Бадри Шарвадзе - Дочери Лота и бездарный подмастерье. Часть 2

У Мохтериона не было желания вступать в дебаты, тем более что “ряд” был только что открыт, и надо было еще благополучно довести его до конца.

– Вы правы, но на большее мы не претендуем. Я исповедую правило, согласно которому потребитель всегда прав, как бы он ни ошибался, – виновато оправдывался Подмастерье.

– Хорошее правило, – подтвердил Молест, – но все же лучше заниматься делом по- настоящему, если уж заниматься вообще.

– Золотые слова!"

Молест заглянул в галерею и окинул взглядом победителя собрание.

– Ребята, увидимся на объекте, – видимо попрощался он.

– Молест, куда ты спешишь. Пойдем вместе, – не глядя на Молеста, сказал один из них.

– Нет, ребята. Сегодня у меня свидание. Я еще не так захирел, чтобы довольствоваться этой рыбешкой.

– Знаю я твоих рыб! С ними лучше в воду, чем в постель, – иронически заметил Менестор, и, как стало ясно, протест назревал не только в душе хозяина дома.

– Не тебе подавать голос. Я подкидывал таких русалочек, что тебе и не снилось.

– Это ты лучше своим чернорабочим расскажи, – не собирался отступать Менестор.

– Может, ты еще скажешь, что у тебя в жизни было больше женщин, чем у меня? – взъелся Молест.

– Послушай, Молест, – не отрывая глаз от карт, спокойно сказал Менестор. – Что ты зря горячишься? Ты хоть раз устраивал нам выезд к твоим счастливицам? А сам, небось, ни разу не отказался от предложенных вылазок. Что тебя, в лоб поцеловать перед уходом? Если идешь – иди, нам еще тут надо надергаться.

– Нашел чем попрекать. Ты кроме таких дешевок ничего и не достоин.

– Молест, ты неисправим, – рассмеялся Вакк.

– Да провалиться вам всем в ее яму! – так и не приняв шутливого тона, сказал разгневанный Молест и захлопнул за собой дверь.

– Головокружение от успеха! – спокойно заключил Вакк.

– Тошнота от поражения, – уточнил Менестор.

X

Фрин обошелся четвертью часа. Быть может, на него благотворно подействовало “правило” Венефика “выстукивать” задержи вающихся.

– Следующий – минут через пять. Просьба нашей красотки.

– Вакк, уступи, пожалуйста, мне очередь, – попросил Венефик.

– С удовольствием. За мешок цемента с доставкой на дом, – мгновенно отреагировал Вакк.

– Ты, что, сам не можешь сбросить с объекта? – удивился Венефик.

– Ты не дослушал, Венефик. У тебя тачка, а у меня ее нет.

– Вот времена наступили! Ладно, погрузишь в багажник цемент с твоего объекта.

– Как ты любишь торговаться, Венефик! Проще ведь поберечь покрышки и не ездить на мой объект.

– Проще, ты прав. Приходи и бери цемент сам. Вместе с доставкой очень уж жирно будет.

– Что я, полцентнера в сеточку закину?

– Как! Разве у твоей тещи нет базарной сумки-каталки?

– Ладно! Помоги подбросить до дома. Пусть будет с моего объекта.

– Ты еще и дуешься! Какой же ты инженер, если до сих пор на один гробик на колесах не наскреб?

– Наскребу, наскребу с Божьей помощью, – смягчился Вакк.

– Слава Богу, разобрались, – сказал Венефик и вышел из комнаты.

– Фрин, ну, какова наша Эсмеральда? – пристал Вакк.

– Пальчики оближешь, если слюнки потекут, – ответил Фрин."

Мохтерион почувствовал желание по-своему продолжить разговор между ними и, хотя предчувствовал, что ничего путного из этого не получится, смотрел на них невидящими глазами и слушал неслышащими ушами.

– “Как это понимать? – поинтересовался Вакк.

– Вакк, милый, запомни: если тебе чего-то хочется, то этого должно хватить на то, чтобы ты получил именно то, что хо чешь.

– Так в жизни не бывает, – отмахнулся Вакк.

– Именно так оно и бывает, – возразил Фрин. – Меньше смотри на других и еще меньше прислушивайся к ним. Человек не может захотеть чего-то такого, что он не может сполна получить, даже если он на деле ничего не получает.

– Фрин! Что ты несешь? В жизни бывает прямо наоборот – хочешь потому, что не имеешь, и часто получаешь меньше, чем хочешь, или вовсе не то, на что рассчитывал.

– Заладил одно и то же! В жизни не бывает, в жизни все наоборот! А голова у тебя для чего? А то, что ты вообще можешь хотеть, а значит, кое-что и различать, не достаточно само

по себе?

– Ничего не понимаю !

– Конечно! Куда тебе! Слишком большая честь – иметь способность хотеть. Человеку этого должно хватать.

– Это ты заладил, а не я. Ведь человек хочет лишь тогда, когда ему чего-то не хватает.

– Правильно, Вакк! Как ты думаешь, может ли человеку хватать чего-либо вообще, сколько бы он ни имел?

– Наверно, нет.

– Значит, если или когда ему чего-то недостает, это естественно, и по-другому и быть не должно. Весь фокус в том, что когда человеку чего-то недостает, это не его недостаток, или по меньшей мере, не только недостаток. Это признак его жизнеспособности. Понятно?

– Да, вроде.

– Хотение – реакция на недостаточность и в некоторой мере ее определение.

– Как это ?

– Очень просто. По тому, что ты хочешь, можно определить то, чего тебе недостает.

– Ну и что же?

– Хотение как нечто положительное в себе также является признаком жизни.

– Но чего оно стоит без удовлетворения?

– Во всяком случае, оно одно стоит больше, чем вместе с удовлетворением.

– Но тогда зачем же вообще хотеть ?

– Браво, Вакк! Не хотеть – выше наших сил, но хотеть и довольствоваться лишь хотением, как это ни трудно, возможно. И тогда ты ближе подойдешь к пониманию того, что ты не можешь хотеть чего-либо такого, достижение чего выше твоих сил”.

– Ну, брат, ты меня обнадежил, а то после Молеста, думаю, не только у меня, желания поразмяться с красоткой поубавилось, – поблагодарил Вакк Фрина, пытающегося вникнуть, как складывается игра, и быть может, услышавшего слова, обращенные к нему.

XI

По прошествии нескольких минут оказалось, что Венефик имел полное право быть строгим к другим; он уместился в рекордно короткое время.

Вакк был наготове.

– Ребята, до завтра! – сказал Венефик и собрался выходить. Вместе с ним из комнаты вышел Вакк.

– Смотри, не тяни с услугой, – предупредил он Венефика.

– Не напоминай, а то я останусь и вытрясу тебя вовремя от Аколазии, так кажется зовут девочку, – рассмеялся Венефик.

– Иди, иди своей дорогой! – выпроводил его Вакк и, захлопнув за ним дверь, вернулся в комнату.

– Ребята, смотрите, чтобы никто не стучал! – пригрозил он.

– Вакк, не теряй времени и не засни там, – ответил, видимо, за всех Менестор.

Вакк удовлетворился сказанным и исчез. Мохтериона не было пока повода быть недовольным. Строители, по его представлениям, не должны были быть медлительными в любви, ибо всеми гранями медлительности они могли наслаждаться у себя на работе. И Молест, и Венефик, и Менестор по его воспоминаниям подтверждали это наблюдение. А вот с Вакком дело шло к тому, чтобы как-то причислить его к исключениям, подтверждающим правило.