Серж Готье - Сборник новелл

– Откуда? – фрау Хильда ни разу в жизни не слышала о существовании подобного города.

– Из Сибири, – улыбнулась Анжела, – из глухой таёжной Сибири.

Она повернулась и направилась к выходу.

– Одну минуту, Анжела, – фрау Хильда невольно последовала за русской студенткой, – последний вопрос: – как часто вы бываете в Германии?

Анжела взялась за ручку входной двери и, открыв дверь, остановилась на пороге.

– Я нахожусь в Германии впервые в своей жизни, – Анжела вышла из аудитории и, прикрыв за собой дверь, отправилась на поиски аудитории номер семь.

– 2

Едва закончилась лекция по философии, как фрау Хильда пулей вылетела из аудитории и почти бегом отправилась в кабинет ректора Берлинского университета. Уже находясь в приемной, она, не обращая внимания на секретаршу, возопила, летя стрелой в кабинет ректора.

– Хельмут! Хе-е-ельму-ут! Это невозможно!

Она влетела в кабинет и, закрыв за собой дверь, возбужденно заговорила:

– Хельмут, мне нужно срочно с тобой поговорить. Она особенная. Это шедевр. Её нужно обязательно познакомить с нашей Луизой. Она приехала из богом забытого Иркутска в Германию впервые в жизни и…

– Хильда! – ректор Берлинского университета, высокий худощавый мужчина, впервые в жизни видел свою жену в таком возбужденном состоянии.

– Он поднялся и вышел из-за письменного стола.

– Хильда, остановись на минуту. Сядь и успокойся.

Преподавательница философии плюхнулась в кресло, пытаясь привести в порядок свои разбушевавшиеся мысли. Хельмут подошел к жене и стал поглаживать её волосы:

– Всё? Успокоилась? – мягко спросил он, – так что там у тебя?

Хильда немного помолчала, не зная, с чего начать и, в конце концов, заговорила:

– Хельмут, к нам на три недели приехала группа русских студентов. Одна из них, девушка по имени Ушакова Анжела, приехавшая впервые в жизни в Германию, говорит по-немецки лучше, чем наша дочь Луиза. Но дело даже не в этом, – Хильда поднялась и, прильнув к мужу, заглянула ему в глаза, – Хельмут, ты прекрасно знаешь в каком ужасном депрессионном состоянии находится наша дочь. Куда мы только не обращались за последние два года, но всё тщетно. Пока что её спасает только музыка. Так вот, Хельмут, я убеждена на все сто процентов, что эта Ушакова, девушка чрезвычайно умная и уверенная в себе, это наше спасение. Только она вытащит нашу Луизу из того болота, в котором та находится. Их нужно обязательно познакомить. Нашу дочь и эту Анжелу.

Хельмут снова вернулся за письменный стол и сел. Он прекрасно понимал, что Хильда скорее всего преувеличивает и просто, как и любая мать, уцепилась за эту мысль как утопающий за соломинку, однако, с другой стороны, альтернативы никакой не было. Луиза училась в консерватории по классу фортепиано и музыка, которой она отдавалась с всей страстью, была единственным, что привязывало молодую девушку к жизни, а если говорить точнее – удерживало её от самоубийства. Луиза увядала, полностью замкнувшись в себе, и ни доктора, ни педагоги, ни родители, не могли понять причину её внезапной депрессии, которая началась около двух лет назад.

– Хорошо, Хильда, – заговорил, наконец, Хельмут, после продолжительного раздумья, – мы обязательно поговорим с этой русской студенткой и, возможно, пригласим её к себе домой на выходные дни.

В этот раз Хильда подошла к мужу и, прижав его голову к себе, тихо сказала:

– Я только прошу тебя не разговаривать с этой девушкой без меня. Я мать, я тоже хочу участвовать в разговоре.

Хельмут согласно кивнул головой и преподавательница философии направилась к выходу из кабинета, поскольку первая перемена была очень короткой, а фрау Хильда не любила опаздывать. Однако, едва она взялась за ручку входной двери, как муж остановил её.

– Хильда, – окликнул он её и, снова выйдя из -за стола подошел к женщине, – дорогая, я понимаю твое состояние, я понимаю вспыхнувшую в твоем сердце надежду, но всё-таки я считаю, что в данной ситуации я благоразумнее, чем ты. Поэтому, послушай меня.

Хильда, стоя у двери кабинета, с интересом взглянула на мужа.

– Продолжай, продолжай, я слушаю.

– Хильда, – заговорил ректор, – я глубоко убежден, что нам ни в коем случае не нужно говорить этой русской девушке о том, что у нашей дочери какие-то проблемы. Если мы ей об этом скажем да еще попросим её помочь или посодействовать, то только всё испортим.

– Мне подобная мысль тоже приходила в голову, – согласилась Хильда, – и мне бы тоже хотелось, чтобы их встреча произошла естественным образом, а не по нашей инструкции, но проблема в том, под каким предлогом её к нам пригласить, – женщина задумчиво посмотрела на мужа и спросила, – ректор столичного университета и его жена-преподаватель просто так с бухты-барахты приглашают к себе домой незнакомую студентку? Так не бывает, Хельмут.

– Ты сказала, что эта Анжела превосходно говорит по-немецки, хотя немкой не является и приехала в Германию впервые?

– Да. А что?

– Это означает, Хильда, – ректор приобнял жену за плечи и с видом заговорщика произнес, – что эта девушка с такой же страстью учит немецкий, с какой наша дочь посвящает себя музыке.

Хильда внимательно посмотрела на мужа и широко улыбнулась.

– Хельмут, я тебя обожаю, – она чмокнула мужа в щёку, открыла дверь и, выйдя из кабинета, заторопилась на лекцию.

3

В пятницу в три часа пополудни, когда насыщенная учебная неделя, наконец, подошла к концу, Анжела, перекинув через плечо свою неизменную сумочку, спустилась по лестнице и, пройдя вестибюль, вышла из учебного корпуса на свежий воздух. Возвращаться в общежитие ей пока не хотелось и она остановилась, раздумывая над тем, чем занять себя в предстоящий вечер. Внезапно к ней подошла миловидная женщина, в которой Анжела без труда узнала преподавательницу философии.

– Добрый день, Анжела! – фрау Хильда широко улыбнулась и протянула девушке руку, – как проходит учеба?

– Замечательно, – Анжела тоже улыбнулась и пожала протянутую руку.

– Знаешь, – снова заговорила фрау Хильда, – поначалу я была убеждена, что меня просто разыграли. Я бы ни за что не поверила, что девушка, которая начала учить немецкий в другой стране, ни разу не бывавшая в Германии и не являющаяся немкой, может так свободно и без акцента говорить на немецком языке.

– Судя по всему вы изменили свое мнение? – Анжела с интересом взглянула на женщину.

– Да, изменила.

– И что же вас в этом переубедило?

– Не что, а кто, – фрау Хильда взяла девушку под руку и понизила голос, – ты не поверишь, но это сделала моя собственная дочь.

– В самом деле? – Анжела удивленно приподняла бровь.

– Да, – фрау Хильда утвердительно кивнула головой и начала рассказывать, – моя дочь учится в консерватории, кстати, она твоя ровесница, и страстно посвящает себя музыке. Тот факт, что она превосходно играет на фортепиано, меня никогда не удивлял, потому что я изо дня в день вижу, с каким упорством она занимается. Но вот другие люди, слушая её исполнение…, – фрау Хильда внимательно посмотрела на Анжелу и закончила, – они оказываются в таком же точно положении, в каком оказалась я, когда познакомилась с тобой. Они просто не верят, что такое возможно, и полагают, что это дар от Бога. Луиза играет сложнейшие произведения и так вдохновенно, что слушатели плачут.