Оливия Дрейк - Красавица и чудовище [litres]

– Боже правый, Белла! Я говорю о браке! Эта женщина – чертова сваха!

Схватив медный молоток, Майлз яростно постучал в дверь городского особняка. У него было сильное желание вышибить ее ногой. Но это могло привлечь внимание прохожих на улице и вызвать предположение, что он стал последней жертвой леди Милфорд.

Пытаясь совладать со своим гневом, герцог глубоко вдохнул прохладный полуденный воздух. Он не мог выбросить из головы убитое горем лицо Беллы после его обвинений в том, что она пытается обманным путем втянуть его в брак. Она клялась, что не знала о хобби леди Милфорд. Эйлуин был слишком взбешен, чтобы поверить Белле. Не слушая ее объяснения, он ринулся сюда.

Хотя, оглядываясь назад, он был вынужден признать, что даже самая опытная актриса не смогла бы так талантливо изобразить потрясение. Было похоже, что Беллу обманули так же, как и его самого.

Выдающийся ум, придумавший этот гнусный обман, жил в этом особняке.

Герцог замахнулся кулаком, собираясь еще раз ударить в тяжелую деревянную панель. И вдруг дверь резко распахнулась. За ней стоял дворецкий с коротко остриженными седыми волосами и в строгом черном костюме.

Майлз нахмурился: старое лицо слуги сразу показалось ему смутно знакомым. Но он никогда не бывал в этом доме. А поскольку человеком он был необщительным, то едва ли мог встретить этого парня в другом доме.

Дворецкий невозмутимо смотрел на него.

– Могу я помочь вам, сэр? – спросил он.

– Я хочу видеть леди Милфорд, – ответил Эйлуин. Отодвинув дворецкого плечом, он прошел в просторное фойе. – Немедленно!

Ни один мускул не дрогнул на мужественном лице дворецкого.

– Я проверю, дома ли ее светлость. У вас есть визитная карточка?

– Черт возьми, нет! Просто сообщите ей, что Эйлуин здесь.

Услышав почтенное имя, дворецкий склонил голову в поклоне.

– Разумеется, ваша светлость.

Когда он повернулся, что-то в его резких чертах поразило герцога еще сильнее. На этот раз все встало на свои места. Эти бледные щеки могли стать свежее от румян, а седые волосы и брови – потемнеть от сажи…

Холодный меч уверенности пронзил Майлза. Схватив дворецкого за руку, он развернул его к себе лицом.

– Вы! Вы же Смитерс!

Одна седая бровь вопросительно приподнялась.

– Мое имя Харгроув, ваша светлость. Быть может, вы по ошибке принимаете меня за другого слугу?

Бледно-голубые глаза Харгроува оставались спокойными. Лжец постарался бы отвести взгляд. Если, конечно, он не был чрезвычайно искусным обманщиком. И мастером маскировки.

Приходивший в Эйлуин-Хаус антиквар был прямой противоположностью этому мужчине. Мистер Смитерс был крикливым краснобаем в зеленом клетчатом пальто, который нес какую-то чушь, как обычный уличный торговец, пытающийся убедить Майлза купить коробку дешевых скарабеев. Смитерс также проявил большой интерес к тому, что герцог работал в одиночку. Парень перечислил все преимущества найма куратора, который стал бы ему помогать.

Прошло не больше трех дней, как явилась Белла со своей сказочкой о том, что была знакома со Смитерсом за границей. Она сказала, что именно он поведал ей о вакансии куратора. А сегодня она уверяла его, что никогда не видела этого человека.

Леди Милфорд организовала это все с помощью Харгроува. Негодяй предан своей хозяйке и не признается в своей роли в этой афере. Майлзу доставило бы большое удовлетворение всадить жесткий правый хук в квадратную челюсть этого типа.

Но Харгроув был всего лишь пешкой. Майлз изнывал от желания встретиться лицом к лицу с главным игроком, с пауком, плетущим сеть обмана.

Сгорая от холодной ярости, он направился к лестнице и начал подниматься по мраморным ступеням, перешагивая через две за раз.

Харгроув заторопился следом за ним.

– Ваша светлость! Ее светлость переодевается перед прогулкой в парке, и ее нельзя беспокоить.

– Тогда поскорее предупредите ее! Даю вам полминуты на то, чтобы сообщить обо мне.

Майлз позволил дворецкому подняться и провести себя по лестнице, а затем по коридору с желтыми полосатыми обоями и толстым ковром, заглушавшим их шаги. Харгроув постучал в дверь в конце коридора. Его серьезный взгляд метнулся к Майлзу, прежде чем кто-то открыл дверь изнутри и он смог войти.

Майлз ходил взад-вперед, отсчитывая тридцать секунд. На двадцать восьмой дверь снова открылась, и дворецкий отступил назад, позволяя герцогу войти. На этот раз Харгроув посмотрел на него сурово. И в этом взгляде не было никакого подобострастия, заметил Майлз. Он был прав, решив, что этот человек предан леди Милфорд.

Как только Майлз вошел, дверь у него за спиной закрылась с тихим щелчком, и он оказался в маленькой гостиной, примыкающей к большой спальне, которую было видно через арочный дверной проем. Здесь вдоль стен выстроились выкрашенные в белый цвет книжные стеллажи, а послеполуденное солнце лилось в комнату сквозь двойные окна. Там и стояла леди Милфорд, положив одну руку на подоконник и выглядывая в окно. Ее угольно-черные волосы были затянуты в высокий узел, а шелковое платье цвета лаванды облегало стройную фигуру.

Повернувшись к герцогу, леди Милфорд сердечно улыбнулась ему, словно он был приглашенным гостем.

– Эйлуин, – произнесла она, приближаясь к нему и протягивая ему руку. – Какой приятный сюрприз!

Он, не подумав, взял ее изящные пальчики в свою руку, но тут же отпустил их. Эта встреча будет проходить не на ее условиях.

– В моем визите нет ничего и в малейшей степени приятного, – отрезал он. – Я только что узнал о вашем обмане. Вы нарочно отправили Изабеллу Джонс в мой дом. Вы задумали обременить меня женой с тех пор, как несколько месяцев назад привели в Эйлуин-Хаус ту безмозглую девчонку.

Он отлично помнил, что уже становился предметом еще одной ее сватовской хитрости. На свое несчастье, герцог проходил по вестибюлю как раз в тот момент, когда эта женщина и ее протеже заявились к нему с визитом. Леди Милфорд была знакома с его матерью, и он чувствовал себя обязанным проявить элементарную вежливость. Но до этого он еще ни разу в жизни не проводил столь раздражающие полчаса, слушая болтовню девушки о какой-то ерунде. Когда она предложила перенести египетские реликвии в хранилище и по-новому оформить интерьер Эйлуин-Хауса, это оказалось последней каплей его терпения, и он отправил их восвояси.

– Этой девчонкой, как вы ее назвали, была леди Беатрис Стрэтем, дочь графа Пеннингтона, – сказала леди Милфорд. – И вы совершенно правы, она далеко не так сообразительна и умна, как мисс Джонс. Не хотите ли присесть?

Леди Милфорд уселась на один из двух бледно-зеленых стульев около камина и сложила на коленях руки. Вид у нее был слишком безмятежный для женщины, столкнувшейся с разъяренным герцогом.