Арина Теплова - Крепостная

— Костя, ты неправ, — попыталась оправдаться Татьяна.

— Так и есть! И что вы все нашли в этом мерзавце, не пойму?! — выпалил Урусов злобно. — Нищий как мышь церковная, да и наглый!

— Ты несправедлив к нему. Он ведь столько лет нам служил, — начала Татьяна.

— Ах, еще и защищаешь его? — пророкотал в бешенстве князь. — Вот и отправляйся вслед за ним. Если ты на его стороне, значит, против меня!

— Что ты говоришь, Костя?! — воскликнула в ужасе Татьяна.

— В доме мне не нужны изменницы, которые переметнулись на сторону врага.

— Но…

— Убирайся в Москву и, пока я тебя не вызову, не смей появляться здесь! Или, клянусь, завтра же ты выйдешь замуж за старика Черкасова! — докончил Константин и снова зашагал к дому.

Татьяна, глотая соленые слезы обиды, устало поплелась за ним.

Урусов вошел в дом и быстро поднялся по лестнице. Дикая ревность до сих пор терзала его существо. Зайдя в спальню, он отыскал мрачным взглядом Грушу, которая стояла около открытого окна и зябко куталась в шаль. Светлый поток ее распущенных волос свободно струился по спине. Груша едва успела обернуться, как Константин уже жестко схватил ее за плечи и сквозь зубы прошипел:

— Ему повезло, он уехал! Но в следующий раз я убью его, обещаю.

— Вас арестуют, — прошептала Груша, немного успокоившись.

Князь проигнорировал ее слова и, еще сильнее сжав пальцы на ее плечах, вперил в лицо девушки нервный бешеный взор.

— И как давно это продолжается? — спросил он свинцовым голосом. Груша молчала, делая вид, что не понимает, о чем он говорит. Она еле сдерживалась, чтобы вновь не заплакать от боли, которую причиняли железные тиски его рук. — Молчишь? — продолжал он, повышая голос. Груша отвернулась, чтобы не видеть его лицо, перекошенное бешенством.

Урусов грубо схватил рукой девушку за подбородок и повернул к себе.

— На меня смотри, когда я с тобой разговариваю! — уже закричал он.

Груша сквозь пелену слез устремила на него полные непокорства и страдания глаза.

— Значит, я уехал, а ты, как сучка, побежала к нему? И где вы с ним встречались? — прохрипел он уже тише. — На конюшне или на скотном дворе? Как свиньи, в навозе валялись?

Груша молчала, чувствуя, что любой ее ответ еще больше распалит его злобу.

Урусов пожирал ее похотливым и диким взглядом. Чувствуя, что более не в силах сдерживать себя, он яростно притиснул девушку к себе и дико впился губами в ее рот. Груша тут же уперлась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть Константина, но он был слишком силен. Она почти задохнулась от нехватки воздуха, но вдруг он резко отстранил ее от себя.

— Неужели он лучше меня в постели? — запальчиво прошептал Урусов, чуть оторвавшись от ее покрасневших губ.

— Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, пустите! — высокомерно произнесла Груша и рьяно начала выворачиваться из его объятий.

Ей удалось высвободить одну руку, и она, как дикая кошка, впилась ногтями ему в шею, до крови расцарапав ее. Константин взвыл и немедля выпустил ее из рук. Девушка быстро побежала к открытой двери. Он погнался за ней и, споткнувшись о загнувшийся ковер, упал. Однако Урусов успел схватить подол ее ночного платья и дернуть к себе. Груша тяжело бухнулась на колени. Он сразу же повалил ее на пол. Они начали бороться. Князь хотел поднять руки девушки над головой, чтобы она не могла больше его поцарапать, а Груша изо всех сил старалась высвободиться из-под тяжелого тела, которое навалилось на нее. Наконец, ему удалось поймать обе ее руки и, наклонившись, князь прохрипел:

— Неблагодарная девка! Я ли не баловал тебя, не дарил подарки, не исполнял все твои прихоти?! — с каждым словом он распалялся все больше и больше.

— Я не просила у вас подарков! — возразила ему Груша, ощущая, что руки начали затекать от неудобного положения. — Вы обманули меня! Вы обещали мне вольную через месяц! Если бы не это, я бы никогда не согласилась на ту гнусность, к которой вы склонили меня.

— Ты, поди, дни считала до окончания месяца? — решил съехидничать князь.

— Да считала, а когда вы целовали меня, Андрея вместо вас представляла.

— Ах ты, дрянь! — бледнея от бешенства, процедил Урусов.

— И когда обнимали, закрывала глаза, чтобы не видеть вас, а мечтать, будто он ласкает меня! — Груша, ошалевшая, дикая и безудержная, уже говорила все, что чувствовала.

— Замолчи! — прохрипел Урусов злобно. Он закрыл своей широкой ладонью рот и нос девушки, не давая возможности ей дышать. Через полминуты Груша начала судорожно извиваться, ощущая, что вот-вот потеряет сознание. Урусов безумными глазами смотрел на свою жертву и вдруг осознал, что еще немого, и она задохнется. Он резко убрал ладонь с ее лица и сквозь зубы безапелляционно произнес:

— Через две недели наша помолвка! Завтра приедет портной, будет шить тебе платье.

— Я не выйду за вас! — прохрипела Груша в возмущении.

— Твоего мнения я не спрашиваю, — продолжал Урусов, и его глаза превратились в серебристые льдинки. — А теперь я оставлю тебя одну, чтобы ты хорошо обо всем подумала и наконец смирилась со своей судьбой.

Он отпустил ее руки и привстал, давая ей возможность освободиться.

— Вы можете меня заставить присутствовать на церковной службе, но я не скажу священнику «да»! — прошипела Груша, отползая от него.

Уже встав на ноги, Константин холодно взглянул на сидевшую на полу девушку.

— Советую тебе впредь хорошенько думать, прежде чем говорить мне подобное, или изведаешь кнута на конюшне, — выплюнул он жестко и покинул спальню, закрыв дверь на ключ.

Дни текли один за другим, а Груша становилась все печальнее и печальнее. Стоя у окна спальни, она с тоской смотрела вдаль, надеясь увидеть очертания всадника. Мужчину, который был единственным, кто мог защитить ее от власти князя Урусова. Уже более недели она сидела под замком в спальне Константина, у ее дверей и окна все время дежурили дворовые мужики. К ней никого не пускали, даже Агафью, а еду приносила ей Проша, которая ехидно улыбалась, пока ставила поднос на стол.

Лишь однажды поздно вечером Груша через окно смогла поговорить с няней и узнала, что Урусов вооружил людей и приказал им убить Елагина, если тот вздумает вернуться. К Груше князь не заходил, лишь иногда появлялся под окнами своей спальни и зло смотрел на девушку, которая, завидев его, сразу же отходила от окна. Груша понимала, что он сильно обижен и только поэтому не приходит к ней. Однако девушка совсем не жаждала видеть его и почти радовалась своему одиночеству. Но она чувствовала, что Константин так просто не отступится и вскоре возобновит свои домогательства. Она в ужасе ждала окончания двухнедельного срока, который он отмерил ей, зная, что именно тогда решится дальнейшая ее судьба.