Мари-Бернадетт Дюпюи - Амелия. Сердце в изгнании

Маркиз уступил. Амелия вышла из домика и растворилась в ночи; она ни о чем не могла думать, пребывая в полнейшем замешательстве.

Заведенный Эдмоном де Латуром жизненный уклад поддерживался в поместье без особых усилий. Все в Бельвю оплакивали маркизу, от фермеров до прислуги. Софи, белокурая красавица, своей приветливостью, пусть даже чаще всего наигранной, покорила сердца местных жителей.

Амелия написала императрице, с тем чтобы сообщить ей печальную новость. В ответ она получила короткое письмо с соболезнованиями от графини Фештетич. Должно быть, Сисси путешествовала.

Судьба прекрасной австрийской баронессы, которая должна была вот-вот разрешиться от бремени, не тревожила никого, ни соседей, ни работников. А весть о том, что теперь поместьем управляет Каролина де Латур, дама из высшего общества, пожилая тетя маркиза, даже обрадовала местных жителей.

Однако некоторых бы удивили ее слова, сказанные утром в один из дней в середине сентября…

– Поведение моего племянника приводит меня в отчаяние, Амелия, – говорила она молодой женщине. – То, что он запирается в том охотничьем домике в глубине парка, – это еще куда ни шло. Но ведь он ни разу не сел со мной за стол! Если мне хочется с ним поговорить, приходится наведываться в его берлогу, где он курит сигары. А ведь я ненавижу запах табака!

– Будьте терпеливы, Нани. Скорбь заставляет его держаться особняком, вы не можете укорять его в этом.

Пришло время сбора винограда, и в краю виноградников бурлила жизнь. Эдмон вставал на рассвете и ложился поздно, вконец изнуренный: он трудился с таким же усердием, что и его работники. Амелия знала это, как знала и то, что при любой возможности маркиз мчался на лошади во весь опор, рискуя разбиться насмерть.

Доктор посоветовал будущей матери не выходить из дома и стараться не напрягаться. Однако у Каролины на этот счет было свое мнение.

– Врачи и повитухи советуют лежать и как можно меньше двигаться, – говорила она. – А как же крестьянки? Они тяжело работают в поле до самых родов. Немного движения вам не повредит.

Амелия улыбалась и поступала по-своему. Она чувствовала себя счастливой, все остальное было не важно. Скоро родится ее ребенок. В стенах особняка, под кронами деревьев он начнет познавать свободный, прекрасный мир.

«Моя крошка, несколько недель я прожила, смирившись с тем, что мне не суждено быть твоей матерью. Однако теперь я вправе тебя любить, обожать, ждать твоего появления со слезами радости на глазах! Мое дитя, мое сокровище…»

Крик, похожий на мяуканье котенка, вернул Амелию к реальности. На несколько секунд она потеряла сознание, терзаемая невыносимой болью.

– Моя милая, это мальчик! Какой красавец! – восторгалась тетя Каролина. – Он весит не меньше семи фунтов! Взгляните-ка на него, и вы забудете о страданиях, которые вынесли ради этого малыша.

Молодая женщина повернула голову; ее глаза застилали слезы. Это был удивительный, волшебный миг встречи с крошечным существом, которое скрывалось в ее животе все эти месяцы.

– Какой он славный, Нани…

– Он будет похож на вас, Амелия.

Головка новорожденного была покрыта темным пушком. Он моргнул: его глаза были не серо-голубыми, как у большинства младенцев, а карими. Повитуха поспешила перерезать пуповину, затем унесла ребенка, чтобы его обмыть.

– Роды были долгими и мучительными, – отметил доктор Малар, – однако первые роды редко бывают легкими. Вы были умницей.

– Спасибо, доктор. Могу ли я теперь немного поспать?

Каролина бросила на доктора встревоженный взгляд. Он успокоил ее, кивнув и искренне улыбнувшись.

– Это пойдет вам на пользу, – громко ответил он. – Приготовьте для баронессы куриный бульон и что-нибудь молочное. Я приеду вечером.

Экономка стояла за дверью. Она тихим голосом велела Жанне подготовить все необходимое. Служанка сбежала по лестнице, чтобы поделиться хорошей новостью с другими слугами, сгрудившимися у входа в кухню.

– Ребенок родился, это мальчик! Но как же юная баронесса настрадалась! Она мучилась со вчерашнего вечера до одиннадцати часов дня!

Знакомые шаги, которые не были слышны в этом доме со дня гибели маркизы, заставили Жанну умолкнуть.

К ней направлялся Эдмон, в высоких сапогах из красной кожи, в расстегнутой на груди рубахе, загорелый, немного взъерошенный. Должно быть, хозяин поместья, как обычно, с самого рассвета галопом носился по своим владениям.

Слуги поклонились ему, почтительно бормоча «месье маркиз». Наиболее смелая Колетта с радостным видом указала на лестницу:

– Мадам баронесса родила.

– Я это понял, – отозвался Эдмон, явно очень взволнованный. – Жанна, поздравьте баронессу от моего имени. И почаще давайте мне знать, как она. Я буду в охотничьем домике.

– Да, месье.

– Подождите минутку, я хотел бы передать ей записку… Надеюсь, вы приготовите баронессе что-нибудь такое, что поможет ей восстановить силы. И позаботьтесь о том, чтобы все было красиво, прошу вас. С момента моего появления на свет в этих стенах впервые находится новорожденный. Это событие нужно отпраздновать как следует…

Полчаса спустя доктор Малар, забираясь в свою повозку, увидел подбегающего к нему маркиза.

– Дорогой доктор, опасность уже позади? – выпалил Эдмон. – Ребенок и его мать здоровы?

– Да, вы можете ни о чем не беспокоиться. За баронессой приглядывает повитуха, а вечером я заеду, чтобы еще раз ее осмотреть.

– Очень хорошо, благодарю вас.

Эдмон уже отошел от дома, когда с крыльца его позвала тетя Каролина. Кружевной чепчик криво сидел на ее седовласой голове, однако на лице ее читалось ликование.

– Племянник, не убегайте! И не заставляйте меня спускаться по этим ступенькам: я всю ночь бодрствовала у кровати Амелии! Идите же сюда, поцелуйте меня!

Маркиз подошел к тете и крепко прижал ее к своей груди. Он был не в силах говорить, но выслушать ее ему пришлось.

– Завтра вы придете, Эдмон, чтобы посмотреть на этого чудного малыша, – сказала она. – Боже мой, какое же это тяжелое испытание – роды! Согласитесь хотя бы на то, чтобы я показала вам ребенка в большой зале.

– Может быть, завтра, Нани, может быть.

Жанна вырвала Амелию из объятий целительного сна, поставив у ее кровати тяжелый поднос, от которого исходил приятный аромат кофе. Молодая женщина, все еще сонная, спросила:

– Где мой ребенок? И тетя Каролина?

– Ваш сын спит в соседней комнате, баронесса; повитуха не отходит от него. Месье попросил меня поздравить вас и проследить за тем, чтобы вы хорошо отдохнули.

Жанна улыбнулась. Она окинула поднос удовлетворенным взглядом. Все было сделано как надо. Она позаботилась о том, чтобы все это выглядело аппетитно и изысканно: кружевная салфетка, чашка из английского фарфора, расписанная ландышами и нарциссами, сырники со смородиновым желе, румяные бриоши и горшочек со сливочным маслом.