Екатерина Каблукова - Приказано жениться

Удивительно, но с каждым днем он все лучше чувствовал настроение Насти, точно верный пес.

– Душно стало, – пожаловалась девушка, не желая раскрывать истинную причину.

Белов молча подхватил девушку под руку и, несмотря на возражения, вывел из толпы.

– Гриша, что как государыня хватится? – укорила Настя.

Воспоминания о недавней расправе были еще свежи, а девушка уже убедилась, как быстро фавор сменяется опалой.

– Не хватится. Ей сейчас не до фрейлин, – Белов внимательно посмотрел на Елисавету Петровну, о чем-то оживленно беседующую с послом, почтительно стоящим у её кресла.

Щеки императрицы раскраснелись от вина, она то и дело обмахивалась веером. Сидевший рядом с ней Рассумовский слегка осоловевшим взглядом смотрел на итальянскую комедию. В руках у Алексея Григорьевича была рюмка с мутным напитком, наверняка самогоном. Посол неодобрительно посматривал в сторону фаворита императрицы, но наслышанный о нраве ночного императора, благоразумно не вступал в разговор с ним.

Елисавета Петровна сказала что-то, и оба мужчины рассмеялись.

– Не она, так Марфа заметит, – упрямо возразила Настя, все еще наблюдая за шатром. – Ты же знаешь, что она меня винит во всех своих бедах!

– Марфу Симоновну государыня в имение отправила. В опале она, – пояснил Григорий, увлекая Настю к кустам сирени. – Остальные за тобой следить не будут. Так что не беспокойся. К тому же мы здесь станем: и видно всех, и спокойно.

Место Гвардеец и впрямь выбрал отличное: теперь Насте было видно и происходящее на сцене, и саму Елисавету Петровну, в тоже время основная часть придворных толпилась позади шатра, словно избегая кустов, у которых находились жених с невестой.

– Интересно, почему никто не прознал про это место? – спросила девушка у преображенца.

Тот хитро улыбнулся.

– Чуть дальше пост стоит. Я и наказал караульным всех отсюда отгонять…

Настя в ответ лишь ахнула:

– Гриша… Как можно!

Белов беззвучно рассмеялся, наслаждаясь изумлением невесты.

– Только так и можно, во дворце кто успел, тот и съел! – он осторожно положил ладонь на тонкую талию девушки, привлекая к себе, вдохнул уже ставший знакомым запах мяты.

– А если про твой приказ прознают? – Настасья все еще волновалась.

– Да кто? – преображенец махнул рукой. – Здесь все только и горазды, что ногами шаркать да должности выпрашивать.

– Семеновцы те же.

– Эти могут, – беспечно отозвался Белов. – Только у семеновцев самих рыльце в пушку: они ж обычно в парке караул несут! Я третьего дня их солдат с картами на посту застукал. На девку играли… Ох, разборки были! Долгорукому тогда досталось!

– А ему-то за что? Он тоже играл?

– Михаил Иванович в другие игры играть любит, – отмахнулся Григорий, слегка нахмурившись. – Просто солдаты его были. Высекли их, конечно, чтоб остальным неповадно было. А Долгорукого граф Шувалов до-о-олго отчитывал… Лично. Дыбой грозил.

Настя покачала головой. Дворцовые нравы для нее были все еще не понятны. Девушка всей душой желала оказаться в своем имении, где жизнь бы текла привычным для нее укладом.

Григорий, расценив задумчивое молчание как покорность, притянул невесту еще ближе, намереваясь продолжить то, что происходило днем, но Настя вдруг спросила:

– А государыня знает про то, что в караулах происходит?

– Граф Шувалов наверняка сказывал… – фыркнул Белов. – Только ей-то что? Служба своим чередом идет, а кто что в кустах делает…

Последние слова были ошибкой. Григорий понял это, как только Настя вздрогнула и решительно высвободилась из объятий. Отойдя на два шага, она повернулась и строго посмотрела на жениха.

Эта девичья стыдливость заставила Белова вновь улыбнуться. Зверь внутри заскулил, но терпеливо лег, положив морду на лапы. Ведунья стоила того, чтобы подождать.

Не встретив сопротивления или уговоров, девушка замерла. Гордость требовала уйти, но в то же время Григорий не сделал ничего дурного, кроме как провел невесту туда, где она смогла сполна насладиться представлением.

Настя нерешительно взглянула на Белова. Тот сделал вид, что увлечен происходящим на сцене, хотя, девушка была в этом уверена, пристально следил за ней.

Затянувшееся молчание действовало на нервы. Настя все стояла, так и не зная, как правильно поступить. До неё то и дело доносились взрывы смеха, сопровождавшие реплики актеров.

Так ничего и не решив, девушка сделала несколько шагов по направлению к шатру императрицы, выходя с травы на гравиевую дорожку. Преображенец тенью последовал за ней, намереваясь проводить.

– Гриша! – незнакомая Насте женщина вышла из толпы и направилась к гвардейцу. – Вот ты где, а я тебя ищу…

Караульный шагнул из кустов, загораживая ей вход, но та с улыбкой посмотрела на солдата:

– Будет тебе, Васильич, али не признал?

Солдат смутился и кинул вопросительный взгляд на командира.

– Пропусти, – разрешил Белов.

Настя заметила, что преображенец весь как-то подобрался, вытянулся и одернул мундир, словно желал не то произвести приятное впечатление на даму, не то доказать что-то.

Это было достаточно странно, поскольку подошедшая была значительно старше Белова. Настя с любопытством рассматривала её: невысокая, лоб весь в морщинах, волосы скрыты под напудренным париком, наверняка седые. Платье на женщине было дорогим, с обилием кружев, прикрывавших сухую старческую кожу. Голубые глаза незнакомки с укором смотрела на преображенца.

– С каких это пор мне, чтоб к тебе пройти, дозволение требуется? – спокойно спросила женщина, протягивая Белову руку, которую тот почтительно поцеловал.

– Время такое, посты усилены, – пояснил Григорий. – Приказ государыни.

– А почему посты в парке, вы же во дворце обычно? – продолжала допытываться дама.

– Нынче семеновцы там, – Белов скривился, точно надкусил кислое яблоко.

– Даже так? – женщина показала головой. – Может, тогда отец прав, и тебе действительно пора заканчивать со службой?

Григорий с укором взглянул на нее:

– Матушка, хоть вы не начинайте!

Настя вздрогнула и в панике вновь оглянулась на кусты, испытывая постыдное желание скрыться, пока мать Григория её не заприметила. Но, к несчастью, гвардеец как раз преграждал путь к спасительной сирени. Девушке только и оставалось, как стоять в тени раскидистого дерева, в надежде, что увлеченная разговором мать жениха не обратит на Настю внимания. Но надеждам не суждено было сбыться. Госпожа Белова задумчиво взглянула на девушку и вновь обернулась к сыну.

– Вижу, ничто не меняется… – в голосе матери слышалась обреченность. – Уже и невеста тебе государыней назначена, а ты все по кустам с фрейлинами…

Григорий выдохнул, подошел к Насте и решительно взял девушку за руку, подвел к матери.