Лоретта Чейз - Обольстительница в бархате

Леони моргнула.

— Вы моргнули, — объявил он. — В вашем случае это признак шока. Возможно, мне нужно было преподнести данную новость более осторожно.

— Нет-нет. Это лишь из-за смены темы разговора. — Она покачала головой. — Меня вообще невозможно шокировать. Я уже слышала, что на нее заключили пари.

— Вчера на приеме у леди Джерси целый вечер хихикали над этим, — сказал Лисберн. — Это правда? Королева бала? Глэдис?

Она изобразила на лице вежливую, дружелюбную улыбку.

— Судя по всему, вы считаете немыслимым, что леди Глэдис обладает огромным неиспользованным потенциалом. Для вас это кажется нереальным — то, что кто-то, не рожденный красивым и очаровательным, может завоевать чье-то сердце? Или я вас неправильно поняла?

— Мы говорим не о ком-то, — возразил Лисберн. — Мы говорим о Глэдис. Вы ведь не серьезно.

— Мечты и надежды юной женщины не предмет шуток для меня, — отрезала она. — Мой заработок зависит от того, помогу ли я ей их осуществить. В данном случае, я целиком и полностью рассчитываю, что мы с ней достигнем наших целей. Для этого у нас есть все. К тому времени, когда «Модный дом Нуаро» сделает свою работу, леди Глэдис потребуется только поманить пальцем любого красавца, чтобы заполучить его.

Леони была готова задушить его.

Как он смеет? Бедная девочка!

— Это какое-то сумасшествие, — сказал Лисберн. — Мне казалось, вы женщина с тонким деловым чутьем.

— Умоляю, не утруждайте себя. — Она усмехнулась. — Я знаю, кто я такая, милорд.

— Нет, не знаете, — возразил Лисберн. — Вы не знаете Глэдис.

— Знаю лучше, чем вы.

— У нее просто какой-то дар создавать проблемы одним своим появлением, — настаивал он. — Позавчера она чуть не подставила Валентайна под дуэль. Ей удалось каким-то образом спровоцировать вас, и вы согласились принять вызов, который не стоило принимать. Глэдис завела вас туда, куда трезвые люди добровольно не идут.

— Завела меня? — Леони рассмеялась. — Меня? — Упоминание о том, что кого-нибудь из Нуаро можно завести куда-то против его воли, показалось ей смехотворным.

— Вы превратитесь в посмешище, — горячился он. — Пострадает ваше дело. А моя кузина Глэдис не проявит ни капельки благодарности за потраченные усилия. Даже не поблагодарит за все принесенные ради нее жертвы. И еще будет обвинять «Модный дом Нуаро» за то, что он не сделал для нее невозможного!

— Вы меня недооцениваете, — сказала Леони. — Но вы не первый.

Последовала короткая, напряженная пауза.

Лисберн оглядел ее с головы до ног.

Оценил ее!

Она привыкла к тому, что самоуверенные мужчины разглядывают ее с превосходством. Но этому захотелось вдобавок положить руки туда, куда он смотрел. Ее бросило в жар. Она растерялась. И только поэтому совершила ошибку.

Решила отплатить ему тем же.

Чудовищная ошибка, учитывая, какое у него лицо — совершенной скульптурной лепки… И зеленые глаза, и мощный торс… сужающийся к талии. А дальше, вниз… Длиннющие мускулистые ноги! Возникшее легкое головокружение она предпочла проигнорировать.

— К тому времени, когда вы закончите работать с ней, — медленно продолжал он; так же медленно его взгляд скользил по Леони вверх и вниз, а ей казалось, что это его руки касаются ее, — все станет очевидным. Меня это угнетает больше всего.

Нужно ответить ему. Этого требовала фамильная гордость.

— Дайте подумать, — сказала Леони, приложив два пальца к виску, как это только что сделал маркиз, изображая из себя идиота. — Какое сегодня число? Пятнадцатое. К концу месяца джентльмены будут падать к ее ногам.

Она наклонилась над столом, чтобы взять в руки карандаш, который слегка вылез за линию, по которой были аккуратно выложены остальные карандаши. Такая поза — Леони ничуть не сомневалась! — предоставляла ему возможность оценить ее сзади. Не столь уж утонченная насмешка. Но утонченность — пустая трата времени для мужчин.

— К ее ногам? — хрипло переспросил он. Голос у него упал. — Осталось всего две недели.

— Да.

— Любого, кого она захочет?

— Да. — Леони поиграла карандашом в руках.

— Хотите заключить пари?

Она сдержала улыбку.

В полной мере насладившись моментом, мисс Нуаро неторопливо вернула карандаш на поднос, снова аккуратно положив его на одной линии с другими.

Лисберн почувствовал, как руки у него сжимаются в кулаки. Она специально приняла такую позу, чтобы шокировать его.

И ей это удалось.

Со спины ее платье было отделано так же тщательно, как и спереди. Изящное кружево нежно касалось шеи. Гофрированный муслин чередовался с полосами ткани, покрытыми вышивкой. Все заканчивалось на узкой талии. Из-под кружевного чепца выбивались локоны рыжего цвета, прикрывая уши и создавая впечатление, что прическа у нее пришла в полный беспорядок.

Он понимал, что это не так. Все было рассчитано на внешний эффект, который с легкостью достигался. Ему уже хотелось вызвать беспорядочную реакцию в ней, устроить хаос вокруг. Например, скинуть на пол ее гроссбухи, раскидать карандаши. Выдернуть пробку из чернильницы. Сбросить вниз все, что находилось на столе, чтобы разложить на освободившемся месте ее…

Леони выпрямилась и повернулась к нему лицом, грациозно подняв волну из белого муслина и кружев.

Она создает платья, сказал себе Лисберн. И поэтому знает, как превращать одежду в оружие. И оно работает. Как удар по голове!

Леони одарила его загадочной улыбкой, так похожей на улыбку боттичеллиевской Венеры.

— Пари?

— Все ведь заключают, — сказал он. — Почему нам нельзя?

— Потому что вы проиграете, — последовал ответ.

— А я уверен, что это вы проиграете, — не согласился он. — И уже подумываю, каким интересным образом вы расплатитесь за проигрыш.

— Я — тоже, — сказала Леони. — Деньги для вас ничего не значат, поэтому дам волю своему воображению.

— Я придумаю ставки повыше, — пообещал Лисберн. — Деньги — такая банальность. Нужно что-то более значимое.

Опершись руками на стол, она слегка запрокинула голову.

Он не мог знать, что Леони подсчитывает в уме. Она умело это скрывала. Но ему было понятно, что мисс Нуаро взвешивает и отмеривает. Впрочем, он занимался тем же самым.

Лисберн почувствовал момент, когда ответ у нее созрел. Однако она молчала. Секунду. Другую.

Играет с ним, лиса!

Затягивает время, притворяется, что думает.

Она так пленительна!

Лисберн ждал.

— Я знаю, — заявила Леони. — Боттичелли.

Он услышал собственный вдох — быстрый и невольный. Тут же сделал безразличное лицо, но понял, что опоздал.

Все, что он мог предположить, оказалось ошибкой. Вот что было главным. Главнее всего!

— Вы говорили о ставках повыше, — напомнила Леони. — Я не знаю, насколько ценна картина. Знаю только, что уникальна. — Она смотрела него невинным взглядом.