Сесилия Грант - Разбуженная страсть

– Да, конечно. У вас ведь будет маленькое напоминание обо мне, верно?

– Маленькое, а потом уже нет. Если повезет со здоровьем. – Она повернулась, и ее волосы разметались по подушке. – Но я бы вас все равно не забыла.

Он мог бы в четыре шага оказаться у ее постели. Мог бы лежать рядом в последний раз, вдыхая исходивший от нее запах сирени, – чтобы лучше запомнить.

Но вместо этого он глубже погрузился в кресло.

– Как вы себя чувствуете в последнее время? Есть какое-нибудь недомогание? – Он не знал, покраснела ли она.

– Немного, с утра. Но не так уж плохо.

– Вот и отлично. – Даже мужу и жене было бы неловко говорить о подобных вещах. И однажды он женится… А когда его жена будет ждать ребенка, он сразу узнает об этом. Он будет заботиться о своем ребенке, чтобы забыть о том, первом, о маленьком существе, рожденном на свет благодаря любви и решимости. И этот малыш никогда про него не узнает…

Господи! Он откинул голову, моргая в темноте.

– Вы ведь будете его любить? – У него был такой голос, словно он говорил из глубины колодца. Да так и было.

Несколько секунд она молчала, обдумывая вопрос.

– Знаю, почему вы спрашиваете. Я не любвеобильна по природе, и я зачала ребенка, чтобы осуществить свой план, а не ради него самого. Или нее. – Она вздохнула. – Но я всегда любила детей, а этот ребенок… – Очередная пауза. Еще один вздох. – Он – мой. Я буду любить этого ребенка так, как никогда никого в жизни не любила.

– Что ж… – У него перехватило горло. – Вот и хорошо. – Что еще он мог сказать?

Мистер Джеймс Расселл не вставал к церковной службе, что могло быть принято за знак свыше. Чем дольше ей удастся держать его подальше от мистера Аткинса, тем дольше будет откладываться тот ужасный день, когда она потеряет благоволение викария. На передней скамье, рядом с миссис Джеймс Расселл, гувернанткой и обоими мальчиками, Марта просидела всю службу, затянувшуюся, но довольно трогательную, посвященную прелюбодейке, в которую никто не посмел кинуть первый камень. Время от времени она закрывала глаза и делала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Порой ей хотелось повернуться в сторону мистера Мирквуда, сидевшего на своем обычном месте, в трех рядах позади нее. Она почти ожидала, что он тоже не придет на службу после двух бессонных ночей. Но он пришел, хотя и уставший. И она даже слышала его голос, красивый, сильный, сливавшийся с голосами других прихожан в каждом гимне, – доказательство того, что он не спал в церкви.

Возможно, он спал после. Упал на постель прямо в одежде. Хотя, возможно, переоделся в ночное белье. Или на нем вообще ничего не было? Да, наверное, у него остались силы лишь на то, чтобы сбросить одежду и забраться под одеяло. Нет, под прохладные простыни, ласкавшие его могучее тело.

Она скучала по его телу, но с этим ничего не поделаешь. Обстоятельства разлучили их.

– Это была восхитительная притча, – заметила миссис Джеймс Расселл по дороге домой. – Возможно, немного длинная для детей, но продуманная. – Это было первое мнение, высказанное этой женщиной в присутствии Марты.

– Не такая уж и длинная для ваших сыновей, судя по их поведению. – Мальчики гуськом шагали за гувернанткой, шедшей чуть впереди. – Они вели себя как истинные джентльмены.

– Благодарю вас, – ответила миссис Расселл. – Мисс Грей умеет с ними обращаться. – Она опустила глаза и добавила: – Надеюсь, вам лучше на свежем воздухе…

– Конечно. Простите, если я отвлекла вас в церкви. Боюсь, скоро мне придется отказаться от походов туда. И даже раньше, чем я подозревала.

– Так происходило и с моим первым ребенком. – У нее были бледно-голубые глаза, обрамленные густыми ресницами. Она была бы красивой, если бы не следы забот на лице. – Так жаль… Церковь очень утешает. – Миссис Расселл вспыхнула, словно призналась в чем-то постыдном, и отвела глаза.

Марта внимательно посмотрела на собеседницу. Миссис Джеймс Расселл была не просто несчастна. Она была безутешна, брошена – и вот теперь делилась этим с той, которая лишит наследства ее сыновей.

– Должно быть, вы скучаете по своей церкви в Дербишире. Уверена, вы бы с радостью вернулись туда.

Жестокость заставила Марту произнести эти слова. Жестокость – это, возможно, все, что осталось от нее. И другая миссис Расселл во время их прогулки больше не пыталась с ней заговорить.

– Он рассчитывает поселиться здесь с любовницей, а ее оставить в Дербишире. – Мисс Шеридан сидела в кресле в голубую и серебряную полоску, сжав на коленях руки. – Ее служанка сказала, он даже иногда приводил любовницу в их дом.

– Но ведь она может с ним развестись на этом основании? – Миссис Расселл сидела на диване рядом с Тео, вцепившись в подлокотник бледными пальцами. Любой посторонний наблюдатель решил бы, что это Марта провела две ночи без сна, настолько уставшей она казалась. – С любовницей под одной крышей! Неужели ее это устраивает?

– Ей некуда идти. Отец не пустит ее домой, а братьев у нее нет.

Тео сидел в углу дивана. Он скучал по этой гостиной, где они с Мартой читали и занимались… кое-чем другим. И это было восхитительное время.

– Я знала, что она несчастлива. – «Бедная миссис Расселл, – промелькнуло у Тео. – Обнаружила, что у нее все же есть сердце». – Но я не знала, насколько ужасны ее обстоятельства.

Тут он вдруг протянул руку и принялся поглаживать Марту по спине. Мисс Шеридан тут же отвела глаза; она знала, что произошло между ними.

– Мисс Гиллиам говорит, у него всегда были любовницы. – Служанка снова взглянула на миссис Расселл. – Он не прикасался к своей жене после рождения второго сына.

Тело Марты словно обмякло. Тео же выпрямился и пробурчал:

– Ей повезло. Служанка не говорила, он не доставлял никаких неприятностей в доме?

– Женщинам не нравится, как он на них смотрит. Но она не в курсе, позволял ли он себе вольности.

Миссис Расселл закрыла лицо руками.

– Я почти жалею об этом, – произнесла она сквозь пальцы. – Если он не представляет угрозы для слуг, значит, я незаслуженно лишаю наследства этих детей. А если он унаследует дом и переедет сюда со своей любовницей… Кто тогда сможет сказать, что его жене и сыновьям не будет лучше без него?

– Марта! – Что случилось с его железной возлюбленной? – Ты не можешь быть уверена в том, что он не представляет опасности. Ты мне сама об этом сказала, помнишь? Ты поклялась защищать женщин Сетон-парка. Ты должна сделать так, как будет лучше для них, – несмотря ни на что.

– Знаю. Только я думала, что почувствую себя доброй и справедливой. У меня и мысли не было, что все будет так запутанно… и ужасно.

Мисс Шеридан тихонько кашлянула, словно напоминая им о своем присутствии. Тео кивнул ей и тут же спросил: