Сергей Лемехов - Три истории из реальной жизни. Любовь и музыка. Трудная работа. Дорога к дому

– Смысла нет – без потерь не перельём, – помрачнел Вовка, понимая, что придётся покупать ещё и средство для мытья посуды из-за этих японцев.

– Оставьте ваши глупые мучения. Будем пить из одного стакана. Это символично и романтично!

– Майка молодец. Правильно предложила. Умница, хоть и красавица. Кто начнёт? Может быть, даму вперёд пропустим «пропустить»?

– Что ж, если это случится, то будет в первый раз за все десять лет знакомства.

– Уважаемые господа, позвольте высказаться и предупредить спор. Дилеммы нет, и даму вперед к стакану не пропускают: первый тост всегда за них. Значит, нам и пить, а дама тогда уж потом, но это никак не может её обидеть.

– Спасибо, Володя. Вы опять всё красиво и со смыслом разрешили.

– Подожди, Майя, ты после нас, а кто первым из нас?

– А из нас тебе и начинать. Я как хозяин гостям рад, но моё слово второе, а ты выразишь даме, что она для тебя значит. Тем более случается это нечасто, как можно заметить. Начинай!

– Майя, be sexy, everywhere and forever! (будь всегда и везде секси-привлекательной)

– Спасибо, Витя, обязательно буду, – пообещала мужу Майя и взглянула из-под опущенных век на Вовку. Витька отпил и потянулся к салу и хлебу. Собрал всё в кулак, кусал и жевал, охая от удовольствия. Майя продолжила банкет:

– Теперь, вы, Володя.

«Ну, вот, опять приходится напрягаться и выдумывать изящества словесной глупости. Выпить по-людски не умеют: всё им со смыслом надо», – думал Вовка, но вслух сказал другое:

– За милых дам; за то, чтобы наши смелые надежды всегда находили в их душах бухту спасения!

После слов Владимир Иванович взял эстафетный стакан, поставил его на ладонь левой руки, отвёл в сторону локоть, поднося стакан к губам и придерживая правой ладонью ближе к низу. Сделал умеренный глоток, и, сдерживая напряжёнными бровями реакцию на горечь спиртного, потянулся к пайке чёрного хлеба, отщипнул кусочек, положил сверху полоску сала и элегантно отправил всё по назначению.

– Офранцузился вконец. И пить, и есть разучился. Дамский угодник.

Вовка отвлекаться на замечание не стал: молчание возвышает, когда хула у всех на слуху. Он стоял напротив молодой, красивой, счастливой семейной пары, и в первый раз своего холостяцкого бытия позавидовал им. Не конкретно, а всем кряду: женатым и счастливым.

«Сколько бы я перед ней кораллы не развешивал, а спать пойдёт в другой дом. Свой дом. С шеи не спрыгнет… А с ума? С ума её, пожалуй, спрыгнуть можно. Она умна, романтична и доверчива. Клюёт на уважение в ней красивой личности. А с женщинами совсем не как в музее: если женщина одета как экспонат, то руками трогать можно и нужно. Строго рекомендуется. Важно суметь тонко внушить ей, что именно для тебя она в этот день не зря вот так оделась. Убеждение должно прорасти в ней самой, с мелкими глотками красивой лжи до полного опьянения. Когда комплексы проснутся, пора уже будет домой идти, в семью и к детям. Даже провожать не потребуется. Вот с Витькой что делать? Всё-таки он мне приятель… Ну и чёрт с ним. После меня, подлеца, она его ещё крепче любить будет за простоту и глупость. Принято: начинаем атаку до проникновения в сердце… и под него».

– Теперь и Вы, Майечка, не забудьте про бочонок с ромом, что стоит рядом с Вами.

– Умеренность – это моё кредо, тем более, когда есть с кем поупражнять свою голову.

«Вот тебе и на. Во-первых, умеренность. Первое входное значение. Во-вторых, она тоже считает себя на охоте. Что такое женская охота на охотника? Это испанское танго: буйство страсти на грани закипания внутри и спокойствие тореадора снаружи. Вот тебе и второе входное значение. Так, теперь обратимся к следствию. Умеренность ограничивает меня снизу. Причём буквально. Сверху путь открыт: через голову к сердцу и далее везде. Умеренность женщины – это метание между Лаэртом и Гамлетом. Если Лаэрт упорствует, а Гамлет молчит, то быть ей Офелией, сходящей с ума по запретной любви. Если Лаэрт сам кутит, а Гамлет ищет и находит путь к сердцу, она – Лаура. Смотрим на Лаэрта: пьёт большими глотками, с Майей он как Фальстаф и желает, чтобы она как можно лучше смотрелась, была соблазнительной и оттеняла для него ценность обладания ею. Такой Лаэрт и сам к другому за руку отведёт. Было бы кому подсказать. С умеренностью все ясно – будем опускать до уровня „Винзорских насмешниц“ вместе с трусишками, если она их вообще одела. Что следует из факта танго: нельзя терять ритм, единство жестов и звучания. Обладание – это последний логический аккорд, и его играют только вдвоём».

– Скажите для нас что-нибудь приятное или лучше откройте глаза на непонимание вас, женщин, – предложил Владимир с тайным корыстным умыслом.

– Все знают, что в женщинах мужчины ценят загадку. Тонкий кавалер обязательно подчеркнёт, что она у его дамы есть, но никогда не назовёт ответ вслух. Если его догадка правильная, то дама даст ему о том знать, наградив свыше щедрости тем, чем богата. За мужчин, которые, постигнув загадку женского сердца, не раскрывают вслух секретов и оставляют его с благодарностью.

– Так, ладно, я ничего не понял, но вижу, что остаётся на один мой большой глоток.

– Ну, так и выпей его. Последний всегда за хозяев, а я тебе подарочек пока соберу, – бросил небрежно Владимир Иванович и поспешил к холодильнику.

– Как скажете. За гостеприимную Японию! – и допил стакан. Майя и Володька растерялись: ожидалось, что пить будут за обладателя жилого фонда, где проходило веселье.

– Ты за кого выпил?! За Владимира надо было пить, а ты и капельки на него не оставил! – упрекнула мужа Майя. Виктор стоял и растерянно, но с удовольствием жевал хлеб и сало.

– А я сразу и не понял. Что ж теперь делать?

– Исправлять ошибку, – с намёком на продолжение приятного вечера подсказала мужу жена. – Пойти в русский ресторан и отметить приезд как полагается. Тем более, ты на достигнутом не остановишься, а в данном случае и не надо.

– Ах, ты моя секс-тёлка. Всегда знаешь, как в омут войти и выйти, – расцвёл Витька. В этот момент вернулся с кухни Вовка, неся запакованный в целлофан ещё один, целый кирпич ржаного «Бородинского» хлеба.

– Вот: неси домой, пока не передумал. В семью и детям.

– А сало? Сало тоже давай.

– Сало бери всё, что на столе. Шматок большой, а больше нет. В другой раз к тебе приду есть.

– Нет, лучше мы к тебе опять нагрянем. Ну, я побежал относить, а ты переоденься к ресторану. Туда без галстука не пускают. Любой, хоть шнурок завяжи, – сказал и исчез в коридоре, уходящем к общему балкону с обоймой входных дверей.

Они остались вдвоём: он спиной к татами, а она в проходе на кухню и в женскую спальню. Любая пауза могла породить неловкость и отбросить игру к началу тайма. Необходимо продолжать танго, а это всегда вдвоём: «сплетенье рук, сплетенье ног…» и что у кого к этому есть ещё добавить. Опытный Владимир поспешил продолжить игру до полного проникновения.