея возможность вести их по малолюдным улочкам, Лот не долго думая отказался от нее и, ухватившись за более чем призрачную надежду насытить любопытство горожан, неторопливым шествием повел своих гостей по главным улицам.

Осознанию того, что его решение может повлечь за собой прямо противоположный желаемому результат, ему нечего было противопоставить, но тем решительнее вел он своих гостей к себе домой, воодушевляясь неведомо откуда взявшимся мужеством. Слишком долго он сторонился своих сограждан, слишком во многом уступал, слишком мучительно терпел, чтобы не позволить себе чуть ли не единственный раз в жизни поступить так, как велела ему совесть, так, чтобы ни один из них не по терпел ни малейшего лишения или стеснения.

Но среди мыслей, занимающих Лота по до роге, были не только тревожные и горестные, но и беспримесно радостные, и эти радостные и услаждающие душу мысли связаны были опять – таки с его спутниками. Правда, на протяжении всей дороги они не обмолвились ни словом, но Лот постоянно чувствовал их благодарность и доверие, и чувство это перерастало в убеждение, что пока он оправдывает их надежды, Бог не оставит его ни в каком испытании, а он не даст им повода изменить свое мнение о нем и пожалеть о своей первоначальной близо – рукости.

II

Дом Лота с виду не очень отличался от соседних домов, и можно было ожидать, что и внутреннее убранство покоев будет примерно таким же. Лот первым зашел в прихожую и, широко раскрыв дверь, пригласил путников следовать за собой:

– Пожалуйте, милостивые государи!"

Оба Ангела поклонились хозяину, и один их них торжественно произнес:

– Анубис и Корбан желают дому сему мира и благополучия! Да облегчит нога наша приход в этот дом всякому доброму и приносящему дары человеку и отвлечет от него всякого злого и норовящего что-либо унести!"

После пожелания и благословения путники вошли в дом. Лот шел на полшага позади них и указывал путь к самой просторной и светлой комнате, где им никто из домо чадцев не смог бы помешать.

Жена Лота, Орнатрина, давно уже перестала встречать мужа по его возвращении в дом, так же как и провожать его при выходе из него. Она пересматривала и перекладывала приданое старшей дочери, Зелфы, свадьба которой была уже не за горами. Появление посторонних людей в доме не могло не удивить ее хотя бы потому, что за все время их жизни в Содоме Лот ни разу не приводил домой кого -нибудь из содомлян, а изредка забегавших посудачить соседок встречал и провожал недовольным бурчанием. Но, может, гости не были жителями Содома?

Выглянув из спальни, она увидела их лишь со спины, входящими в гостиную. Полной уверенности у нее не было, но это не были Кавилл и Ультор, женихи Зелфы и Махлы, которых Лот всегда принимал во внутреннем дворике, а в дом к будущему тестю они могли попасть лишь в качестве полноправных зятьев.

В первую минуту Орнатрину охватил благоговейный страх, и она отступила в свою комнату, но услышав шаги мужа, которые никогда не спутала бы ни с какими другими, она быстро справилась со смятением и, вновь выглянув из комнаты, спросила мужа, который шел с поникшей головой и не смотрел на жену:

– Ты пришел не один?

– Нет. Со мной два странника. Я встретил их у городских ворот. Они не из здешних мест. Им надо приготовить поесть. Где дочери?

– Зелфа во дворе, Махла развлекается с Кидиппой по соседству."

Когда Лот сам принимался за приготовление пищи, а в последнее время это происходило довольно часто, Орнатрина не вмешивалась в его хлопоты, но на сей раз она не выдержала и попыталась изменить установившийся порядок.

– Может, мне помочь тебе?

– Нет. Не надо. Позови Махлу. Зелфу я сам позову. Пусть не выходят сегодня из дома. Им и здесь хватит работы и развле чений.

– Кто они? – как бы невзначай спросила Орнатрина.

– Добрые люди.

– Ты их знал раньше ?"

Лот задумался. Он всегда имел свое представление о добрых людях, сам старался быть таким, но попадающиеся ему в жизни люди, как и он сам, что не вызывало никаких сомнений, не дотягивали до его представления, которое он поддерживал с редким постоянством и которым ни за что на свете не поступился бы ради приближения к реальным характерам. Он считал, что и так делает большую уступку жизни, не теряя надежды встретить таких людей хоть раз, и искал повода сблизиться и услужить каждому, кто, несмотря на жизнь, ко торая была такой, какой и должна была быть, выказывал доброту и благородство, особенно редкие среди жителей того города, где он проживал.

Если бы Орнатрина имела в виду, что он мог знать и узнавать добрых людей по степени их близости к его представлению, то, конечно, он должен был бы ответить, что знал их до сегодняшней встречи, знал всегда в некотором важном смысле. Но она имела в виду другое. Ее интересовало то, встречался ли или общался ли он именно с этими людьми прежде, а этого-то и не было. Поэтому он сперва хотел промолчать, но потом передумал.

Итак, время, которое, казалось, ушло на воспоминание, принесло отрицательный ответ, и Лот сказал:

– Нет. Не знал, – и не теряя времени, он вошел во двор, втайне надеясь, что Зелфа поможет ему приготовить еду."

III

Зелфу он застал в огороде, расположенном позади дома, она собирала поспевшие овощи и зелень. Он окликнул ее. Зелфа увидела отца и подошла к нему.

– Отец, где ты пропадал полдня?

– Так ты сожалела о моем отсутствии! А я-то думал, что ни разу и не вспомнила обо мне.

– Ты знаешь, что говоришь то, во что сам не веришь.

– Ладно. Поймала старика на слове. Полдня еще можно потерпеть. Но что будем делать, если Кавилл, став твоим мужем, месяцами не будет отпускать тебя от себя?

– Я согласилась выйти за него лишь с одним условием.

– С каким, если не секрет?

– Я должна иметь право видеться с родителями, когда захочу, и столько, сколько захочу.

– Хотелось бы в это верить. А что сказал Кавилл?

– Он согласился, потому что у него не было выбора.

– Хитер, хитер же Кавилл. Зелфа, мне нужна твоя помощь.

– В чем дело, отец?

– У нас гости.

– Не от Кавилла ли?

– И даже не от Ультора. Пока светло, я хочу приготовить ужин. Поможешь?

– Зачем ты спрашиваешь? Что им приготовить?

– Замеси тесто и приготовь молоко. Я хочу подать им отваренного в молоке ягненка. Со всем остальным управимся вместе."

Зелфа пошла в дом.

– Не входи в умывальню без стука, – сказал напоследок Лот, выдав свое волнение, и направился в овчарню.

Надо было торопиться. Лот выглянул на улочку, тянущуюся за оградой. Там промелькнули фигуры нескольких сограждан. В такое время улочка обычно была пустынной, но мало ли что могло привести в эти места непоседливых людей. Лот не хотел думать о них. Но, решив запереть входные двери, вспомнил о Махле. Если Орнатрина не откладывая исполнила его просьбу, то она должна была уже быть дома.