Маргерит Кэй - Обольстительная леди Констанс

«Когда она уплывет…» Никогда еще он не встречал такой, как Констанс. Ее никто и никогда не заменит. Он будет ужасно по ней скучать. Когда она уплывет…

Но сегодня он посвятит себя Констанс. Кадар встал, снова привлек ее в объятия. Она вздохнула, обняла его и стала медленно целовать – медленно и чувственно. Он поднял ее на руки и быстро вынес на берег, а затем усадил на песок у догорающего костра. Ему казалось, что сделать несколько шагов до палатки слишком далеко, и Констанс, похоже, думала так же, потому что ее губы и руки жадно завладели им. У них впереди вся ночь, думал Кадар. Вся ночь для того, чтобы доставить ей удовольствие, разжечь пламя ее страсти до новых высот, пробовать ее, трогать ее, забываться в ее сладком жаре, отпечатывать воспоминания о ее теле так глубоко, чтобы хватило на всю жизнь без нее.

Не прекращая целоваться, они упали на колени.

– Покажи мне! – потребовала Констанс, словно читала его мысли. – Покажи, что делать, чтобы доставить тебе удовольствие.

– Констанс! – простонал он, сажая ее на себя верхом, обхватывая ее груди ладонями, чувствуя жар, идущий от ее влажного лона. – Констанс, все, что ты делаешь, доставляет мне удовольствие.

Она засмеялась низким, грудным смехом, от которого мурашки побежали у него по коже.

– Вот так? – Она склонилась над ним, прикасаясь грудями к его груди.

Он застонал и зарылся пальцами в песок, чтобы не ворваться в нее.

Констанс снова приподнялась и направила его в себя.

– А так? – спросила она, садясь на него быстрым сладким движением.

Кадар, с трудом сдерживаясь от почти непреодолимого оргазма, лишился дара речи – но слова оказались не нужны.

– Посмотри. – Констанс показала на небо. – Это Водолей, одно из старейших известных созвездий, о котором упоминал еще Птолемей. Кроме того, Водолей – знак зодиака, под которым родилась я.

Они лежали бок о бок в гамаке под тонким одеялом, голые и на время насытившиеся. Хотя полотняный гамак был широким, под действием силы тяжести их тела прижались друг к другу. В кромешной тьме Констанс не боялась слишком явно демонстрировать свои чувства и потому безбоязненно потакала им. Кадар обнимал ее. Хотя оба смотрели в ночное небо, она то и дело прикасалась к нему, гладила, запоминала, какова его кожа на ощупь, очертания его мышц и сухожилий. Дотрагиваясь до него, она беззвучно признавалась ему в любви – о чем не могла говорить вслух.

– Значит, ты родилась под знаком Водолея, – сказал Кадар. – Вполне уместно, учитывая обстоятельства того, как ты сюда попала.

Она улыбнулась.

– Ганимед, Водолей, был троянским царевичем, таким красивым, что Зевс пленился его красотой, увидев его в саду. Зевс превратился в птицу и унес бедного Ганимеда на небо, где тот стал виночерпием богов.

– Судьба не особенно завидная, но куда менее спокойная, чем многое из того, что ты рассказывала мне в связи со звездами, – заметил Кадар. – Водолей ведь находится в том квадранте неба, которое обычно называют «морем», верно?

– Да. Если вглядишься, рядом с ним можно найти созвездия Рыб и Кита. – Констанс плотнее прижалась к нему, положив голову на плечо Када-ру. Она слышала, как бьется его сердце. – Если бы у нас был телескоп, мы сегодня увидели бы Юпитер – вон там, возле Большой Медведицы. Вчера ночью я смотрела на него. Я почти доделала твою карту звездного неба.

Она тут же пожалела о своих словах, ведь они напомнили, что песок ее времени почти весь высыпался. Последние песчинки просачивались в горлышко песочных часов. Она подвинулась, чтобы не упасть ему на грудь и не выдать себя.

– Ты довольна своими успехами? – спросил Кадар.

– Да, хотя карта вышла совсем не такой подробной, какой должна была быть. Не сомневаюсь, что мои измерения только выиграют, если их посмотрит более опытный астроном.

– А я уверен, что ты себя недооцениваешь. То, чего ты достигла за такой короткий промежуток времени, просто замечательно!

– Спасибо! – Она смотрела на небесный свод у них над головами и уронила две слезинки, как всегда при таком зрелище. – У меня есть… наверное, ты назовешь это мечтой. Я хочу нарисовать полную карту звездного неба на каждое время года и включить в нее историю каждой звезды, все мифы и легенды. И еще иллюстрации.

– Такая карта станет твоим шедевром, – сказал Кадар. – Расскажи еще.

Она рассказала, забываясь в описании ее любимых созвездий.

– Это будет карта неба для всех времен года, – заключила она. – Звезды и планеты, переплетенные с мифами. Понимаю, это почти невозможно, но…

– А мне кажется, то, о чем ты говоришь, очень даже возможно, и я не могу представить человека, который лучше бы справился с задачей, – возразил Ка-дар, беря ее за руку и целуя в ладонь. – Если бы можно было заказать такую карту, если бы я мог найти человека, способного ее нарисовать, ты бы хотела?..

– Нет! – Она села, отчего гамак качнулся. – Нет, я не хочу, чтобы ты… Я не позволю тебе… – Невыносимо было даже слушать его. Она вовремя прикусила язык. Она не вынесла бы его мелькания на заднем плане в ее будущем. Его незримое присутствие порождало бы мечты о том, что когда-нибудь они еще встретятся. А его покровительство будет висеть над ней как дамоклов меч. Оно сродни обещанию, которое невозможно исполнить, однако ее надежда никогда не иссякнет. – Думаю, лучше всего, если мой отъезд станет окончательным. – Она была благодарна ночи, радовалась, что ее голос звучит гораздо беззаботнее, чем можно было ожидать. – Я должна самостоятельно встать на ноги.

– Ты хочешь быть свободной от любых залогов, любых обязательств, – мрачно проговорил он.

На небе мелькнула падающая звезда. Можно было загадать желание. Если бы это было правдой, Констанс загадала бы возможность любить, зная, что тебя любят в ответ. Она прекрасно понимала, что это невозможно, и все же она вольна оставаться собой.

– Да, – тихо сказала она, намеренно позволяя ему ошибочно истолковать ее слова. – Я желаю оставаться свободной.

– В таком случае я не стану на тебя давить, хотя я хочу… но, разумеется, мне следует уважать твои желания.

– Спасибо. – Она снова легла. Он снова обнял ее. Она положила голову ему на плечо, положила ладонь на сердце мужчины, который не любил ее, но исполнил простое желание: выйти под парусом в открытое море, лежать на песке и смотреть на звезды. Он превратил ее простые желания в нечто, превосходившее ее самые смелые мечты. – Спасибо, – повторила она. – За это. За все. Это совершенно замечательно.

Утром они отплыли в маримонский порт. Солнце осталось у них за спиной, позади – как и их ночь страсти. Оба были подавлены; оба погрузились в собственные мысли. По настоянию Кадара Констанс снова села к рулю, пока он управлялся с парусом. Она и представить не могла, что новый навык ей когда-нибудь пригодится, но, с другой стороны, она решила думать о хорошем. Невозможно предсказать, что с ней случится. Будущее лежало перед ней, похожее на огромную пустыню, безграничную, не нанесенную на карту. Эта мысль не нагоняла на нее тоску, а, наоборот, волновала, как она сурово внушала себе.