Тереза Ромейн - Леди-плутовка [litres]

– Сидеть! – велела она.

Собаки взглянули на нее с почти человеческим раздражением, но плюхнулись на свои излюбленные места.

– Молодец! – одобрил Джордж.

– Вы сказали мне, что это единственная команда, которой они подчиняются.

– Если эту команду дают посторонние, – пояснил герцог. – Я могу заставить их перевернуться, молиться и притвориться мертвыми.

Он говорил медленно, чтобы псы не вздумали подчиняться.

– Джордж, вы хорошо выглядите, – похвалила она старого друга.

Он казался более оживленным, чем на прогулке – неужели все это произошло только вчера утром? – и под глазами не было кругов.

– Прошлой ночью я спал. И сегодня был первый раз с тех пор, как я был школьником, когда я не заснул в церкви, – пожал плечами Джордж, со скорбным видом потирая живот.

Голубой с золотом шелк его жилета топорщился, а пуговицы грозили вот-вот вырваться из петель.

– А, вот в чем причина.

– Совершенно верно. – Он лениво оперся о косяк и подмигнул:

– Даже я не могу позволить себе два гардероба за один сезон! Такие расходы.

По правде говоря, Джордж был куда меньшим щеголем, чем многие молодые люди из общества. Одежда, как подозревала Изабел, была предлогом, под которым скрывалась утрата радости жизни. Молодой денди не мог просто так заявить, что с него достаточно, не так ли?

Жаль, что Джордж не подойдет Люси: недостаточно уравновешен, – к тому же в таком случае Люси получит ужасного герцога в качестве свекра. Самым приятным в браке с Эндрю было отсутствие у него родственников.

Это напомнило ей о брате, послушно игравшем в карты с Люси, в то время как сама Изабел умчалась по таинственному делу.

– Прошу меня простить, я должна вернуться домой. У меня гостит брат, лорд Мартиндейл.

Джордж протянул руку:

– Проводить тебя? Или вы еще не закончили разговор?

Изабел заставила себя встретить холодный взгляд голубых глаз герцога:

– Думаю, мы уже поговорили о самых существенных вещах.

– На сегодня это все, – сказал герцог. – Я не стану больше вас задерживать.

Это должно было прозвучать как учтивое прощание, но действительно ли Изабел уловила угрозу?

Вернувшись домой, она нашла Мартина в гостиной. Карты были забыты на столе, а он держал записку и делал вид, будто не пытается взломать печать.

Завидев сестру, он вскочил:

– Только сейчас прибыла для тебя. Я проверял, хорошо ли запечатана.

– Спасибо, ты очень заботлив. А где твоя партнерша?

Мартин яростно уставился на карты:

– Она выиграла всю мелочь, что была у меня в карманах, а потом потеряла интерес к игре. Забавляется с Бринли или снова рисует.

– Ты прав, бо́льшую часть своего времени она проводит за этими занятиями.

Она вскрыла печать и пробежала глазами строки письма. Новое известие от Септимуса Нэша, агента по продаже домов.

– Новости? Нужна помощь?

Мартин подскочил к сестре, попытался прочесть записку через ее плечо. Его никак нельзя было убедить, что она сама прекрасно ведет дела.

– Новости. И нет, помощь не нужна. Агент по продаже домов предлагает новый особняк, в приобретении которого я могу быть заинтересована.

«Владельцы хотят сдать его, – говорилось в записке, – но я считаю, что они не в том финансовом положении, чтобы отказаться от предложения продать дом по хорошей цене».

Дом был на Бедфорд-сквер: не слишком фешенебельная часть Лондона, – но люди там жили состоятельные: богатые купцы, аристократы, занимающиеся политикой, ученые, реформаторы, писатели. Они могли бы стать интересными и респектабельными соседями.

«Молодец Нэш», – подумала Изабел. На этот раз он, кажется, учел ее предпочтения. Возможно, так на него подействовал надзор над неугомонным биглем в неподходящем доме.

Мартин в своей ужасно раздражающей заботливо-братской манере вытянул записку из ее пальцев.

– Бедфорд-сквер? Ты еще не отказалась от своего замысла сменить дом?

– Это не замысел. Это план.

Мартин уронил державшую записку руку. Другой рукой он устало провел по глазам:

– Послушай, Изабел! Тебе совершенно ни к чему брать на себя столько трудов по переезду в дом поменьше. Если тебе нужны деньги, обещаю прислать с дохода от отцовских поместий.

– Дело не в деньгах. Дело в выборе места, где я хочу жить.

– Как ты можешь хотеть больше того, что у тебя уже есть? У тебя прекрасный дом. – Он обвел руками элегантную комнату, обставленную по вкусу Эндрю. Кроме того, нужно помнить о тайной студии, о рядах картин, изображавших обнаженных женщин.

– Ты хотел бы жить в доме, где застрелился человек? – холодно отпарировала Изабел.

– Э… – Мартин осекся. – Полагаю, мне бы такое не понравилось. Хотя его смерть была несчастным случаем. Разве не так? Тут нет никакого позора.

Она считала гибель мужа несчастным случаем, хотя в обстоятельствах их совместной жизни было немало позора. Смерть была лишь эпилогом истории, о которой она не любила вспоминать.

Но если Каллум не был уверен, что Эндрю погиб от случайного выстрела, остальные возможности казались крайне неприятными.

– Несчастный случай – трагедия, – ответила она вслух. – Самоубийство – скандал. С чем бы ты предпочел жить?

– Ни с чем… О, понимаю, о чем ты.

Очевидно, он понял только то, что имело значение для него.

Она не была уверена, с чем ей лучше жить теперь, когда жизнь нанесла ей такой удар. Что, если несчастный случай – ложь, а самоубийство – правда? Трагедия рождает жалость, скандал приносит дурную славу.

Все это не должно было ее коснуться, но после свадьбы мужчина и женщина становятся единым целым и все, что ни делал Эндрю Морроу, отражалось и на Изабел. Герцог Ардмор снова доказал ей это.

Вымученно улыбнувшись, она отобрала у брата записку Нэша.

– Я хотела бы увидеть этот дом. Договорюсь с Нэшем на завтра. Можешь пойти со мной, Мартин, но советовать ты мне не будешь.

– Утром я возвращаюсь в Кент, так что не смогу присоединиться к тебе. – Он искоса взглянул на нее: – Изабел, ты кажешься другой.

– Ты уже говорил мне это вчера. Странно было бы, если бы я не переменилась после неожиданно наступившего вдовства.

– Нет, это произошло недавно. Ты стала более уверенной в себе. Не краснеешь так часто, – задумчиво признался он.

Она уж точно краснела прошлой ночью.

При воспоминании об этом на губах Изабел заиграла искренняя улыбка:

– Теперь я знаю, что не сделала ничего постыдного.

– Именно это я и имею в виду.

Мартин стал ходить по комнате, приминая ворс дорогого ковра:

– Всякий в жизни сделал что-то постыдное.

– Как, Мартин! Ты намекаешь на что-то очень интересное!

Теперь настала его очередь краснеть. Изабел рассмеялась:

– Пожалуйста, передай отцу, что я его люблю.