Тереза Ромейн - Леди-плутовка [litres]

Она, разумеется, продаст дом на Ломбард-стрит, как только увезет оттуда свои вещи, но, может, Нэш продаст его с мебелью, если покупатели захотят ее купить?

Как только она устроится здесь – ведь Бедфорд-сквер ближе к Боу-стрит, чем ее старый дом, – Каллум сможет чаще навещать ее.

Хотела ли она этого? И станет ли он отныне частью ее жизни? Казалось, только преступление свело их. Удержит ли их вместе одно лишь уважение, одна лишь симпатия?

Сегодня утром она поехала на Боу-стрит, чтобы увидеть его, и теперь жалела о том, что не сдержала порыв. В обществе считали, что это мужчина должен добиваться женщины, а не наоборот.

Закончив обход цокольного этажа, она встретилась с Люси, которая нашла себе подходящую спальню, а затем отыскала Нэша. Он, очевидно, был счастлив, что она не привезла Бринли, и вообще относился к ней более снисходительно, чем в прошлый раз. Мудрый человек. В Лондоне полно агентов по продаже домов, и если бы Нэш стал задирать нос, она бы просто нашла другого.

– Я решила купить этот дом, – сообщила ему Изабел и назвала сумму, которую была готова заплатить. – Вы будете вести переговоры с хозяевами, мистер Нэш. Убедите их, что они должны продать дом, а не сдать внаем.

– Этим займетесь вы и мистер Нэш, а что буду делать я? – лукаво спросила Люси.

– Сегодня ты будешь повсюду сопровождать меня, – улыбнулась Изабел. – Светские дамы должны соблюдать правила этикета и приличия.

Сейчас именно это она и чувствовала: необходимость соблюдать приличия. Тайны старого дома осели мусором в душе. Этот же дом, пропитанный солнцем и туманом, словно принял ее в свои объятия.

И напоминал о мужчине, который с некоторых пор жил в ее мыслях. Но она, как светская дама, не могла позволить себе произнести его имя.

Батлер оказался прав: в кармане у Фокса лежала записка от леди Изабел – несколько поспешно нацарапанных строк, которые она написала, поняв, что Каллума нет в суде.

«Сегодня собираюсь посмотреть дом на Бедфорд-сквер. Не проводишь меня?

И.».

Только «И.», словно он должен был обязательно узнать, от кого записка. И он узнал. Короткое письмо было таким знакомым и обыденным, что подействовало на него как ведро ледяной воды в лицо. Она хотела, чтобы он взглянул на новый дом вместе с ней? Хотела видеть его в своем мире?

Он сказал, что она не может привести его в свой круг, но теперь Изабел изменяет свой мир и, возможно, все-таки найдет в нем место для него.

Днем он наконец сумел найти время, чтобы отправиться на Ломбард-стрит с запиской в одном кармане и наперстком – в другом. Поднял дверной молоток, постучал, и на пороге тут же выросла тощая фигура дворецкого Изабел.

– Офицер Дженкс! Добрый день!

– Ее милость прислала мне записку, а я сам принес ответ.

– Ее милости нет дома.

Каллум прищурился:

– Ее милости нет дома потому, что она не желает спуститься вниз и встретить гостя? Или ее действительно нет дома?

Уголок губ Селби дернулся:

– Верно последнее. Ее милость приказала мне впускать вас в любое время, если вам вздумается посетить ее, однако сейчас она вместе с агентом смотрит дом, а потом намерена нанести визиты друзьям. Может, войдете и подождете ее?

Каллум оглядел улицу. Здесь было так тихо! Никаких карманников или фургонов с пирогами. В воздухе витал знакомый запах угольного дыма, но и его уносил свежий ветерок. Между дождевыми тучами проглядывали клочки голубого неба.

Отсюда до его комнат на Джеймс-стрит было меньше двух миль, но сейчас он оказался в совершенно другом городе.

Плечи Каллума опустились:

– Не стоит. Я не останусь. Если леди Изабел наносит визиты, то должно быть, уже посмотрела дом на Бедфорд-сквер. Что вы об этом знаете?

Селби принял бесстрастный вид:

– Ее милость казалась настроенной оптимистично, когда говорила о возможности переехать на Бедфорд-сквер.

Каллум подумал. Если она переедет в новый дом, это будет означать НЕЧТО. Он просто не был уверен в том, что именно.

Он вдруг осознал, что у него есть возможность, шанс узнать больше не об Изабел, но о мужчине, оставившем ее вдовой. Он поклялся себе и ей выяснить все, что можно, о смерти Эндрю Морроу. И Селби мог бы помочь.

– Что вы помните о покойном мистере Морроу? – спросил он дворецкого.

Селби даже глазом не моргнул, хотя вопрос мог любого выбить из колеи.

– Имя, возраст, рост и приблизительный вес.

– Подобные уклончивые ответы люблю давать и я, так что молодец, но я хочу знать, ладил ли он со слугами.

Брови Селби поползли вверх.

– В чем цель этих вопросов?

– Я пока сам не знаю.

Этот неопределенный ответ, вместо того чтобы вывести дворецкого из себя, явно его успокоил:

– Вы расследуете смерть хозяина?

– Совершенно верно.

Селби вышел на крыльцо и, прикрыв за собой дверь, очень тихо спросил:

– Появились новые доказательства?

«Можно подумать, кто-то потрудился исследовать прежние».

– Пока нет. Леди Изабел разрешила мне покопаться в деле.

Что-то в этом роде: скорее поддалась на уговоры – возможно потому, что не верила, что из этого что-то выйдет. Тем не менее согласилась, после того как он перевязал ей ногу и поговорил о попранном правосудии, и он все же хотел, чтобы восторжествовала справедливость.

– Не знаю, какая информация должна бы вам помочь, – признался дворецкий.

– Почему бы не рассказать мне хоть что-нибудь, а уж я решу, поможет информация или нет.

Лицо Селби было на удивление бесстрастным.

– Покойный хозяин хорошо платил слугам.

– Почему?

– За хорошую службу.

– А если бы он платил меньше, вы бы служили хуже?

Ха! Ноздри Селби раздулись.

– Конечно, нет! Я просто заметил, что он не был скрягой.

Да, но при этом тратил деньги Изабел. Он не принес в дом почти ничего, если не считать обаяния и связей, хотя, как оказалось, этого было достаточно.

– Офицер, вы действительно намерены узнать обстоятельства его смерти после стольких месяцев?

– Это не ответ на мой вопрос.

– Нет, офицер. – Дворецкий поколебался. – У меня тоже есть вопросы.

– Понимаю. У вас имелись вопросы, когда он был жив?

– Мне не платили за то, чтобы задавать вопросы.

Каллум закатил глаза:

– Дворецкий тоже человек. И он может иметь все вопросы, какие только угодно.

Долговязый Селби немного расслабился:

– Совершенно верно. Я не всегда понимал, что думать о мистере Морроу. Он был любезен со слугами, и все же…

Каллум уже понял, что хочет сказать дворецкий.

– Он не всегда был любезен с женой? С подопечной?

– Вы сами все сказали.

Снова поднялся ветер, заставив Каллума поспешно придержать грозившую слететь шляпу.

– Не было ни расследования, не вскрытия трупа. Смерть мистера Морроу посчитали несчастным случаем.