Сабрина Йорк - Влюбленный лэрд

После того, как они расстались – на этот раз по-приятельски, – Лахлан долго раздумывал над тем, что сказал ему Даннет. За сегодняшний день он глубоко задумался над чужими словами во второй раз. Его душевное равновесие подверглось серьезной угрозе. Теперь требовалось многое пересмотреть и многое заново переосмыслить.

Идя в отведенные для него комнаты, Лахлан чувствовал смутное недовольство. Там его, конечно, ждал Дугал, которого ему совсем не хотелось видеть и тем более разговаривать.

Но когда он вошел к себе, то с изумлением обнаружил там килт, раскрашенный в цвета клана Синклеров.

Даннет не забыл и выполнил обещание. Внутреннее недовольство сразу исчезло, и Лахлан широко улыбнулся.

Лана и Ханна одевались к обеду. Лана, сама не зная отчего, очень волновалась, она вся была во власти радостного возбуждения. Нет, конечно, дело было не в нем, она ни за что не призналась бы в обратном. Тем не менее она все время думала о Лахлане, с замирающим сердцем предвкушая их встречу.

На первый взгляд, он весьма отдаленно походил на мужчину ее мечты. Прежде всего, их разделяла огромная разница в положении, но во время беседы в библиотеке она успела кое-что в нем разглядеть, и это кое-что помогло ей не только мысленно сократить расстояние между ними, но и пробудило в ее душе смутные надежды.

Хотя в одном она не сомневалась: ей суждено, пока непонятно как, ему помочь – да, именно помочь переменить отношение к очистке земель.

В этот миг Ханна закончила застегивать Ланино платье, и Лана закружилась на месте от необъяснимой радости.

– Как я выгляжу?

– Прекрасно, дорогая, – честно призналась сестра.

– Достаточно прекрасно, чтобы сесть за один стол с герцогом?

Прежде чем ответить, Ханна поправила на платье Ланы воротник и разгладила складки, а затем несколько сбивчиво спросила:

– Э-э, я… да… что ты думаешь о герцоге?

– Он довольно мил и очень красив, разве не так?

– Да, красив, – нехотя подтвердила Ханна.

Лана звонко рассмеялась:

– Откуда такой тон?

– Какой такой?

– Ну кислый, как уксус.

Ханна стала еще серьезнее:

– Он ведь герцог, держится как англичанин.

– Ну и что?

– Да ничего. – Ханна пожала плечами. – Такие, как он, привыкли брать у жизни то, что им нравится.

Лана фыркнула:

– Да что ты говоришь?! Покажи мне такого человека, который брал бы у жизни то, что ему не нравится.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – сухо заметила Ханна. – Кроме того, Александр шепнул мне по секрету, что он проклят.

Проклят? Странно, Лилиас ни разу не упоминала о проклятии. Лана скользнула взглядом по появившемуся призраку, Лилиас в ответ закатила глаза.

– Мне кажется, что это чистой воды выдумка.

– Не знаю, выдумка или нет, но Александр нисколько в этом не сомневается.

Ханна вкратце изложила содержание старого предания о кресте Макалпина, о последовавшей за его уничтожением череде безвременных кончин и о неизбежном умопомешательстве Лахлана.

При упоминании о помешательстве сердце Ланы болезненно сжалось, но ей по-прежнему вся эта история казалась пустой болтовней. На Лилиас слова Ханны тоже не произвели никакого впечатления. И Лана напрочь проигнорировала предупреждение сестры.

– Я не верю в проклятия.

Упрямство Ланы раздражало Ханну.

– Какая разница, проклят он или нет, – поморщилась она. – Я всего лишь хочу предупредить тебя – будь осторожней.

– Осторожней в каких случаях? – переспросила Лана.

– Он очень красив.

Что верно, то верно.

– Я так переживаю! – Ханна ласково обняла сестру. – Мне совсем не хочется, чтобы он тебя соблазнил.

Ласковый укор сестры взволновал и расстроил Лану.

Соблазнил?

Герой из ее сновидений ее соблазнит? Высокий, статный, смелый и мужественный? От таких мыслей ее сердце замерло. Чтобы скрыть свое волнение, Лана весело улыбнулась.

– Вряд ли меня соблазнит мужчина, который говорит, как англичанин. Мужчина, который в жизни не носил килт. Разве можно в такое поверить?

Но в глубине души Лана чувствовала, что обманывает сестру. Ее влекло к нему, и такие вещи, как манера одеваться и даже его положение в обществе, ее не останавливали. Это новое чувство было сильнее ее.

Впрочем, какое это все имело значение?! Да ровно никакого.

Она, похоже, не очень интересовала герцога. Во всяком случае, не в том смысле, в каком бы ей хотелось.

На самом деле ей следовало быть довольной уже тем, что он соблаговолил обратить на нее внимание и даже заинтересовался ее удивительными способностями.

Конечно, следует, а как же иначе.

Ханна вздохнула:

– Ты сняла с моей души камень. Тем не менее прошу тебя быть с ним осторожней. Могущественные люди, такие, как он, привыкли считать женщин игрушками, забавой, предназначенной для того, чтобы скрашивать их скуку. Не более того.

Лана тут же вспомнила о своей стычке с Дугалом. Вот скорее о ком говорила Ханна. Данное ею описание как нельзя лучше подходило именно для Дугала. Что же касается герцога…

– Лахлан совсем не такой.

– Кто такой Лахлан? – удивилась Ханна.

– Как кто? Герцог, разумеется.

– Хм… странно… откуда тебе известно его имя? – Голос Ханны зазвучал по-матерински строго.

Чтобы успокоить сестру, Лана улыбнулась и даже погладила ее по руке, чтобы подольститься:

– Его имя сказала мне его мать.

– Его мать?

– Да, Лилиас. Кроме того, она шепнула мне по секрету, что у него доброе сердце.

Ханна запыхтела от возмущения, скрестила руки на груди и язвительным тоном проговорила:

– Хм, доброе сердце, говоришь? Лахлан отдал приказ, и не однажды, очистить земли. А если Даннет откажется, то он заменит его другим бароном. А ты не подумала о том, что, скорее всего, точно такой же приказ твой Лахлан послал нашему отцу?

От последней фразы Лана поежилась. «Твой Лахлан». Она вопросительно взглянула на сестру:

– Ты думаешь, что он способен на это?

Все это звучало очень грустно. Даже более чем. Это была катастрофа, полная гибель. Если Даннета сгонят, то он лишится всего, даже крыши над головой. И, конечно, его участь разделит ее сестра. А если к тому же и у отца все отнимут, то тогда где жить ей самой? Где жить им всем? Боже, что же тогда им всем делать?

По спине Ланы побежали холодные мурашки, и от страха у нее внутри все застыло.

– Да, думаю, – отрезала Ханна, испытывавшая, видимо, точно такой же страх перед будущим. – А ты тут мелешь какую-то чушь про то, что у него доброе сердце.

Слова сестры больно укололи Лану. Да, у него доброе сердце. Она знала это точно.

Ханна презрительно фыркнула:

– В следующий раз, когда будешь говорить с Лилиас, спроси у нее, как пробудить в нем ту доброту, на которую вы обе так рассчитываете.