Лара Темпл - Последняя любовь лорда Стентона [litres]

Даже спустя годы она помнила каждое его едкое замечание, но тогда не придавала значения, очарованная незнакомым красавцем. Почему же сейчас она не нашла в себе силы дать ему пощечину, как должна поступить любая девушка из хорошей семьи, если мужчина ведет себя вольно? Вместо этого она еще и позволила ему удержать руку и даже испытала волнение и головокружение от его прикосновений. Неудивительно, что он выдвинул грязные предположения об ее отношениях с королем Дарием. Ее поведение не в лучшую сторону отличалось от того, как следует вести себя добропорядочной молодой англичанке.

Кристина с досадой принялась растирать цветы ромашки и бросать их в чайник. Нет, лорд Стен-тон не имел права говорить с ней в таком тоне. Пусть он считал ее прислугой, но и в этом случае такое поведение непозволительно. Надо было поставить его на место. Что ж, радует лишь то, что больше ей не стоит бояться разоблачения.

Возможно, она была наивна, но действительно не ожидала, что Алекс ее узнает. Если бы она и предполагала подобное развитие событий, то, разумеется, совсем по иному сценарию. Он должен был выразить приятное удивление, радость и благодарность, задавать совсем иные вопросы, и не таким грубым тоном.

Вместо этого Алекс вел себя как неблагодарный, высокомерный болван. Показался ей надменным, терзаемым детскими комплексами, уверенным, что все в этом мире обязаны преклоняться перед ним. Видимо, женщины мечтали, чтобы красивый, как бог, наследник аристократического рода оказал им внимание. Кристина со злорадным удовлетворением пришла к выводу, что он мелкий человек со скверным характером. С такими мыслями ей будет легче пережить следующую неделю, а потом она вернется домой, ни о чем не сожалея. Детское увлечение забудется, не оставив рану в сердце, и все будет хорошо.

Она убрала чайник от огня и присела, отмахиваясь от вырывающегося из носика пара. Жаль, что скоро придется спуститься вниз и опять встретиться с лордом Стентоном. Остается надеяться, что он будет обращать на нее не больше внимания, чем прошлым вечером. Скорее всего, займется Ари, а она будет сидеть рядом и делать что ей велят, за отсутствием выбора. Что ж, она выполнит все с достоинством и высоко поднятой головой. Ей нечего стыдиться, и она не позволит себя унижать. Особенно лорду Стентону. С этим она справится.

– Леди Альбиния, лорд Стентон просил дам присоединиться к джентльменам в музыкальной комнате.

Леди Альбиния подняла глаза на дворецкого, оторвавшись от шитья. Женщины проводили время в малой гостиной, Кристина читала им последний роман миссис Кармайкл.

– Бог мой, неужели? – вздохнула миледи. – Я полагала, сегодня у них будет деловой ужин, к тому же русский посланник курит отвратительные сигары, они начисто отбивают аппетит.

На узком лице Воткинса мелькнуло подобие улыбки.

– Полагаю, леди Альбиния, причина в желании его величества взять паузу в обсуждении и немного отдохнуть. Сообщить милорду, что вы будете через полчаса?

– Думаю, мы и так все отлично отдыхаем. Не хотите отправить об этом весть его величеству, моя дорогая? – Леди Альбиния повернулась к Ариадне.

– Вот так всегда! – воскликнула та. – Папа посылает за нами, когда мы доходим до самого интересного места в романе. Что скажешь, Тина?

Кристина вздохнула и отложила книгу. Похоже, настало время опять встретиться с лордом Стентоном.

– Мне кажется, нам стоит пойти, Ари, возможно, мы нужны твоему отцу. К нашему герою вернемся позже.

Ари кивнула и встала.

– Так и сделаем. Как я выгляжу?

– Как всегда, прекрасно. Позволь мне только поправить воланы. Вот так, мы готовы.

«По крайней мере, внешне», – добавила она про себя.

У дверей музыкальной комнаты Кристина уже жалела о принятом решении присоединиться к мужчинам, однако времени погрузиться в переживания у нее не было. Им навстречу сразу поднялся король Дарий.

– Ари, мисс Джеймс! Очень хорошо, что вы здесь.

– Ваше величество.

– Сэр Освальд интересуется искусством Иллиакоса. Хочу, чтобы Ариадна спела нам несколько баллад, а тебя прошу аккомпанировать.

– Но, папа! – Ари покраснела до корней волос. Волнение придавало ей шарм.

– Не стоит скромничать, звездочка моя, у тебя прекрасный голос. Проходи, Афина.

Кристина бросила многозначительный взгляд на Ари, сделав вид, что поправляет шаль, и прошептала:

– Лучше согласиться. Видишь, король нервничает.

Хорошо, что испытание выпало не только на ее долю.

Принцесса захлопала ресницами и улыбнулась.

Сэр Освальд перехватил взгляд племянника, поднялся и предложил Ариадне руку. Алекс подошел к роялю и открыл крышку, украшенную красивым орнаментом в кобальтовых и кремовых тонах с золотом.

– Вы сможете обойтись без нот, мисс Джеймс? Или послать кого-то за ними в вашу комнату? – любезно осведомился он, добродушно улыбаясь.

Кристина внимательно посмотрела ему в глаза, надеясь увидеть сожаление или нечто похожее, что можно было принять за желание извиниться за сцену в саду, но не увидела даже намека.

– Благодарю, лорд Стентон. Его высочество знает слова.

– Я совсем не об этом, – ответил он и сразу отошел, оставив ее недоумевать, что не так она поняла.

– Начнем с Деметры? – спросила Ари, положив руку на крышку рояля, и Кристина кивнула.

Играя, она не сводила глаз с принцессы. Песнь повествовала о горе Деметры после похищения ее дочери Персефоны. Собравшиеся не понимают слов, но, несомненно, чувствуют боль, присутствующую в каждом звуке голоса исполнительницы. У самой Кристины в такие моменты по непонятной ей причине сжималось сердце. С чего бы ей тосковать по Иллиакосу и дому, куда она скоро вернется?

– Píra tin agápi mou kai me áfise keno [1] Ты забрал мою любовь, оставив меня опустошенной ( греч. ). , – разнеслось по комнате.

Она понимала, почему король настоял на выступлении дочери, почему выбрал именно эту песнь. Тоненькая Ариадна с выразительными, блестящими от слез темными глазами выглядела прекрасной и трогательной, она не могла оставить равнодушным ни одного мужчину, даже опытного лорда Стентона.

Кристина украдкой посмотрела на него и внезапно испытала ту же растерянность и волнение, что шесть лет назад, когда увидела его впервые. Лицо его не выражало ни одной эмоции, словно принадлежало каменному изваянию римского полководца со взглядом, устремленным вдаль. Никакого подтверждения тому, что он очарован красотой и чувственностью принцессы. Их взгляды неожиданно встретились. Стентон, будто растерявшись, потерял над собой контроль, и этого было достаточно, чтобы уловить мелькнувшую на лице глубокую печаль, – нечто похожее она уже видела, когда сидела у постели раненого, мечущегося в лихорадочном бреду. Воспоминания были такими яркими, что прохладные клавиши из слоновой кости стали жаркими, как угли, и обожгли подушечки пальцев. Кристина даже сбилась, что случалось с ней крайне редко, но, к счастью, вовремя исправилась.