Блайт Гиффорд - Любовные ошибки леди Валери

Не переставая целовать ее, Гил поднял жену на руки – осторожно, как будто понимал, что власть и сила его желания раньше усиливали ее страх, и решил на сей раз ставить ее чувства превыше собственных.

Осмелев, она позволила себе чувствовать. Какое-то время это у нее получалось. Закрыв глаза, она ощущала его губы, потом пальцы – нежные, мягкие, невесомые, как перышко. Никто не торопил ее. У нее не было цели. Вместо того чтобы поспешно оседлать ее, он исследовал ее, бесконечно бродил, блуждал по ней только для того, чтобы понять, что она скрывает и что ей нравится. Ей нечего было бояться. Ей было свободно и уютно, как во сне.

И все же… она возбудилась. Она даже не представляла, что такое возможно.

Он проводил пальцами по ее голым плечам, потом по тонкой сорочке; соски на ее грудях набухли, расцвели, словно бутоны; они жаждали большего. Он не пытался сорвать с нее сорочку, но его ладонь скользнула вниз по ее голой ноге. Прикосновение было мягким, словно ее кожи касались не пальцы, а легкое дуновение ветерка.

Стояла ли луна высоко в небе? Дул ли ветер? Она не знала. Так приятно – и более чем приятно – лежать в его объятиях.

Его пальцы погладили ей колено и двинулись вверх по бедру, задирая на ней сорочку и открывая тело его взгляду. Но только взгляду. Он по-прежнему не пытался оседлать ее. Его пальцы и губы оставались на безопасном расстоянии, а потом остановились. Он ждал. И своей близостью искушал ее.

Она открыла глаза.

И увидела его улыбку. Ту улыбку, какую она прежде видела так редко. Улыбку, которая обещала… все.

– Ты такая красивая.

Раньше таких слов не говорил ей ни один мужчина. Однако ему она поверила.

Она подняла руку, провела пальцами по его волосам, плечу и вниз, к локтю. Волосы оказались мягче, чем она ожидала. Похоже, он тоже оценил ее ласку, потому что у него пресеклось дыхание. Валери привлекла его к себе и прильнула к его губам.

Она ощущала его вес, его тяжесть; возбужденный член грозил прорвать тонкую ткань. Но он продолжал ласкать ее губами и пальцами, исследуя каждый кусочек ее кожи. Он не брал больше того, что она предлагала: поцелуи, объятия…

Ее тело ожило, ноги раздвинулись сами по себе, открываясь ему, приглашая его…

Он медлил. Привстал на локтях и замер. Валери открыла глаза и посмотрела на него.

– Ты доверишься мне? – спросил он.

И она сумела лишь кивнуть.

Вместо того чтобы оседлать ее, он опустил голову, раздвинул ей ноги, и его губы стали целовать ее всюду.

Как же ей было хорошо! В прошлом она отгораживалась от боли, но вместе с тем отгораживалась и от удовольствия. Значит, вот каким бывает наслаждение, из-за которого женщины забывают обо всем! Из ее сознания ушло все, кроме него, ее самой, их соединившихся тел. У нее как будто выросли крылья; она стала ангелом, больше не привязанным к земле.

Кощунственная мысль! И кощунственно больше думать об удовольствии, чем о долге. Но сейчас она испытывала не просто удовольствие. Сейчас они наконец слились воедино.

Позже, гораздо позже, вернувшись на землю, она открыла глаза и увидела, что муж смотрит на нее и улыбается.

Теперь она понимала, какое наслаждение сулит такая улыбка.

– Значит, – хрипло проговорил он, – верить ты умеешь.

Она ответила ему улыбкой на улыбку.

– Значит, муж мой, давай делать сына.

Радость у него на лице, когда он снова привлек ее к себе, не требовала слов, но требовала плоти.

Но, открывшись ему так, как никогда еще не открывалась другому мужчине, она все же не сказала ему всей правды: «Я хочу остаться в Англии. Я не разделяю твою мечту о Кастилии».

Эту тайну она хранила по-прежнему.

Наверное, она не имеет права так поступать. Можно было обманывать других, тех, кто не умел и не хотел отличать ее ложь от правды. Но ее муж прекрасно умел отличать ее правду от лжи.

Валери надеялась, что, привезя Гила домой, она сумеет показать ему, что он может быть счастлив в своем родовом гнезде. Она надеялась сделать замок настолько уютным, что муж оставит мечты о Кастилии. Поэтому на следующий день она попросила его погулять с ней, думая, что ему, как и ей, понравится ощущать под ногами свою землю.

За те несколько недель, которые прошли после их предыдущего приезда, лето вступило в свои права. Их окружали зеленые листья и трава, такая яркая, что было больно глазам. Она почти не видела пастбищ. Землю распахивали на волах, но крупный рогатый скот здесь, видимо, не держали.

Кроме того, здесь ничего не выращивали просто для красоты.

Долгое время никто не любил эту землю. Кое-что сажали, но только по необходимости. В заросшем сорняками огородике у кухни вопреки всему росли какие-то травы. Повсюду она замечала, сколько всего предстоит сделать.

– Муж мой, давай поговорим с управляющим до твоего отъезда и обсудим, что нужно сделать за то время, пока тебя не будет. – У нее самой появилась масса идей, но, хотя Валери была женой лорда, она приехала сюда недавно. Ей придется заручиться его поддержкой, его разрешением, прежде чем управляющий начнет ее слушать.

– Раньше я никогда не занимался такими ве щами.

– И вот результат, – выпалила она и сразу же пожалела о своих словах – критика не убедит его заботиться о своем доме, как тот того заслуживает. – Когда ты уедешь, я прослежу за тем, чтобы твои приказы выполнялись.

– Здесь ты жить не будешь. – По-прежнему ни единой искры интереса. – Королева ждет твоего возвращения.

– Нет, она… – Валери пожалела о том, что сразу не сказала ему всего. – Она считает, что для меня будет лучше остаться здесь. Растить нашего ребенка на его собственной земле.

Коварный довод. Он ведь не узнает, будет у нее ребенок или нет, до того, как уплывет.

Гил долго думал и наконец сказал:

– Хорошо, но только до тех пор, пока мы не переедем в Кастилию! – В его глазах снова зажглась решимость. – Я тебя не подведу!

Кастилия, Кастилия! Ей до смерти надоело это ненавистное слово.

– Знаю. – Она приходила в отчаяние оттого, что никак не могла его разубедить. – А до тех пор я постараюсь и здесь создать кусочек Кастилии.

– Это невозможно.

– Что-то, что напоминало бы нам о ней. Я тоже тебе обещаю. – Она не должна оставлять ему возможность отказа. – Я думала о саде. – О саде, который ей хотелось так же сильно, как ему хотелось в Кастилию. – О таком саде, какой ты видел в Алькасаре.

– В Алькасаре мощенные плиткой дворики, и пруды с золотыми рыбками, и деревья с плодами, похожими на солнце.

Ничего подобного она не могла создать, и он это понимал.

– В Кенте у меня были розы, – быстро сказала она, – и айва, которую Элеонора привезла с собой из Кастилии… – Но все это больше ей не принадлежит. – Может быть, удастся добыть черенки в чьем-нибудь саду…