Этьен Экзольт - Сердца наши золотые, инкрустированные бриллиантами

Обойдя меня, он превратился в седого гиганта, предпочитавшего во все ту же светло-желтую униформу, выцветшую, мятую, во многих местах зашитую. Ботинки его принадлежали к коллекции, выпущенной всего лишь пару лет назад модной тогда певицей и покинули, должно быть, ноги некоего незадачливого путешественника.

– Что ты делаешь здесь? – присев на парапет, он достал из нагрудного кармана пачку сигарет.

– Я всего лишь проходил мимо. – глаза его оставались невидимыми под узкими солнцезащитными очками, а брови либо безупречной владели прозрачностью, либо отсутствовали вовсе.

– Говорят, ты торопился. – сигарета сжалась в его в пальцах, сдавивших ее так, как другие делают то с женским соском.

– Я спешу узнать, почему моя женщина мне изменила. – уверенный, что любой мужчина сочтет ту причину значительной, я произвел то откровение, не боясь унижения.

– Какая разница? – ухмыльнувшись, он выдернул из воздуха солнечную зажигалку, поднял ее к небу и прикурил от нее сигарету. Забавный фокус, теперь уже мало кто может его повторить. Даже мой брат так и не смог научиться, несмотря на все старания. – Брось ее.

– Я еще не изучил ее достаточно. – слова его были для меня обычной мужской глупостью, каковую следовало пропустить через себя, как дым чужой сигареты.

– Ты глупец. – пепел просыпался на ярко-красный член приготовившегося войти в светловолосую женщину дельфина.

– Возможно. – безразличное пожатие плечами показалось мне лучшим ответом. Из всех известных наследственных заболеваний, пагубно влияющих на интеллект, у меня было определено только четыре.

– Так ты проходил мимо? – губы его двинулись так, как будто впервые произносил ранее незнакомое ему слово. – Ты не искал нас?

– Я натолкнулся на вас случайно. – но я понимал, что мне ничем не удалось бы убедить его в этом.

– Таких случайностей не бывает. Не притворяйся! – мужчина вскочил, развалистым шагом приблизился к моей неподвижности. – Ты один из нас, не отрицай этого. Твоя кровь говорит в тебе и за тебя. Тебе достаточно посмотреть в зеркало и ты поймешь это.

Покачав головой, я почувствовал, как рот мой наполняется терпкой слюной от неприятного того признания.

– Мой дед был одним из вас. – отдаляющее исправление не могло много для него значить.

– Он остался в городе? – присев передо мной так, что глаза наши оказались напротив, он вынудил меня опустить взор, избегая собственного отражения и задержать дыхание из опасения отравиться гнилостным зловонием от его кожи. Многие годы он питался только носухами и человечиной, что не могло благополучно сказаться на его здоровье.

– Он изнасиловал мою бабку и был ранен ею. Ему предложили жениться на ней и стать гражданином или быть повешенным. – история та восхищала меня до гордости.

– Трус! – мужчина сплюнул и слюна его была зеленой.

Пожав плечами в безличии ответа, я позволил ему любое мнение.

– Но ты, – рука его отягчила собой мое плечо. – Ты ведь не такой, как он?

Требовательный гнев в его голосе не позволял отрицания, но я не сомневался, что он почувствует ложь. Дед говорил, что не возражал тогда против нескончаемых совокуплений с нашей похотливой юной бабкой и я понимал его, признавал правоту любого выживания.

– Не знаю. – смелость не принадлежала к числу искомых мной достоинств.

– Не такой, я вижу. – потрепав мою руку, он произвел тем намек на то, что был бы не прочь воспользоваться моим анусом. Если бы это ускорило мое освобождение, я не раздумывая позволил бы ему подобное удовольствие. Скоро Снежана уйдет с занятия, сядет на автобус и следующая наша встреча будет возможна только через пару часов.

– Ты должен быть с нами. – решительно поднявшись, он глубоко затянулся. – Вступай в наши ряды.

– Я не могу остаться здесь. – страх в моем голос был слишком явным.

– Этого и не потребуется. Нам нужны агенты за пределами занятого плацдарма. Скоро мы перейдем в наступление, нам требуются разведданные. – следующие слова он шептал, наклонившись ко мне, как будто уговаривал меня проглотить его сперму. – Мы не можем доверять никому, кроме своих, никому. Твоя любовница, она ведь не из наших?

Осторожно покачав головой, я добился его ободряющей улыбки.

– Вот видишь! Поэтому она и предала тебе. Женщина нашего народа никогда не посмела бы совершить такое. Она выбирает мужчину на всю жизнь и скорее умрет, чем изменит ему, – торжество его было столь велико, как будто победил во всех войнах одновременно.

Не желая разрушать его веру, я напомнил только себе, что большинство городских проституток прибывали нелегальными эмигрантками из разделяемой им с моим дедом заморской родины.

Наклонившись ко мне, навалившись на меня, удушая меня змеиным своим потом, он развязал веревки. Потирая запястья, я решил при первой же возможности обследоваться на предмет полученных от него кожных паразитов.

– Мы готовы. Все эти годы мы собирали силы и теперь мы готовы. Захватив этот город, мы обеспечим высадку морского десанта и продвинемся дальше. Вскоре все эти земли будут нашими. Мы отомстим за наших отцов и павших товарищей. – в глазах его мерцало радостное безумие.

Далекая та земля ничего не значила для меня, я никогда там не был и не считал, что имею к ней какое-либо отношение. Три мои поездки за пределы города явили мне отсутствие чего-либо привлекательного вне его границ, а многие тысячи туристов, ежегодно появлявшихся здесь в поисках необычных ощущений убеждали в том, что все поселения, откуда прибывают они, неизбывно скучны. У меня не было никакого желания побывать в стране, откуда прибыл моей дед. Новостные программы иногда показывали ее янтарные башни, пурпурные дворцы, коралловые стены, людей с лазерным оружием, перебегающих от одной стены к другой, следуя течениям и потокам бесконечной гражданской войны, рушащиеся фелинарии, взорванные религиозными фанатиками. Говорили, что в прибрежной полосе спокойно, туристам ничего не угрожает, они находятся под охраной независимых вооруженных формирований, наемников, в числе которых мог оказаться и мой брат. Утверждая, что верят тем заявлениям, многие покупали билеты, надеясь оказаться выжившими свидетелями боевых действий. Никто из тех земель не претендовал теперь на этот город, не мог собрать войско, не имел необходимого количества боевых кораблей и воздушных машин.

Рассмотрев наконец знаки отличия и погоны, золотистые орхидеи и розы между алыми линиями, я решил не волновать полковника подобными заявлениями. Только в прошлом месяце двенадцать престарелых бойцов вышли из города – призрака для того, чтобы сдаться властям. Им пришлось убить своего командира, настаивавшего на отсутствии приказа к отступлению и, соответственно, необходимости продолжать боевые действия. У них давно закончились боеприпасы и они время от времени совершали вылазки за медикаментами и продуктами, вступая в стычки с полицией. Война, которой не было, заключавшаяся в уничтожении подростков и насилии над женщинами, пребывании в канализации заброшенного района, утомила их настолько, что они предпочитали умереть, но в чистой одежде, окончить жизнь в уютной тюремной камере. К удивлению несчастных, всех их встречали с беспокойством, немедленно оказывали медицинскую помощь, размещали в дорогих гостиницах и, несмотря на то, что вооруженная охрана присутствовала возле них, назначением ее было удерживание на расстоянии журналистов и любопытствующих горожан. После оказания всей необходимой помощи, им выдавали небольшую сумму наличными и возвращали в некогда отправившую их сюда страну.