Элизабет Макнилл - Мастерская кукол

– Ты хоть что-нибудь о нем знаешь?

– Знаю, что его зовут Сайлас… А еще он подарил мне одну безделушку – крыло бабочки в стекле. Довольно любопытная вещица, но по большому счету – ничего особенного…

– Так это же Кадавр! – воскликнул Луис, садясь на одеяле. – Точно, он! Вот так негодяй!

– Ты его знаешь?

– Конечно, я его знаю. Он делает чучела разных животных и птиц и продает художникам. Сайлас действительно странный малый, но ты не должна из-за него беспокоиться… – Лицо Луиса неожиданно стало задумчивым. – Кажется, не так давно Альби что-то говорил мне насчет Сайласа. Он якобы видел, как тот ошивался вокруг этого дома… – Луис тряхнул головой. – Нет, наверное, мальчишка ошибся. Наверняка ошибся.

– А что еще сказал Альби?

– Честно говоря, не помню. Я думал о набросках, которые у меня никак не выходили, и слушал его не особенно внимательно. Мне, впрочем, показалось, что он очень боится чучельника, но я не уверен… – Он еще немного подумал. – Нет, это просто чушь! Я хорошо знаю Кадавра – жалкий человечишка… Одно время он подкарауливал нас с Милле на Говер-стрит – хотел всучить нам кое-что из своих изделий. Многие лондонские художники покупают у него чучела, кости и другие диковины для своих картин. Должно быть, и в Академию он пришел потому, что хотел что-нибудь кому-нибудь продать… – Луис просиял, как человек, который только что решил какую-то сложную задачу. – Ну конечно!.. Наверняка так и было. Не бойся, Кадавр совершенно безвреден. Жалкая личность. Он и мастер-то так себе. Сам Кадавр, несомненно, считает себя гением, но он заблуждается… – Луис слегка пожал плечами. – Впрочем, если хочешь, я могу сходить к нему в лавку и поговорить. Пусть скажет, зачем он тебя так напугал.

Теперь уже настал черед Айрис задуматься. Она отчетливо представила себе, как Луис, вообразив себя ее благородным спасителем, врывается к Сайласу в лавку, кричит, угрожает, быть может, даже сбрасывает на пол пару чучел или что там ему подвернется под руку. Но ей-то хотелось как можно скорее забыть этого жутковатого человека, а Луис мог ненароком подтолкнуть его к каким-то необдуманным поступкам. Нет, нечего делать их мухи слона, лучше как можно скорее забыть о существовании чучельника. И без того он занял чересчур много места в их жизни – вот уже полчаса они говорят только о нем, а между тем… Она покачала головой.

– Нет, не стоит. Я думаю, что ты прав. Он просто глупец. То, что произошло в Академии, – обыкновенная случайность.

При этих ее словах Луис заметно расслабился.

– Ну, если ты так считаешь… Но если он снова тебя побеспокоит – обязательно скажи мне.

Они сделали еще по глотку портвейна, и Луис взял ее за руку. Машинально водя мыском туфли по черепице, Айрис подумала, как хорошо просто быть рядом с ним, ни о чем не думать, ни о чем не тревожиться. Быть может, это и есть та самая «настоящая любовь», о которой она всегда мечтала. Сейчас, во всяком случае, она была счастлива. Даже Сайлас оказался забыт, или почти забыт. Айрис положила голову на плечо Луису, а он погладил ее по волосам, и она зажмурилась от удовольствия. Какое им обоим дело до этого странного человека? Луис считал его ничтожным и жалким; возможно, он действительно слегка тронулся умом – ну так что ж? Ничего удивительного или из ряда вон выходящего она в этом не видела. Ну а синяки у нее на руке… наверное, он просто не рассчитал силы, когда схватил ее за локоть, желая привлечь к себе внимание.

– Знаешь, – промолвил Луис, – один человек хотел купить мою картину.

– Да, я слышала.

– Так вот, я решил ее не продавать.

– Почему?

– Потому что… Нет, не скажу. Ты подумаешь, что я сентиментальный осел, и будешь совершенно права.

– Нет, не подумаю.

– Подумаешь! – Луис начал ее щекотать.

– Ну хватит, хватит! Подумаю! – взмолилась Айрис.

– То-то же!.. – Луис с довольным видом откинулся на спину. – В общем, даже не знаю… Просто мне кажется, что леди Гижмар на картине – это ты. Глупо, правда?

– Но я – это я. Я не кусок холста, а настоящая женщина из плоти и крови.

– Не напоминай мне об этом. – Он уткнулся лицом в ее шею. – В общем, я решил, что не продам картину, даже если об этом попросит меня сам Рёскин. Мистеру Боддингтону я предложил «Пастушку». Он заплатил за нее триста фунтов.

– Триста фунтов?! – воскликнула Айрис, думая о бесконечных часах, проведенных за работой в магазине миссис Солтер. Чтобы заработать такую кучу денег, ей потребовалось бы раскрасить несколько сотен или даже тысяч кукол, на что ушло бы лет пятнадцать. За это время ее сестра превратится в старуху.

– Да, триста. – Луис улыбнулся. – И пятьдесят из них причитается тебе.

– Что? Почему? Я же ничего не делала, только позировала. Луис фыркнул.

– Я плачу тебе не за это. Ты рисовала луг, небо, выписывала эти чертовы лютики… Несколько десятков или даже сотен лютиков! Согласен, это было сравнительно простое задание, но я не хочу, чтобы ты трудилась бесплатно.

– Я не могу принять от тебя эти деньги, – упрямо сказала Айрис, но он только выставил перед собой ладони в знак того, что не желает слышать никаких возражений, и она не стала настаивать. Вместо этого она попыталась представить Роз за прилавком собственного магазина, в окружении рулонов ярких дорогих тканей и других товаров. Да, ради сестры она возьмет эти деньги. Ради Роз и ради Альби. Ей нелегко было видеть его пустой рот и почерневшие десны. Она даст ему три фунта – пусть купит себе искусственные зубы. Айрис понимала, что с ее стороны это будет, пожалуй, чересчур щедро, но с другой стороны – почему бы нет? Если не считать Луиса, подумала она, касаясь пальцами полинявшей атласной розетки на лифе платья, в последние несколько месяцев мальчуган был ее единственным другом, и она хорошо видела, как он страдает, хотя Альби ни разу не пожаловался, ни разу не сказал, как ему тяжело. Кроме того, он ходил к Роз, носил ее письма и даже пытался их помирить – и все это бесплатно. Решено, она сделает Альби такой подарок! Двенадцать фунтов она оставит себе, таким образом Роз останется тридцать пять. Вполне достаточно, чтобы начать собственное дело.

Луис коснулся губами ее лба.

– Я не хочу с тобой расставаться. Никогда.

– Все-таки ты сентиментален, – вздохнула Айрис, хотя ее сердце буквально разрывалось от радости. – Или это вино так на тебя подействовало? Боюсь, как бы мне не пришлось поместить тебя в Бедлам 45 45 Бедлам – популярное название приюта Св. Марии Вифлеемской для умалишенных. .

– Помести меня лучше в постель.

– Не в постель, а в Бедлам, глупый!

Его голос согревал, как вино. Айрис глотнула портвейна и, задержав его во рту, наклонилась, чтобы поцеловать Луиса и передать вино ему изо рта в рот. От неожиданности он закашлялся, разбрызгивая рубиновую жидкость, и даже назвал ее коварной, но Айрис видела, что он тоже возбужден. Губы его были сладкими и пахли корицей и трубочным табаком. Как же хорошо, подумала Айрис. Мы с ним… мы как будто женаты! И она нарочито медленно провела ладонью по его груди.