Лара Темпл - Щедрый подарок судьбы [litres]

– Устали?

Услышав голос Беннейта, Джоан с трудом подняла веки.

– Немного. Но все прошло чудесно.

– Да.

– Джейми был спокоен, как дома.

– Да. Спасибо, что приехали с ним.

– Спасибо за приглашение. Я приятно провела время.

Больше никто из них не произнес ни слова.

К замку они подъехали уже ближе к ночи. Ангус и Юэн вышли их встречать, однако Беннейт сам понес сына наверх.

Джоан понимала, что помощь ее не нужна, пойти следом можно лишь для того, чтобы наказать саму себя, но все равно так и сделала.

Беннейт не стал посылать за няней Муди, сам принес ночную рубашку из уборной и переодел сына. Джо тем временем сложила снятую одежду. Закончив, она поспешила выйти из комнаты, пока еще были силы себя заставить.

Коснувшись дверной ручки своей комнаты, она услышала за спиной приглушенный голос:

– Ты пойдешь со мной, Джо?

Она выпрямилась и сжала ручку.

– Нет, Беннейт.

– Понимаю. Ты устала.

Если в раю что-то идет не так, он становится адом. Эта мысль постоянно крутилась в голове Джоан, когда они с Джейми шли к бухте. Неделя после их возвращения из Маккриффа ничем не отличалась от всех предшествующих балу. Они с Джейми занимались исследованиями и читали, часто ездили в деревню и в Маленький дом, дважды с Ангусом и Беннейтом, беседовали с остановившимися там инженерами – мистером Уорреном и мистером Каррутерсом, которые занимались бухтой в деревне. Джейми был совершенно очарован инструментами и рассказами мужчин, те отно сились к его вопросам с большой терпимостью, подробно отвечали и даже поручали несложные задания, которые мальчик исполнял с большим энтузиазмом. Джоан была рада, в том числе и за Беннейта, поглядывавшего на сына с гордостью, но одновременно ощущала себя совершенно несчастной. Голова ее, будто сама собой, постоянно поворачивалась в сторону Беннейта, она никак не могла заставить себя отвести от него глаза. Сердце каждый раз начинало биться сильнее, когда он появлялся в комнате, внезапно находил их на пляже и в детской или отправлял посыльного сообщить, что их ждут к обеду в Маленьком доме.

Но все же расплата ее не миновала – герцог больше не просил ее остаться с ним на ночь.

Ей не была понятна его тактика, но нельзя не признать, что она чрезвычайно эффективна. Беннейт обращался к ней лишь в случае необходимости, несколько раз предлагал руку, чтобы помочь подняться или спуститься во время прогулок в бухте, однажды обнял за талию, спасая от набежавшей волны начинающегося прилива, но это была обычная вежливость и ничего более.

Джоан все больше утверждалась в мысли, что он уязвлен ее отказом, потому не настаивает. Что же до манер, Беннейт всегда следовал правилам хорошего тона. Лишь иногда, когда он брал Джо за руку, казалось, она ощущала его напряжение, будто внутри замирает поток энергии, не сумев найти выхода. Такое же чувство она испытывала, глядя на штормовые волны, с той лишь разницей, что они не сдерживались, взлетали вверх и разбивались о скалы.

Он почти не смотрел на нее, она тщетно ловила взгляд, пытаясь передать боль и желание. Глаза его будто обращались внутрь себя, рот превращался в тонкую линию, как у человека, не допускающего в жизни компромиссов. Отвернувшись, она ощущала спиной острый как лезвие взгляд. Это заставляло задуматься, что, возможно, влечение к ней сменилось в его сердце ненавистью.

Но больше всего Джоан удивляло то, с какой силой ее тело требовало продолжения после ничего не значащих для Беннейта эпизодов близости. Жар мгновенно охватывал ее, сжигал изнутри, его не охлаждало даже безразличие в глазах герцога.

Он никогда не возвращался в замок с ней и Джейми через Морские ворота, уходил по другой тропе к конюшням. Джоан время от времени оборачивалась и задерживала на несколько мгновений взгляд на темных волосах и фигуре, наблюдала, как он кутается в плащ, будто ему холодно, несмотря на теплую летнюю погоду. Однажды Джо увидела, что он стоит и следит за ними. Скорее всего, она тогда обманывалась и видела на его лице отражение собственных чувств: растерянность, мучительную боль, пронзающую до костей и терзавшую сердце. Глупо полагать, что Беннейт испытывал нечто похожее. Джоан была уже готова сделать шаг к нему, но внезапно, как из потускневшего мира, донесся нетерпеливый окрик ожидавшего ее Джейми.

Она так надеялась, что время излечит боль, но с каждым днем становилось только хуже.

В день, когда закончился месяц пребывания Джоан в Лохморе, они с Ангусом и Джейми отправились в Маленький дом, чтобы попрощаться с инженерами, отправлявшимися на две недели в Глазго, им необходимо было проследить за доставкой оборудования.

Беннейт должен был приехать раньше, и, оказавшись в саду, Джейми побежал вперед искать отца. Джона остановилась, и Ангус повернулся к ней.

– Идите, идите, – улыбнулась Джоан. – Я немного побуду в саду. Он дарит мне умиротворение.

– И оно вам необходимо. Джейми придет за вами, когда стол будет накрыт.

Глаза защипало от того, как добр был с ней Ангус, но Джоан сдержала слезы. Нет сомнений, он видит ее насквозь и все понимает. В его голосе нет осуждения, лишь сочувствие и печаль, а от этого ее непрочная броня могла рухнуть.

Джоан села на скамью у беседки рядом с красиво цветущим бобовником, гроздья желтых цветов были такими же яркими, как солнце. По звуку шагов она сразу угадала, что по тропинке от дома идет Беннейт, и поднялась, словно надеясь укрыться в гроздьях цветов. В таком неуравновешенном состоянии ей нельзя оставаться с ним наедине. Метнувшись в сторону, Джоан попыталась пролезть между веток и выйти на дорожку, по которой могла бы обойти дом вокруг, но ленты на капоре предательски зацепились за дерево.

Ругаясь про себя, она попыталась выпутаться, но было уже поздно. На плечи легли теплые руки и развернули ее, затем поднялись и стали распутывать сплетение листьев и лент. Лицо Беннейта при этом не изменило выражения и напоминало, как обычно, непроницаемую маску. Он стоял так близко, что достаточно было чуть склонить голову, и она прижалась бы к его груди. Пальцы скользнули по руке, но он не обратил на это внимания. Джоан смотрела перед собой, на пляшущие на темной ткани плаща солнечные блики, и еще раз отметила, как схожи они по цвету с бобовником, склонившимся над их головами. Краски и запахи летнего сада ее завораживали, аромат жасмина и жимолости в это время ощутим отчетливее всего. Сейчас на них ложился теплый мускус с прохладой земли, и Джоан стояла, боясь шевельнуться, вдыхала его и наслаждалась. Вскоре появилось желание сорвать с Беннейта жакет, расстегнуть рубашку и прижаться щекой к покрытому шелковистыми волосами торсу, провести ладонью по животу и спине, ощущать рельеф мышц, а затем скользнуть под пояс брюк, туда, куда ведет темная дорожка.