Маргерит Кэй - Обольстительная леди Констанс

Кадар, повернувшись к ней в профиль, смотрел на море. Вспоминал ли он о прошлой ночи, о страсти, которую разделили оба? Или он тоже думал о будущем? Когда она представляла себе, с какими сложными задачами ему предстоит столкнуться, ее проблемы казались мелкими. Она не сомневалась в том, что он добьется успеха. Но как и в каком порядке начнет он воплощать в жизнь свои планы? Обрадуются ли подданные переменам или будут им сопротивляться? Столько вопросов – а ответы на них она так и не узнает. Никогда она не увидит, как прекрасная страна расцветет под его правлением, не увидит, как подданные будут не только уважать, но и любить его. Ей было очень больно, но она понимала, что другого выхода нет.

Порт показался впереди слишком быстро. Воздух благоухал пряностями, которые грузили на шхуну; где-то кричал верблюд, ржали мулы, гремели снасти и хлопали паруса. Солнце стояло почти в зените. Перекликались грузчики, и отдельные фразы Констанс понимала. Едва ли у Абдул-Меджида будет время для новых уроков, он скоро отправится в Нессару, чтобы официально разорвать помолвку Кадара. Возможно, сейчас она идет под парусом в последний раз.

– По-моему, лучше всего, если я уеду как можно скорее, – сказала Констанс, не успев как следует обдумать то, что пришло ей в голову.

Теперь уже поздно поворачивать назад. Они подошли к пристани. Прежде чем ответить, Кадар пришвартовал судно. На его лице появилась маска сфинкса.

– Согласен.

Это простое слово как кинжал пронзило ей сердце. А она-то хотела взять назад слова, произнесенные в спешке; на самом деле ей хочется остаться, пока нужна ему; может быть, если она останется, он сумеет полюбить ее. Но одно слово убедило ее, что она должна уехать, скоро и навсегда.

– Повторяю, я почти закончила карту, так что здесь меня ничто не держит.

Она ожидала, что он что-нибудь возразит.

– А у тебя много дел, – добавила Констанс.

– Да. Я должен сосредоточиться на насущных задачах.

– Поэтому мне следует… по-моему, будет лучше, если мы не… Вчера у нас была… лебединая песня, если можно так выразиться.

– Да. Так будет лучше всего.

Глаза у него снова блеснули, выдавая то, что он чувствует гораздо больше, чем показывает ей. Только этим ей и оставалось утешаться. Правда, утешение было слабым. Ей не хотелось, чтобы он был несчастен или о чем-то жалел.

– Хорошо, что мы пришли к общему мнению, – заявила Констанс, вымученно улыбаясь. – Расставание – и как можно скорее.

– Констанс, по-моему, такой выход будет самым разумным. Вчера… вчерашняя ночь была совершенна.

– «Невозможно состязаться с совершенством, еще менее возможно его превзойти», – произнесла она с тенью улыбки. Хотя они могли бы. Главное – не жалеть о том, что могло бы быть, а радоваться тому, что она уже испытала. – Я поговорю с Абдул-Меджидом, попрошу его все подготовить к моему отплытию, – сказала Констанс. – Тебе не нужно заботиться об этом, у тебя и без того хватает дел.

– Д-да… очень кстати.

Их взгляды встретились. Кадар шагнул к ней и замер. Ей очень хотелось верить, что его сердце разрывается, как и ее. Нет, Констанс его не подведет. Она сделала шаг назад, поспешно обулась и зашагала по причалу. Кадар последовал за ней, но шел медленно. Его задерживали подданные, которые кланялись ему, и он отвечал поклонами; когда с ним почтительно заговаривали, он вынужден был отвечать. Констанс обрадовалась, увидев признаки того, что он все больше свыкается со своим положением. В результате прошло довольно много времени, прежде чем они добрались до дворца.

Хотя Констанс мечтала удалиться к себе в спальню, этому не суждено было случиться. Едва они вышли на площадь, появился Абдул-Меджид.

– Государь, леди Констанс, простите меня, но возникло крайне срочное дело.

Главный визирь как будто не удивился, увидев их вместе, хотя ничего по этому поводу не сказал. Констанс, краснея, отметила его тактичность. Она даже не подумала о том, что их совместное отсутствие может дать пищу сплетникам. Вот еще одна причина, по которой ей необходимо как можно скорее покинуть Маримон.

– Прошу меня извинить, – сказала она отходя.

Но старик энергично покачал головой:

– При всем к вам уважении, леди Констанс, я считаю, что этот вопрос лучше… короче говоря, я считаю, что ваше присутствие нам поможет. Во дворец прибыл англичанин, – поспешно продолжал он, возможно, чувствуя раздражение Када-ра. – Некий мистер Кристофер Фордайс.

– Вы знаете этого человека? – спросил ее Ка-дар, переходя на «вы».

Констанс наморщила лоб:

– Нет, не думаю. Его имя мне не знакомо.

– Возможно, он из посольства Великобритании в Каире, – предположил Кадар, хмурясь. – Прошло больше трех недель с тех пор, как я послал туда депешу о вас. Возможно, он прибыл за вами.

Душа ее ушла в пятки.

– Это… это очень кстати, – произнесла Кон-станс, хотя ее тон подразумевал нечто прямо противоположное. Ей показалось, или в его глазах в самом деле мелькнуло сожаление? Она ни в чем не была уверена.

Кадар сухо кивнул:

– Пойдемте, давайте все выясним.

– Позвольте внести предложение, государь. Если этот англичанин в самом деле посланник из Каира, будет лучше принять его более… м-м-м… официально. – Абдул-Меджид с упреком покосился на растрепанную шевелюру Кадара, и тот вздохнул.

– Разумеется, вы правы. – Он повернулся к Констанс: – Вы успеете приготовиться за полчаса? Вот и хорошо. Пусть мистер Фордайс подождет перед Залом приемов.

Через полчаса Констанс влетела в Зал приемов. Влажные кудри выбивались из прически, несмотря на множество шпилек, которыми она пыталась подколоть волосы, ее изгибы подчеркивались приталенным фасоном платья. Она выглядела совсем не так, как пристало придворному астроному, больше походила на дворцовую наложницу.

Правда, говорить ей об этом Кадар воздержался. Изменившееся выражение лица Констанс его беспокоило. Он не узнавал складку ее губ. Там, на пристани, он почти попросил ее отложить отъезд, несмотря на то, что понимал: он должен посвятить себя своим подданным. Помешало ему только то, что сама Констанс как будто очень хотела уехать. Но ведь все к лучшему, напомнил себе он.

– По-твоему, он посланник? – спросила она. – Ты думаешь, он привез вести из Англии?

– Нет, – поздно поняв, почему она так странно отнеслась к приезду англичанина, он поспешил ее успокоить, взяв ее руку в обе свои. – Скорее всего, они получили лишь первую депешу, и, даже если получили написанное мной дополнение, ответ из Англии придет не раньше чем через месяц. Если это тебя волнует…

Она выхватила руку:

– Нисколько не волнует!

Он ждал, потому что выражение ее лица не подтверждалось ее словами, но Констанс как будто оставила привычку выпаливать первое, что приходит ей в голову.