Жюльетта Бенцони - Время любить

Черный всадник покачал головой.

— Слишком легко! Там он меня и будет искать в первую очередь. Нет! Альмерия! Дорога туда длиннее, но принц Абдаллах — мой друг, и там в порту у меня есть корабль.

— Тогда возьми с собой франка с супругой. Одни они погибнут: всадники Мухаммада быстро их отыщут. А с тобой им, может быть, повезет…

— Повезет? Описание их внешности всадники уже сейчас разносят на пограничные посты и во все порты… Что касается меня, я из этого всегда выйду, потому что у меня повсюду есть союзники, друзья, слуги. Но за их шкуру я много не дам.

Не давая Катрин времени отчаяться, Абу-аль-Хайр вступил в разговор:

— Минуту, господин Мансур! Согласись только взять их с собой, а я берусь изменить их внешность. У меня на этот есть мысль. Впрочем, я поеду с вами, если ты позволишь. Пока мои друзья не окажутся вне досягаемости палачей калифа, я не вернусь домой.

Маленький врач говорил с таким благородством, что Мансур не осмелился отказать.

Пока Катрин с глубокой благодарностью сжимала руку своему Другу, Мансур проворчал:

— Ну, хорошо! Делай как хочешь, врач Абу, но только знай: через полчаса я выеду из дворца! Мне нужно время на то, чтобы подкрепились люди и лошади. Если твои подопечные не готовы меня сопровождать, они останутся. Я сказал!

Абу-аль-Хайр ограничился поклоном. Мансур пошел к своему мрачному отряду, который стоял у дверей черной стеной. Начальник сказал им несколько слов, и один за другим они ушли в сторону служб дворца. Тогда врач повернулся к Катрин и Амине:

— Пойдемте, — сказал он, — у нас мало времени. Переступив порог дворца, Катрин отцепила сказочный пояс Гаруна-аль-Рашнда и протянула его султанше.

— Возьми, — сказала она. — Этот пояс принадлежит тебе. Ни за что на свете я не хочу его увозить.

Какое-то время пальцы Амины гладили огромные драгоценные камни. Она печально прошептала:

— В день, когда я его надела впервые, я думала, что он — цепь счастья… Но поняла потом, что это просто цепь, только… очень тяжелая. Сегодня вечером я надеялась, что наконец путы разорвутся… Увы! Они еще есть, и ты мне принесла подтверждение этому! Пусть так!

Женщины прошли в личные покои Амины, следуя за врачом. В это время два высоких черных раба внесли женщину в черном, которая отбивалась как фурия.

— Мы ее нашли у ворот! — произнес один из рабов. — Она кричала, что ей нужно видеть врача Абу и что в его доме ей сказали, что он здесь.

— Отпустите ее, — приказал Абу и обернулся к женщине. — Чего ты хочешь?

Но та не ответила. Она узнала Катрин, с криком радости сорвала с себя черное покрывало и кинулась к ней:

— Наконец я тебя нашла! Ведь ты обещала не уезжать без меня!

— Мари! — воскликнула Катрин со смешанным чувством радости и стыда, так как среди своих бед и треволнений эабыла Мари и свое обещание. — Как же ты сумела убежать, как нашла меня? прибавила она, обнимая молодую женщину.

— Легко! Я была… на казни, следила за тобой и видела как ты бежала вместе с врачом. На площади была такая свалка, что мне удалось проскользнуть в толпу, которая разбегалась в разные стороны. У стражников и евнухов оказались дела поважнее, чем нас сторожить. Я пошла к Абу-аль-Хайру, где надеялась тебя найти, но мне сказали, что он ухаживает за больной султаншей Аминой и уехал в Алькасар Хениль. Тогда я и пришла сюда! Ты… ты не сердишься, что я пришла? — добавила она с внезапным беспокойством. — Знаешь, я так мечтаю вернуться во Францию! Мне больше нравится вытирать носы детям, варить похлебку и мыть посуду, чем зевать от скуки в шелках и бархате в золотой тюрьме среди ста впавших в безумие самок!

Вместо ответа Катрин опять обняла девушку и рассмеялась.

— Хорошо сделала! Это я должна у тебя просить прощения, что не сдержала обещания. Но это не совсем по моей вине…

— Да я же знаю! Главное, мы теперь вместе!..

— Когда вы наконец закончите обниматься, — прервал их насмешливый голос Абу-аль — Хайра, — может быть, вы тогда вспомните, что время не терпит и что Мансур не станет ждать!

Небольшой отряд выехал из ворот Алькасар Хениль. Только тот, кто хорошо знал в лицо диких воинов Мансура-бен-Зегриса, мог узнать их в этих людях.

Мрачные всадники в черных одеждах с закрытыми лицами превратились в регулярную войсковую охрану калифа, и черные селамы уступили место белым бурнусам. Сам Мансур оставил одежду с золотой вышивкой и свой сказочный рубин у Амины и надел мундир простого офицера. Готье и Жосс, нахлобучив на глаза шлемы с тюрбанами, присоединились к солдатам и вместе с ними окружили тесным кольцом большие носилки с плотно закрытыми шелковыми занавесками, которые образовали центр всего шествия.

В носилках находился Арно, все так же в бессознательном состоянии, за ним внимательно следили Абу-аль-Хайр, Катрин и Мари. Обе женщины были одеты как служанки хорошего дома. Мари, вооружившись опахалом, махала им около раненого, Катрин держала за руку Арно. Эта рука, покрытая бинтами, горела от жара, и Катрин, полная тревоги не отводила взгляда от лица с закрытыми глазами. Абу-аль-Хайр приказал одеть Арно в пышные женские наряды. что было довольно трудно сделать, учитывая размер рыцаря. Укутанный в широкие покрывала из синего легкого атласа в золотую полоску, в сборчатых шароварах и вышитых туфлях без задников, рыцарь походил на благородную даму, пожилую и больную. Их забавное переодевание развеселило Катрин. Оно внесло нотку веселья, которая превратила их бегство во что-то вроде театрального представления или любовного приключения с похищением. А главное, они покидали этот город, да не одни, а под надежной охраной. Поэтому уже спокойным голосом Катрин спросила у Мансура, садясь на матрасы в носилках:

— Что же мы скажем, если встретим людей калифа?

— Что сопровождаем старую принцессу Зейнаб, бабушку эмира Абдаллаха, который правит в Альмерии. Зейнаб должна вернуться в свой дворец после визита к нашей султанше, с которой они с давних пор в дружбе.

— И нам поверят?

— Кто же осмелится сказать что-нибудь против? — прервал их Абу-аль-Хайр. — Принц Абдаллах, двоюродный брат калифа, такой ранимый человек, что сам наш хозяин бывает очень осторожен в отношениях с ним. Альмерия — это один из наших крупнейших портов. Что касается меня, так совершенно естественно, что я сопровождаю эту благородную даму, — заключил он, устраиваясь на подушках в носилках.

Вся группа ехала в темноте и без шума, раздавалось только приглушенное цоканье копыт лошадей. А совсем близко, в городе, царило оживление. Все огни были зажжены, широкие горшки с огнем горели на крепостных стенах Гранады, и город светился в ночной темноте, словно огромная колония светлячков. Приподнимая занавески, Катрин любовалась этим видом. Она испытывала пьянящее чувство победы. Город был восхитителен, но крики, плач, слышимые из — за высоких стен, говорили о том, что там происходит побоище.