Лара Темпл - Последняя любовь лорда Стентона [litres]

Кристина повернулась и улыбнулась смотревшему на нее воробью. Но как улыбнулась! А ведь это всего лишь мелкая пичужка.

Сейчас Крис похожа на невесту, пришедшую в церковь раньше условленного времени, чтобы подготовиться к встрече с женихом. Мысль поразила Алекса. Он никогда не думал о женитьбе, понимая, впрочем, что настанет момент, когда ему придется выбрать супругу. Вспомнит ли он этот день? Вспомнит ли, как случайно зашел в церковь и увидел молодую женщину, загадочно улыбающуюся чему-то…

Алекс прислонился бедром к спинке скамьи, словно надеясь, что дерево излечит его боль. Знакомая с детства церковь внезапно показалась чужой каменной громадой, холодной и угрожающей. Возведенное сотни лет назад строение простоит еще столько же, это должно было успокаивать, однако, напротив, тревожило.

Алекс опустил взгляд на пол. Он знал каждую трещинку на этих гладко отполированных плитах, каждую щербинку и впадину. Деревянная скамья неожиданно громко скрипнула, будто каркнула ворона, и пугливые воробьи сорвались с мест.

Кристина повернула к нему голову, и улыбка исчезла с ее лица. Перчатки не закрывали ее руки, пальцы сжимали какую-то веточку, видимо, из сада миссис Данстон. Он живо представил, как она шла по саду с женой викария, касаясь то цветка, то листочка, впитывая, поглощая энергию всего вокруг, как делала всегда, даже в день их встречи в библиотеке, когда жадно разглядывала его книги, деревянные фигурки; незаметно для окружающих она поглотила их всех, даже его самого. Так ведет себя плющ: опутывает, присваивает, душит…

– Где все? Вышли на улицу? – спросила Кристина. Голос ее казался особенно низким в гулком помещении.

– Уехали.

– Что значит – уехали? – Краска сошла с ее лица.

Он вел себя жестоко и заслужил отчаяние, охватившее его при виде ее бледности. Чего же он ожидал? Что она выразит радость и желание остаться с ним? Ему известно, что ее преданность королю и принцессе сильнее остальных чувств. Она заявила об этом еще на Иллиакосе после того, как он сделал глупое предложение уехать с ним. Очевидно, с той поры ничего не изменилось. Во всяком случае, сила ее ответственности перед приемной семьей. Черт, почему же ему так больно?

– Не волнуйся. Они поехали за тобой к дому викария. Твой король и принцесса скорее сдадут королевство пиратам, чем откажутся от тебя. Нам надо поговорить, как бы неприятно тебе ни было это слышать. Прошу, не надо качать головой. Ты же не думала, что я позволю тебе вот так просто уехать? Произошедшее вчера… – Он замолчал, захлебнувшись рвущимся изнутри жаром. – Крис, вчера ты подарила мне самое дорогое, что есть у девушки.

– Это был мой выбор. Я не хотела, чтобы ты потом страдал.

– Я принял это как дар от тебя. Ты не можешь уйти, будто мы просто совершили короткую прогулку.

Она все же подняла на него глаза, и он увидел в них неизмеримую печаль. Боясь услышать ответ, он поднял руку, останавливая, но Кристина не послушалась и заговорила:

– Я тебе не нужна. Не так, как хотела бы.

Он сделал несколько шагов и встал рядом с ней в проходе.

– Ты сравниваешь меня с королем и принцессой? Хочешь сказать, что им ты по-настоящему нужна? Я говорю о другом, о том, что действовать надо правильно. Вчера мы оба сделали выбор на той поляне. Возможно, я в твоих глазах избалованный повеса, но не настолько низкий человек, чтобы отказываться от ответственности за свои поступки. Это единственно верный путь.

Звуки отражались от каменных стен, тяжелые и грубые. Он не хотел быть с ней суровым, но Крис выглядела испуганной. Может, вспомнила предания о лесных духах, способных украсть душу человека, и решила, что с ними это случилось? Возможно, и так. По крайней мере, Алекс был готов пожертвовать всем, если Крис готова поступить так же. Почему она не хочет рискнуть? Ведь она сделала бы это ради Ари. Ради нее она вынесла бы все: боль, пренебрежение, крах и даже снежную бурю. Алекс нахмурился. Он рассуждает, как маленький ребенок. Но все это правда. Он никогда не ждал от людей жертв, и ради него никто не шел на риск. Не дарил ему любовь. Впрочем, раньше для него это не имело значения.

Сердце внезапно сжалось, дышать стало тяжело, будто легкие наполнил вязкий и густой туман. Алекс надавил на шрам на боку. Он уже испытывал похожее шесть лет назад в замке, когда она отвергла его. Тогда, по непонятной ему самому причине, он мечтал лишь о том, чтобы девушка всегда оставалась рядом, это казалось очень важным, жизненно важным.

– Это нечестно, Алекс. Ты сам убеждал меня думать о своих желаниях, делать то, что хочу. Я никогда не думала о выгоде, лишь…

Она молчала, глядя прямо перед собой, хотя могла видеть лишь скучно-коричневые створки дверей. Алекс провел пальцем по щеке Кристины и повернул ее лицо к себе. В этой части церкви было мало света, он проникал сквозь витражи двух узких окон на противоположных стенах. В полумраке Кристина выглядела особенно хмурой. Так лицо на портрете, где преобладают темные краски, в сумерках кажется совсем хмурым. Пару мгновений назад она была похожа на юную мученицу, изображенную на сверкающей стеклянной поверхности витража. Слезы еще не катились по щекам, но уже стояли в глазах. Влага вот-вот перельется через край, покатится крупными каплями вниз, к губам… Его терпения хватит, чтобы дождаться. Как бы он хотел ненавидеть Крис, разорвать связующую их нить, оттолкнуть прошлое и бросить в пропасть. Он мечтал, чтобы этой женщины никогда не было в его жизни.

Глядя, как она плачет, он понимал, что все его намерения – всего-навсего пустые рассуждения. Ее боль передавалась и ему. В конце концов, она не виновата, что желания их не совпадают.

– Прости меня, Крис. Ты права, во всем права. Я не должен перекладывать на тебя вину за свои ошибки.

– Умоляю, дай мне уйти. Я этого не вынесу.

Она подавлена, разбита, так же как и он. Он совсем не хотел, чтобы так вышло. Кристина – яд, способный его уничтожить. Таким он был для Веры. Что ж, он может лишь сделать так, как она просит, закончить все и забыть.

Кристина потянулась, чтобы смахнуть слезу, и он сжал ее запястье. Несколько раз коснулся кончиком пальца лица, убирая слезы, провел по влажной ямочке над верхней губой. Ощутил тепло соленой влаги, кажется, даже вкус. Прижав его ладонь к щеке, Кристина закрыла глаза и заплакала еще сильнее. Алекс замер. Он не сможет это выдержать, он сломается и падет. Наступила тишина, как бывает перед сходом лавины. Если Кристина должна уехать, то немедленно, прямо сейчас.

– Бог мой…

Обращение к Богу в церкви Стентонов вернуло его в реальность. Он резко отстранил от себя Кристину и сделал шаг назад для верности.

– Да, тебе лучше уйти. Ты сделала выбор.

Скрип двери показался ему таким резким, что хотелось закрыть уши.