Арина Теплова - Крепостная

— А Татьяна Николаевна за Грушу не вступилась? — спросил вдруг Андрей.

— Дак нету ее. Как вы уехали, так князь ее из поместья выгнал, — объяснил Иван.

— И где же княжна сейчас? — спросил Андрей.

— Не знаем, — пожал плечами Иван. — Наверное, в Москву подалась.

Елагин с нетерпением мерил шагами огромную гостиную и то и дело бросал озабоченный взгляд на дверь, которая никак не отворялась. Прошло уже два дня, как он узнал, что Груша была наказана и едва не умерла. С того времени Андрей не находил себе места и только постоянно мучительно думал о том, как вызволить обожаемую девушку из проклятого имения.

Наконец белая тяжелая дверь отворилась, и в гостиную вплыла княжна Татьяна Николаевна. Увидев Елагина, она призывно улыбнулась и подошла к нему, протягивая для поцелуя руку. Андрей, одетый в черный сюртук и темно-серые брюки, показался Татьяне невозможно привлекательным и загадочным. Елагин едва коснулся губами белой ручки княжны и тут же выпрямился, напряженно глядя в ее глаза, подбирая слова для разговора.

— Андрей Прохорович, вы решили навестить меня? — проворковала княжна и томно закатила глаза. — Присядьте.

Андрей нехотя опустился в предложенное кресло и произнес:

— Мне надо поговорить с вами, Татьяна Николаевна.

— Мы так давно не виделись, — продолжила княжна, не обращая внимания на слова Елагина. — Вы пообедаете вместе со мной?

— Татьяна Николаевна, прошу, выслушайте меня, — начал вновь Елагин и вперился напряженным взглядом в лицо княжны.

— Я слушаю, слушаю, что вы так волнуетесь, Андрей Прохорович, — ласково пропела та. — Может, вина выпьете? — Она позвонила в колокольчик, и тут же появился лакей. — Вина принеси! — велела Татьяна.

Елагин уже весь на иголках не знал, как сказать о Груше. Едва за лакеем закрылась дверь, Андрей вновь начал:

— Я хотел поговорить с вами о Груше.

— О чем? — недовольно сморщила носик Татьяна, и приятное выражение вмиг исчезло с ее лица.

— О Груше. Ваш брат мучает ее. На той неделе приказал высечь кнутом. Я опасаюсь за ее жизнь. Вы должны помочь мне выкрасть ее. Я увезу ее за границу, и Константин Николаевич, возможно, забудет ее. Помогите нам. Он вооружил всю дворню. Я один не могу ничего сделать и…

— Почему я должна помогать вам?! — взорвалась вдруг Татьяна и вскочила на ноги, сжав кулачки. Андрей тоже встал и непонимающе посмотрел на княжну.

— Татьяна Николаевна, вы обещали позаботиться о Груше, — произнес Андрей. — А сейчас она нуждается в вашей помощи.

Она злобно посмотрела на молодого человека и прошипела:

— Как же мне надоела эта ваша Груша! Когда она рядом, все только и смотрят на нее. А на меня никто внимания не обращает, как будто я пустое место!

— Вы не поняли меня, — начал Андрей.

— Все я прекрасно поняла! — сквозь зубы процедила Татьяна и прищурилась. В этот момент вошел слуга с подносом. — Пошел вон! — закричала княжна таким мерзким и пронзительным голосом, что молодой человек поморщился. Слуга исчез, а Татьяна продолжала: — У меня тоже есть сердце, Андрей, и оно тоже может любить! — Елагин удивленно посмотрел на княжну. — Неужели вы не видите, что я люблю вас! Ваша Груша никогда не сможет любить вас больше, чем я. Только мучить вас будет и все. А я смогу вас сделать счастливым!

Княжна подошла к безмолвному, опешившему от ее признаний Елагину и обвила его шею руками. Она начала целовать его в губы и шептать:

— Андрей, давай уедем. Вот увидишь, ты позабудешь эту гадкую Грушу. Я нарожаю тебе кучу детишек. Всегда буду верна тебе.

Елагин почти грубо отстранил княжну от себя.

— Татьяна Николаевна, вы что? — произнес он ледяным тоном. — Мне льстит ваше признание, но я Грушу люблю.

На некоторое время Татьяна замерла, а затем закричала:

— Ах ты, противный плебей! — отшатнувшись от него, княжна начала хлестать ладонью Елагина по щекам. — Как ты смеешь так унижать меня?!

— Татьяна Николаевна, опомнитесь! — начал Андрей, схватив руки княжны за запястья и пытаясь образумить ее. Татьяна вырвалась из его рук и отскочила обратно к креслу, в котором сидела пару минут назад. — Как же вы так можете?! — произнес Андрей, качая головой. — У вас ведь есть все: и положение в обществе, и богатство, и свобода. А у нее ничего. Она так несчастна. Помогите ей, зачем же вы хотите еще и последнюю надежду на спасение отнять у нее?

— Прекратите говорить о ней! — закричала фальцетом Татьяна и вновь бросилась с кулаками на Елагина. Он ловко отскочил в сторону, и она, промахнувшись, тяжело упала на колени на ковер.

— Вы можете возненавидеть меня, — констатировал факт Андрей. — Но, кроме Груши, я никого никогда не любил и уже не полюблю.

Обернувшись, Татьяна встала на ноги и, оскалившись, как дикая кошка, прошипела:

— Ну и поделом тебе! Не видать тебе Грушки. Мой брат надышаться на нее не может, так что не отдаст он ее по добру. А ты мучайся от того, что Константин обладает твоей возлюбленной. И изведешься от ревности. А если сунешься в имение, то убьют тебя, как пса приблудного. Да и Груша твоя тоже недолго протянет. Она же мне с первого дня намекала, просила защитить от Константина, но я делала вид, что ничего не понимаю. Думаешь, не знаю, что ненавистен ей мой брат? Подожди, скоро он сведет твою зазнобу в могилу своей безумной страстью.

— Перестаньте, — пролепетал в ужасе Елагин, смертельно бледный и дрожащий. Слова княжны звучали как кошмарное пророчество. Он зашатался, невольно пятясь к двери. Не в силах более слышать ужасных слов Татьяны, Андрей выскочил в коридор, безумно мотая головой и направляясь прочь.

— Да, да все вы сдохнете! И ты, и Грушка, и братец мой окаянный! А я наконец буду счастлива! — кричала вслед ему княжна.

Наступил декабрь. Снег уже лежал высокими сугробами на полях, а морозы стояли почти январские. Закрытые сани легко преодолевали снежную дорогу. Ямщик, кутаясь в теплую шубу, умело стегал лошадей и тихо напевал. Княжна Татьяна, грея ноги у теплой печки внутри саней, устало смотрела на заснеженный лес, который пробегал перед ее глазами. Уже месяц как она ничего не слышала ни о брате, ни о Груше. Константин не писал ей и не вызывал в имение. И княжна решила сама проведать брата и посмотреть, как обстоят дела в Никольском. Елагин тоже больше не появлялся, после того как она прогнала его из своего дома в Москве. Теперь княжна раскаивалась в том, что так жестоко поступила с Грушей и Андреем. Она не хотела, чтобы они были счастливы вместе. Но все же она не желала им зла. Все слова о смерти она выкрикнула в запале и потом жалела, что сказала их Елагину.

Въехав в ворота усадьбы, Татьяна невольно окинула взглядом стоявших около конюшен дворовых и вспомнила, как еще год назад при приезде ее встречал Андрей Прохорович и с почтением кланялся ей. Вздохнув, она с горечью осознала, что прошлого уже не вернуть. Извозчик остановил сани ровно у парадного крыльца и помог княжне выйти. Татьяна рассчиталась с ним и направилась к мраморной лестнице. Навстречу ей из дома вышли несколько домовых девушек-служанок во главе с Агафьей.