Блайт Гиффорд - Любовный поединок

Марк провел пальцем по ее щеке:

– Я буду рядом.

От его слов на глаза навернулись слезы. Кажется, в ее жизни появилось плечо, на которое можно опереться.

– Хорошо. Я готова взглянуть на его работу.

Сесилия отправила слугу сообщить, что она посетит церковь, ткань можно убрать, а гробницы подготовить. Войдя в здание, она невольно зажмурилась и покачнулась. К счастью, Марк был рядом и подставил ей руку. Она открыла глаза и наткнулась на его тревожный взгляд.

Он сказал, что будет рядом. Так и есть.

Каменные изваяния с каждым шагом становились все больше. Рядом с ними стоял невысокий лысеющий мастер, покорно ожидая приговора. Родители лежали рядом, лица их были застывшими и холодными. Отец изображен в доспехах, меч лежал рядом. Под головой каменная подушка, будто скульптор хотел, чтобы ему было удобно.

Сесилия подошла ближе, осторожно делая каждый шаг, словно боясь разбудить родителей или будто ждала, что они восстанут из мертвых и с укором посмотрят на нее.

Кольчуга и шлем были вырезаны так искусно, что была видна каждая мельчайшая деталь, каждое звено.

Сесилия наклонилась и провела рукой по камню, который оказался теплее, чем она полагала.

– Прекрасная работа, – прошептала она. – Ты превзошел все мои ожидания.

Мастер пробормотал благодарности.

Мама исполнила долг и выбрала, каким будет эффигия отца, она же уклонилась от обязанности. Сесилия заставила себя посмотреть на второе надгробие. Платье и головной убор выполнены с той же тщательностью, что и доспехи. Даже пуговицы и мелкие цветочки на поясе. Рука мамы была вложена в руку отца, словно они не хотели расставаться даже после смерти.

Сесилия подняла глаза на скульптора в немом вопросе.

– Вы сказали, чтобы я делал, как решу сам, миледи, – поспешил ответить тот. – К этому варианту ваша матушка возвращалась несколько раз.

Горло сжало, и она не могла произнести ни слова. Брак родителей она не привыкла считать чем-то большим, чем исполнение обязанностей. После смерти они смогли объяснить ей, что долг ничто без любви. Может ли она надеяться, что и в ее жизни будет нечто похожее? Достаточно ли будет у нее сил, чтобы все сохранить?

– Надеюсь, вы довольны, миледи?

Сесилия кивнула, глотая слезы:

– О да. Да. – Она откашлялась. – Ты поработал не хуже, чем для короля. Можешь гордиться собой и возвращаться домой.

– Если хотите, я могу еще поработать над ее волосами.

– Не сейчас, – раздался за спиной голос Марка. – Графиня хотела бы остаться одна.

Мастер пробормотал слова прощания и удалился. Хлопнула дверь церкви.

– Они похожи на себя? – не удержался Марк от вопроса.

– Совсем не похожи.

Лицо отца было значительно уже, теперь так изображали всех мужчин. Нос у мамы слишком острый. Впрочем, это не имело значения.

– Но вот это… – Она указала на сомкнутые руки и отвернулась. – Напомнило мне о том, что я совсем забыла.

Или никогда не знала. До встречи с Марком она не представляла, что может значить мужчина для женщины. Он всегда рядом, пусть и не физически, всегда является источником силы. Все это давал ей Марк. Сесилия не представляла, как будет жить без него.

Марк смотрел, как по лицу улыбающейся Сесилии текут слезы, и не знал, как поступить. Начать ее успокаивать? Или попытаться отвлечь?

– О чем ты забыла?

– О любви. Об их любви. – Она сияла, будто и сама ее ощутила. – Когда мама отправилась на охоту, я решила, что она это сделала вынужденно, но теперь думаю… – Она посмотрела на руки родителей. – Возможно, она спешила к нему.

Чувствительное сердце. Женская слабость, понять такое не сможет ни один воин. Настало время ему оставить Сесилию, и не стоит делать вид, что это удастся без сожаления. Поздно убеждать себя, что его сердце покрыто броней. После их расставания оно могло разбиться, как, вероятно, у ее матери.

Скрипнула входная дверь, и оба повернулись.

– Миледи. – Это был управляющий. – Прибыли приближенный короля и герцог де Куси. – Он перевел взгляд на Марка, словно тот должен был все объяснить. – Им нужен корм для лошадей и кое-что из провизии. Их ждет корабль, чтобы перевезти тело короля Франции через Ла-Манш. Они отбывают утром.

Сесилия посмотрела на Марка. Он ведь обещал приставить нож к ее горлу и потребовать отпустить его домой. Что же он медлит?

Марк не отвел взгляда, и они несколько мгновений смотрели друг на друга. Сесилия отступила на шаг, последний раз кинула взгляд на надгробия и вышла в проход с высоко поднятой головой. Каждое движение ее казалось естественным, выражение лица больше не походило на маску, надетую впопыхах из чувства долга. Она действительно стала графиней.

– Обеспечьте их всем, что требуется, – распорядилась она. – Но не говорите, что здесь я и месье де Марсель. Вы меня поняли?

Генри нахмурился, перевел взгляд с одного на другого, кивнул и вышел из церкви.

Сесилия медленно пошла по проходу к дверям, не задавая вопросов, Марк направился следом. Они вышли из замка через малые ворота и прошли вдоль моря, в противоположную сторону от бухты, где стоял корабль, потом к скалам, полосой тянущимся вдоль побережья.

Он видел их с корабля, который привез его в Англию, – каменная стена, защищающая остров. Песчаная полоса была небольшой, что не позволяло кораблю подойти к самому берегу, через скалы невозможно было перебраться. Земля сама защищала себя еще до того, как был возведен замок.

Сейчас картина выглядела мирной, почти идиллической. Ясное небо, красные пятна маков, разбросанные по зеленому лугу, над которым порхали бабочки, борясь с редкими порывами ветра.

Тропа была узкой, в некоторых местах с трудом проходимой. Марк шел позади Сесилии, указывающей путь, и вскоре они были уже довольно далеко от замка. Гавань и корабль были едва различимы, но дальний берег, Кале, отчетливо виднелся впереди, притягивая его взгляд. Здесь они могли не опасаться, что их кто-то увидит или услышит, они были совершенно одни. Сесилия разглядывала воды пролива, ветер вырвал из прически несколько прядей.

– Я любила приходить сюда в детстве, – сказала она. – Когда хотела убежать от всех.

Теперь он понимал, от чего она бежала – от ожиданий, суровых, как кодекс воина, нависавших, давящих на нее, как мощные каменные стены Лосфорда. Исходили они от ее родителей или были созданы ею самой? Впрочем, какое это имеет значение? Марк встал напротив и взял ее за руку, ожидая, что она все скажет сама.

– Я готова. Готова признать, что родителей больше нет. Готова стать графиней Лосфорд и взять на себя исполнение обязанностей. Я готова почти ко всему.

И к тому, чтобы выйти замуж? Вопрос был не менее болезненный, чем удар ножом, но он промолчал.

Сесилия подняла на него глаза: