Арина Теплова - Крепостная

Урусов мрачно наблюдал за тем, как прелестное тело, которое он сжимал когда-то в своих руках, уродует жестокий кнут. Кровь ручьями текла из ран на спине девушки, но князь лишь злобно скалился, получая физическое удовлетворение от ее боли.

Дворовые молчали и большинство жалели Грушу, но находились и такие, которые довольно ухмылялись. Среди них была Проша, которая радовалась тому, что князь наконец прозрел, и в этот миг мечтала о том, что скоро Урусов прогонит Грушку от себя. И вот уж тогда она, Проша, попытается запрыгнуть к князю в постель. И это будет справедливым наказанием для наглой девицы, которая посмела окрутить ее любимого Елагина.

Неожиданно появилась Агафья, которая ходила в церковь в соседнюю деревню. Едва вернувшись в усадьбу, она узнала, что Грушу приказали выпороть. Пожилая женщина бегом бросилась к конюшне и увидела свою любимую доченьку, всю окровавленную. Кнут опустился на тело Груши уже в двенадцатый раз. И именно в этот момент Агафья с криком, на коленях кинулась в ноги к князю и запричитала:

— Батюшка, сжалься! Сжалься!

Вся в слезах Агафья ползала у ног Константина и судорожно хваталась за его сапоги. Урусов делал вид, что не замечает Агафью, и холодно смотрел на привязанную окровавленную девушку. Не в силах более терпеть Груша уже висела на привязанных руках и хрипло стонала после каждого удара кнута.

Агафья, видя, что князь не собирается останавливать наказание, в исступлении закричала:

— Ирод! Что ж ты творишь?! За что ж ее? Она ведь дитя невинное! Господь накажет тебя!

Она начала рвать на себе волосы, желая одного — убить ненавистного Урусова, который мучил ее девочку. Но напасть на него женщина не могла и валялась у него в ногах, посылая проклятья.

Константин презрительно посмотрел на Агафью и снова перевел взгляд на привязанную девушку. Коньяк затуманил его мозг, и князь желал одного: чтобы Груша умерла и уже не могла мучить его.

После двадцать седьмого удара девушка от невыносимой боли потеряла сознание. Мужик тут же остановился и обернулся к князю. Урусов зло выругался и прошипел:

— Можешь отвязать.

Затем князь быстро развернулся и направился к дому.

Окровавленную, полумертвую Грушу отнесли в комнату Агафьи в южный корпус. Матрена осталась помочь, остальных же Агафья почти выгнала прочь и начала дрожащими руками обрезать платье Груши, которое ошметками свисало с ее спины. Матрена принесла теплой воды, и женщины очень осторожно начали обмывать раны на спине девушки. Груша все еще была без сознания и не шевелилась. Агафья вслух читала молитвы, а Матрена озабоченно поджимала губы и молчала.

— Ох, дитятко мое, — шептала горестно Агафья между молитвами. — Что же он с тобой сделал, ирод ненасытный.

Женщины разрезали платье Груши и сняли его. Промыв спину девушки, они наложили мазь вокруг ран и забинтовали. Девушка не приходила в себя и лежала как ватная кукла. Агафья все время причитала, что Груша слишком слабая и того и гляди помрет. Матрена долго успокаивала ее и ушла за полночь. Всю ночь Агафья, не смыкая глаз, сидела над больной и, осторожно гладя девушку по голове, читала молитвы. Около полуночи Груша начала бредить. Она кричала, плакала, металась в постели. Агафья удерживала ее, не давая перевернуться на спину. Наконец, под утро Груша забылась тяжелым сном. Агафья немного успокоилась и лишь плакала над ней, продолжая молиться.

Солнце давно встало, когда Груша открыла больные глаза и увидела перед собой взволнованное лицо няни.

— Как ты себя чувствуешь, доченька? — спросила Агафья и припала к девушке.

Та, застонав, прошептала пересохшими губами:

— Больно.

— Выпей отвару, он немного облегчит, — заботливо сказала Агафья, поднося к губам девушки чашку.

Груша выпила и устало прикрыла веки.

— Нянюшка, если бы ты мне смертельного отвару дала, — прошептала глухо Груша.

— Что ты дитятко! — в ужасе воскликнула Агафья и начала гладить девушку по голове.

— Не будет мне жизни, пока я в его власти, — прошептала девушка с закрытыми глазами, и из глаз ее полились горькие слезы.

Агафья тоже заплакала и начала с любовью целовать руку Груши, которая свешивалась с кровати.

— Что ж ты перечишь-то ему, Грунечка? Ведь все хорошо было.

— Никогда больше я не покорюсь ему, — прохрипела девушка и, открыв глаза, безумно посмотрела на няню. — Тем более сейчас, когда знаю, что Андрей любит меня. Мы с ним хотели убежать.

— Ох, я так и поняла, что князь осерчал на тебя из-за Елагина.

— Нет, не из-за Андрея, — продолжала Груша, снова прикрыв уставшие веки. — Князь жениться на мне хочет, а я отказала ему, вот он и разозлился.

— Жениться? — опешила Агафья.

— Да…

Агафья несколько минут приходила в себя.

— Видать, любит тебя, — вынесла вердикт женщина.

— А я ненавижу его! — с отвращением прохрипела Груша и посмотрела больным диким взором. — Лучше уж смерть, чем по венец с ним!

— Ох, дитятко мое горемычное, — Агафья не успела договорить, как дверь в комнату открылась, и на пороге возник Урусов.

Агафья испуганно вскрикнула, увидев князя в измятом сюртуке и грязной белой рубашке. Опухшее от спиртного лицо было землистого цвета. Красные воспаленные глаза блестели недобрым светом. Агафья быстро вскочила на ноги и загородила своим телом лежащую на постели девушку.

— Я забираю ее, — заявил властно Урусов, проходя в комнату.

— Нет, — замотала головой Агафья.

— Отойди, — сказал мрачно Константин и посмотрел на женщину таким убийственным взглядом, что она поняла, спорить бесполезно. Князь чуть посторонился, и за ним вошли двое мужиков. Агафья несчастно наблюдала, как дворовые под присмотром князя осторожно перекладывают Грушу на носилки.

— Няня, няня! Не отдавай меня ему, — Груша звала Агафью хриплым голосом. Она больными глазами искала женщину, но различала лишь мужчин и мощную фигуру Урусова, который возвышался рядом с ней.

Агафья стояла в углу комнаты и плакала. Когда Грушу унесли, Константин обернулся к крепостной бабе.

— Ты бы лучше вразумила ее, — хмуро произнес князь и сверкнул глазами. — Вместо того чтобы супротив меня настраивать. Если бы она по-хорошему согласилась стать моей женой, я бы тебе вольную дал.

На это заявление Агафья еще больше заскулила и отвернулась. Урусов недовольно поджал губы и вышел вслед за мужиками, которые унесли Грушу.

— Не нужна мне вольная взамен несчастья моей девочки, — прошептала Агафья себе под нос.

Спустя четверть часа Грушу переложили на большую кровать в спальне князя. Доктор, который уже дожидался больную, осторожно осмотрел девушку и сказал, обращаясь к Константину:

— Раны неглубокие. Если делать перевязки по два раза в день и смазывать мазью, которую я вам оставлю, к концу месяца поправится.