Блайт Гиффорд - Любовные ошибки леди Валери

Он кивнул.

– И священник.

Валери набралась храбрости и снова посмотрела на кости. Священник, зарытый в тайной могиле. Она сжала кулаки, отгоняя страх. Было легко простить прошлое, когда оно находилось далеко, но, несмотря на все его признания, о таком ее муж не сказал.

Она с ужасом посмотрела на него.

– Он скончался не от старости!

– Да, – без всякого выражения ответил Гил. – Его отравили за столом его сестры. И до последнего времени единственным, кто знал об этом, был я.

Наконец она все поняла. Она высокомерно не обращала внимания на его переживания, но теперь увидела доказательства, и ей тоже стало страшно. Ей захотелось убежать от фамильных грехов. Каждый раз, как он приезжал в замок, каждый раз, как думал о доме, он сталкивался с ужасной тайной.

Сестра, убившая брата. Женщина, убившая священника. Его мать – убийца! Кому после такого не захочется, чтобы тайна навеки осталась погребенной в земле?

Он схватил совок и начал снова забрасывать кости землей.

– Я не знал точно, где его закопали. Говорили, что он приехал в гости и уехал поздно вечером. Больше никто его не видел.

– Кроме тебя. – Не думая, она взяла грабли и стала помогать ему засыпать кости. Долго ли они лежали в земле? – Когда это случилось?

– Во время чумы. Смерть одного человека, пусть даже и священника… – Он пожал плечами. – Никто ни в чем не усомнился.

– Но ты был ребенком! – По крайней мере, двадцать лет назад, тогда ему было не больше шести; дети не всегда понимают то, что видят. – Возможно, ты ошибался.

Он ответил не сразу.

– Я видел, как в ту ночь из замка выносили труп. – Глядя вдаль, он словно еще раз видел перед собой ту картину. – Именно после этого меня отдали на воспитание к Лосфорду. Перед моим отъездом мать велела мне забыть все, что мне известно о Бруэнах. Больше я ее живой не видел.

– Но почему? – Все остальные братья той женщины были разбойниками. Однако она убила священника. – Почему именно он?

– Потому что именно он управлял всеми остальными. Можно сказать, что он был атаманом в их разбойничьей шайке.

«Мать говорила, что они… борются с продажными церковниками», – обмолвился он, когда впервые рассказывал о себе. Может быть, в его словах есть доля истины.

Гил притоптал землю. Потом набрал упавших веток и набросал поверх, закрывая страшное место.

– Я был не прав, когда вернулся и думал, что ты можешь здесь остаться. – Лицо у него приобрело выражение непреклонности. – Мы уезжаем с рассветом… – Он замялся, словно в нерешительности. – Валери, прошу тебя…

– Я больше не буду об этом говорить, – ответила она, и ей стало грустно из-за того, что он считал, что должен о таком просить. – Никогда!

Была середина августа, когда Гил прискакал на побережье вместе с Валери, леди Кэтрин и небольшим отрядом рыцарей. В тот день должен был пройти общий молебен за успех экспедиции.

Все понимали, что без молитвы им не обойтись.

За те недели, пока Гила не было, планы снова поменялись. Возникла еще одна французская угроза. Городок Ла-Рошель был в осаде. Французы и кастильцы вернулись, заблокировали порт, пытаясь голодом заставить обитателей городка подчиниться.

Поэтому король объявил, что они возвращаются на место июньского поражения. На сей раз он дал обет, что все будет по-другому. Теперь они хорошо подготовлены. Кораблей и людей у них довольно, чтобы продемонстрировать свою мощь.

Но для снятия осады они должны высадиться в Бретани, поэтому отплытие снова пришлось отложить. Для ведения сухопутной войны каждому рыцарю необходимо было привести не менее трех лошадей.

Король Эдуард еще не прибыл, но в порту собрались три тысячи пехотинцев и три тысячи лучников. Кроме того, там же собирались пажи, конюхи и другие помощники и слуги, которых не считали. Всем им предстояло сесть на двести с лишним кораблей, которые управлялись пятью сотнями матросов. Их вели в бой самые родовитые, знатные лорды королевства.

Военные лагеря раскинулись вокруг порта и за его пределами, тянулись к Дувру в двенадцати милях отсюда. Ланкастер уже приехал и разбил командный шатер. Леди Кэтрин сразу же присоединилась к нему, а Гил и Валери поскакали в замок Лосфорд; он рассчитывал, что, пока он воюет, Валери побудет там.

В пути они не вспоминали об ужасном открытии. Хотя Валери больше не задавала вопросов, не вернулась и ее робость, так что, похоже, она перестала его бояться. Наоборот, она излучала хладнокровие и сдержанность, как будто все еще обдумывала жуткую правду и решала, что тут можно сделать.

Перед ними открылись ворота Лосфорда – замок выглядел куда приветливее его родового гнезда. Улыбки. Знакомство с его женой. Но прежде, чем все успели как следует поздороваться, во двор выбежал маленький Дени и бросился к нему.

– Теперь ты приехал, чтобы забрать меня?

– Не докучай сэру Гилберту! Он едва переступил порог, – остановил сына Марк. – Мы обсудим твое воспитание после того, как он поест и отдохнет.

Как будто все было решено. Как будто родители Дени в самом деле хотели доверить ему своего ребенка.

Слишком поздно он вспомнил: они ожидали, что он посоветуется с Валери. Она должна согласиться принять к себе Дени. Но тогда он решил, что это всего лишь отговорка, придуманная для того, чтобы не ранить его чувства при мальчике. Тогда он подумал, что спустя какое-то время родители подберут ему другого наставника.

Кого-то более достойного.

Удрученный Дени повесил голову. Мать прижала его к себе.

– Я знаю, что он должен уехать, – вздохнула Сесили, обращаясь к Валери. – Но он еще так мал! И ехать прямо на войну… – Она крепче сжала тельце сына.

– Если вы считаете, что ему еще не пора на море, я могу взять его с собой в Лестер, чтобы начать его воспитание, – послышался голос Валери.

Все головы повернулись к ней.

– Позвольте мне переговорить с женой, – попросил Гил.

Они отошли в сторону. Сесили положила руку на плечо Марка, и оба отвернулись, как будто не слушали. Дени не стал притворяться.

Гил смотрел на Валери исподлобья, чувствуя, как в нем вскипает гнев.

– Воспитание чужого сына не поможет тебе родить собственного, – еле слышно произнес он.

От его едких слов она вздрогнула. Потом к ней вернулось хладнокровие – и новая решимость, не виданная прежде.

– Да. С этим мне можешь помочь только ты.

Он вздрогнул, как от удара. Удара вполне заслуженного.

– Туда его везти нельзя. Мы туда не вернемся. Во всяком случае, сейчас.

– Вернемся? Ты возишь то место с собой, таскаешь его на спине, как булыжник, который видишь только ты.

Куда подевалась кроткая серая мышка, которая съеживалась от одного звука его голоса?

– Ты не знаешь всего. Когда я побывал здесь в марте, он вовсе не горел желанием ехать со мной. Даже Сесили не очень хочет отпускать его со мной. И не твое дело принуждать его.